Драконы севера
Шрифт:
Я наблюдал за ритуалом и размышлял о том, сколько золота потребуется для того, чтобы продвинуть отца Симона на пост архиепископа.
Итак, дело сделано — у меня был своей епископ.
Пожалуй, наша свадьба была самым значительным событием в городе за последние пятьдесят лет.
Улицы были выметены и промыты потоками воды из бочек, что несколько дней возили из Клайва. Потоки нечистот и мусора слились обратно в Клайв уже самотеком.
На центральной площади все дома были увиты гирляндами цветов и тканями различных расцветок.
С раннего утра толпы
Прибыли все аристократы с семьями, что имеют владения на северном берегу Клайва.
Вся верхушка города в праздничных нарядах заняла места на скамьях в соборе. Горожане и аристократы презрительно поглядывали друг на друга.
С юга приехал только барон Джаред, как представитель королевы–матери. Его сестры Доротеи не было, вдове в течение годового траура нельзя посещать праздники и увеселения. Я этому был рад. Зрелище моей свадьбы не доставило бы ей удовольствия. Кривая улыбка барона мне не правилась. Он явно что-то знал такое, что мне радости не доставит! Но он привез от королевы-матери письмо, гарантирующее мою неприкосновенность при проезде в Гвинденхолл и обратно.
Первым к собору приехал я.
Впереди ехали трубачи, знаменосец с драконьим стягом. Потом шла пешая рота горцев в новеньких бархатных камзолах, с лихо заломленными на бок клетчатыми беретами. Сверкала сталь алебард и полудоспехов.
Потом уже следовал я на белом жеребце. Золотая цель давила на плечи.
Модный камзол из синего бархата резал подмышки, вортник тер шею, но я терпел. За мной ехали на конях мои офицеры во главе с Крейгом Макконохиии, Сэмюелем Жассом, сверкая латами.
День был солнечным. Город казался умытым и почти не пах.
Горожане приветствовали меня одобрительными криками. Но их лица сливались в сплошное пятно, огромную харю с разинутым ртом. Я улыбался им, но не видел никого отдельно.
Шесть пажей, выстроившись в два ряда, ждали меня у ступеней собора. Да, у меня теперь были настоящие пажи — мальчишки лет по пятнадцати из аристократических семейств севера. Я еще даже не запомнил их имена.
Спешившись, я поднялся по ступеням на паперть. Пажи следовали по бокам за мной. Я приветствовал стоящих здесь старейшин горских кланов Холлилоха. Как язычникам вход им в собор был запрещен.
Наконец появилась невеста. Адель ехала, сидя боком в седле, на белой кобыле. Четыре рослых горца с гербами Соммерсби, нашитыми на груди, на длинных шестах, перевитых лентами, несли над ее головой шелковый балдахин.
Адель была в алом платье с пышными рукавами, в разрезы их проглядывало белоснежное белье. С конической шапочки на голове на лицо ее спадала плотная белая вуаль. Дурная примета — если жених увидит лицо невесты до венчания.
У ступеней собора Адель ждал отец — барон Соммерсби, сестра Бернадетта в изумрудном платье, две маленькие девочки в белоснежных платьица\сущие ангелочки\, чтобы нести длинный шлейф невесты.
Не дожидаясь Адель, я вошел в собор и остановился только у алтаря. Гости приветствовали меня стоя, и я прошел через этот строй, через взгляды сотен глаз.
У алтаря меня ждал отец Симон, епископ Корнхоллский, в парадном облачении.
Я поцеловал его сухую белую руку и получил благословение. Оба епископа, Иоанн и Иаков, тоже присутствовали здесь, сидя на парадных местах, в высоченных тиарах с резными посохами в руках.
Барон Соммерсби вел дочь к алтарю медленно, неторопливо, явно наслаждаясь этой процедурой. Я смотрел на него и думал о том, что же мне сделать с этим старым негодяем. Сэмми представил мне целую кипу документов о моем тесте.
Барон был игрок и очень азартный. Он проиграл жену и дочерей, и не его вина, что младшую — Бернадетту я извлек прямо с отходившего корабля, а Адель не мучилась до сих пор в стенах монастыря. Он не мог проиграть свое поместье и земли вокруг, так как они принадлежали семейству его жены. Но все остальное он спускал в игорных домах Хагерти, долю в которых имел епископ Иоанн. Я уверен — отдай я своему тестю все сокровища Драконьего зуба — он и их бы проиграл быстро и легко.
Сэмми предлагал организовать барону несчастный случай на охоте, и я уже начинал мысленно обдумывать такой вариант.
Церемония венчания прошла быстро, но все эти ритуалы с чтением молитв здорово утомляли. Я смотрел на статую богоматери в алтаре и думал, почему я не ощущаю божественного присутствия, влияния, любого воздействия на мою жизнь.
Я мог говорить с духами вод. Они были реальны. Был ли реален Единый бог?
Наконец мы с Адель могли поменяться тремя кольцами. «Во имя Отца, Сына и Святого Духа!»
Моя вновь испеченная жена приподняла вуаль, и я поцеловал ее в губы. Зеленые распахнутые глаза сияли совсем близко. «Теперь ты мой и только мой» вот что я прочитал в них. Как же ты еще наивна, Адель!
«Я одолжу тебя на время» вспомнил я слова сестры «Все равно ты мой был и будешь!»
Я улыбался Адель, но сердце сжималось от тоски. Мне плохо без тебя, Сью!
Названивали колокола. Приветственные крики слились в какофонию.
Мы стояли рука об руку на виду у всего города. Но потом два рослых горца горстями начали бросать в толпу серебряные талеры, и тут уж про меня и Адель горожане забыли. Началась свалка за серебро. Пять тысяч талеров улетели в толпу.
Весь двор корнхоллского замка превратился в огромный пиршественный зал.
Над двором были протянуты полотнища разноцветного шелка, чтобы укрыть пирующих от солнечных лучей.
Столы были сервированы серебряной посудой. Городская верхушка, аристократы и вожди горских кланов жрали и пили буквально в три горла. Слуги сбивались с ног, разнося мясо, закуски и вино.
Мы с Адель сидели во главе стола. Мы только пригубили вина и почти ничего не ели. Мы терпели этот шум, вопли, поздравления и ждали вечера.
— Этот тесный костюм доведет меня до истерики — наклонившись к жене, пожаловался я.