Драконы весеннего рассвета (Сага о Копье - 3, книга 3)
Шрифт:
– Послушай, сынок, - сказал он, поддевая Таса пальцем под подбородок и заставляя его поднять взор к небесам.– Видишь ли ты алую звезду, сверкающую над нами? Знаешь ли ты, какому Богу посвящена эта звезда?
– Реорксу, - давясь слезами, выговорил Тас.
– Она красна, точно огонь его горна, - вглядываясь, сказал старец.– Она красна, точно искры, слетающие с его молота, которым он ваяет на своей наковальне пышущий жаром мир. А возле кузницы Реоркса растет дерево невиданной красоты, дерево, равного которому не видело ни одно живое существо. Под этим деревом сидит ворчливый старый гном, которому настала пора отдохнуть от трудов. Огонь кузницы согревает его кости, а рядом, в тени, стоит кружечка холодного эля. Весь день сидит он под деревом,
– Так значит... Значит, он там не один?– спросил Тас и утер ладошкой глаза.
– Нет, маленький, он не один. И терпения ему не занимать. Он знает, что тебе предстоит еще многое совершить. Он подождет. И к тому же, подумай, он уже слышал все твои истории. Надо бы тебе запастись какими-нибудь новенькими...
– Да, но эту я ему еще не толкал!– разволновался Тас. Маленький кендер снова начинал чувствовать интерес к жизни.– Правда, Фисбен, ну и улет был!.. Я же опять чуть-чуть не помер! Открываю глаза - а надо мной Рейстлин! В Черных Одеждах!..– Тас даже поежился от восторга.– Ну прямо самый что ни на есть настоящий злой волшебник, если я вообще хоть что-нибудь понимаю. Подумай только, он спас мне жизнь! А потом...– Внезапно испугавшись чего-то, он замолчал и виновато повесил голову: -Прости, пожалуйста. Я совсем позабыл. Я теперь, наверное, не должен больше называть тебя Фисбеном... Старик поднялся и ласково потрепал его по плечу:
– Зови, малыш. Пусть отныне это и будет моим именем среди кендеров...– И в голосе его прозвучала тоскливая нотка: - Правду сказать, оно мне начало нравиться... С этими словами он отошел туда, где стояли Танис и Карамон. Он постоял возле них некоторое время, незаметно прислушиваясь к разговору.
– Он ушел, Танис, - грустно говорил Карамон.– Не знаю, куда. Вернее, не понимаю. И он изменился. Он все такой же тщедушный, но нисколько не слабенький. И кашля этого ужасного нет и в помине. И голос тоже как бы его - и не его. Он...
– Фистандантилус, - сказал старик.
Двое мужчин разом повернулись. При виде старца они благоговейно поклонились ему.
– А ну-ка прекратите!– рассердился Фисбен.– Вот уж чего не выношу, так это низкопоклонства. Лицемеры несчастные. Воображаете, будто я не слышал, что вы иной раз обо мне говорили...– Танис с Карамоном залились виноватым румянцем.– Ладно, проехали, - улыбнулся Фисбен.– Вы просто верили глазам своим, как я и хотел. Что же касается твоего брата... Ты прав. Это он и не он. И, как было предсказано, он стал Властелином прошлого и настоящего.
– Все равно не понимаю, - покачал головой Карамон.– Это что, все Око с ним сделало? Коли так, может, лучше разбить его или...
– С НИМ этого никто посторонний не делал, - ответил Фисбен, сурово глядя на Карамона.– Свою судьбу он избрал сам.
– Не верю! Ну как это может быть? Кто такой этот Фистан... Как его там? Я хочу знать...
– Я не вправе открыть тебе этого, - сказал Фисбен. Голос его был мягок по-прежнему, но за этой мягкостью ощущалась холодная сталь, и Карамон поспешно умолк.– Берегись ответов на свои вопросы, юноша, -негромко продолжал Фисбен.– Всего же более берегись вопрошать!
Прикусив язык, богатырь все-таки еще раз обшарил глазами небеса, куда умчался зеленый дракон. Там давно уже ничего не было видно.
– Что же с ним будет теперь?..– спросил он наконец.
– Не знаю, - ответил Фисбен.– Он сам определяет свою судьбу. Как и ты, Карамон. Но я знаю одно: ты должен отпустить его. Время пришло.– И старец посмотрел на подошедшую к ним Тику: - Рейстлин был прав, говоря, что пути ваши отныне расходятся. Вступи же с миром в новую жизнь... Тика улыбнулась Карамону и прильнула к нему. Он обнял ее, целуя рыжие кудри. И все-таки взгляд его нет-нет да и обращался к ночному небу: там, над Неракой, по-прежнему жгли друг друга драконы, оспаривая власть над рушащейся империей.
– Вот все и кончилось, - сказал Танис.– Добро восторжествовало...
– Добро? Восторжествовало?– хитро поглядывая на него, переспросил Фисбен.– Отнюдь, полуэльф. Отнюдь. Восстановилось равновесие, и не более того. Злые драконы не будут изгнаны. Они останутся в мире, - как, впрочем, и добрые. Маятник снова раскачивается без помех...
– И ради этого было положено столько страданий?..– спросила Лорана. Подойдя к ним, она встала подле Таниса.– Почему Добро не одержит победу и не изгонит Зло навсегда?
– Неужели ты так ничему и не научилась, юная госпожа?– Фисбен с упреком погрозил ей костлявым пальцем.– А ведь было время на свете, когда Добро держало верх. И знаешь, когда? Непосредственно перед Катаклизмом!.. Да, милые мои, - видя их изумление, продолжал он.– Король-Жрец Истара был слугою Добра. Вас это удивляет? А не должно бы: вы все видели, что может натворить такое "добро". Возьмите хоть эльфов, древнейшее воплощение благодати. Что мы тут имеем? Высокомерие, нетерпимость и искреннее убеждение: "Я прав, а значит, все, кто верует по-другому, - неправы..." Мы, Боги, видели, какую беду грозило навлечь на мир подобное самодовольство. Мы видели, сколько доброго и благого безжалостно уничтожалось только потому, что его не поняли или не сумели истолковать. А еще мы видели Владычицу Тьмы, дожидавшуюся своего часа. Перекошенные весы рано или поздно опрокинутся, и тогда-то она вернется, чтобы погрузить мир во тьму... Вот зачем понадобился Катаклизм. Мы горевали о невинных. Мы скорбели и о виноватых. Но мир должен был быть подготовлен, не то тьму не удалось бы рассеять никогда... Но довольно нравоучений, - сказал Фисбен, от которого не укрылся зевок Тассельхофа.– Мне пора. Куча дел, понимаете ли. Ну и ночка выдалась... И, повернувшись, он заковылял к похрапывавшему золотому дракону.
– Подожди!– вдруг сказал Танис.– Фисбен... То есть Паладайн... Не случалось ли тебе бывать в Утехе, в гостинице "Последний Приют"?
– Гостиница? В Утехе?..– старец задумался, поглаживая бороду.– Гостиница... До чего же их много... Хотя погодите: припоминаю восхитительную картошку со специями! Точно!– Он оглянулся на Таниса, и глаза его заблестели.– Точно, мне случалось бывать там и рассказывать сказки ребятишкам. Замечательное местечко, эта гостиница. Припоминаю один вечер, когда туда пожаловала прекрасная молодая женщина, такая золотоволосая... Из племени варваров, кажется. Она спела песню о голубом хрустальном жезле, и тут началась ужасная свалка...
– Но ведь это ты начал звать стражу!– воскликнул Танис.– Это ты втравил нас в...
– Я всего лишь расставил декорации, парень, но никакого либретто вам не раздавал, - хитро улыбнулся Фисбен.– Все роли вы составили сами.– Он посмотрел на Лорану, потом на Таниса и покачал головой.– Признаться, я мог бы чуть-чуть подправить... Кое-что, кое-где... Но не в том суть.– И, вновь отвернувшись от них, он заорал на дракона: - А ну живо просыпайся, ты, засиженный мухами, заеденный блохами лежебока!