Драконы во гневе
Шрифт:
Изауре все это казалось отвратительным. И она поспешила бы проследовать за Вионной вверх по лестнице, если бы не одно «но». Старушки и приятели покрасневшего юноши, да и практически все остальные смеялись. Отовсюду слышался то искренний смех, то хихиканье, то громогласный гогот. Это был смех. Изаура сразу догадалась, что это смех, но никогда еще ей не приходилась встречать столько смеха в одном месте. Это заставило ее улыбнуться.
Вионна дернула девушку за руку:
— Пойдем, говорю!
Серебристые глаза Изауры сверкнули:
— Да, иду, прости меня.
Принцесса Авролана молча скользнула вслед за Вионной. Но не для того чтобы выслушать ее полезные указания, а чтобы подольше, хоть на пару мгновений, насладиться смехом, слышащимся снизу. Королева пиратов провела ее по лестнице наверх, а затем вниз по узкому проходу. Женщина распахнула дверь, а потом, вынув из настенного канделябра свечу, зажгла от нее лампу на небольшом столике рядом с кроватью.
Изаура вздрогнула. Размеры комнаты ее вполне устроили: помещение оказалось небольшим и по размерам напоминало типичную комнату жителя Авролана. Такое помещение проще протопить. Но вот низкая постель из соломы, где ей предполагалось спать… Тонкое одеяло было наброшено на еще более тонкий матрац. Специфический запах, исходящий от заплесневелой соломы, обволакивал комнату, перебивая запах горящего в светильнике масла. Высокий потолок — тоже не самый удачный вариант, ведь весь теплый воздух поднимется наверх. Но положение все же спасали потоки тепла, проникавшего через щели в половицах снизу, из общей залы.
Изаура указала на матрац:
— Он грязный.
Вионна нагнулась и фыркнула:
— Ему всего несколько недель. Вреда от него вам не будет.
— Но я не желаю спать на нем.
Вионна выпрямилась. На ее лице мелькнуло презрение:
— Тогда я останусь в этой комнате, а вы можете занять другую.
Через коридор напротив обнаружилась еще одна столь же потрясающе удобная комната: правда, матрац в ней оказался на самом деле толще, а солома в нем — свежее. Вионна демонстративно обнюхала солому, а потом театральным жестом указала на матрац:
— Возможно, этот больше вам по душе, принцесса.
— Возможно. — Изаура села на край кровати. — Я устала. Можете зайти ко мне позже.
Королева пиратов кивнула:
— Как прикажете, — тщательно скрываемое презрение все же чувствовалось в ее словах. — Позже мы можем разведать обстановку, если пожелаете.
Изаура кивнула и легким взмахом руки приказала женщине выйти из комнаты:
— Это меня порадует.
Королева пиратов широко зевнула и, прикрыв рот рукой, медленно прошествовала к двери. Выйдя, женщина плотно закрыла ее за собой. Изаура услышала, как хлопнула дверь напротив, и тихонько улыбнулась. Жест, которым она приказала Вионне выйти, вызвал чары, установившие связь между двумя спутницами. Они ослабили силы Вионны, а Изаура ощутила мимолетное желание пиратской королевы сказать тем молодым людям из общей комнаты нечто такое, что заставит их покраснеть еще раз. Эти же чары наделили Вионну усталостью Изауры, а принцесса Авролана ощутила прилив бодрости, будто бы проспала несколько часов.
Изаура понимала, что пользоваться магией без согласия Вионны не совсем по-дружески. Но ведь Вионна ей вовсе не друг. Принцесса специально преувеличила свое недовольство по поводу соломенной постели, чтобы у Вионны появилась причина не любить ее. Королева пиратов определенно не желала быть эскортом принцессы и считала ее нежным цветком севера, которому совершенно не стоило появляться на юге.
Изаура не таила никаких иллюзий по поводу своей неопытности, но вместе с тем знала, что это совсем не значит, что она дура. Онa многому уже научилась и научится гораздо большему, и презрение со стороны Вионны едва ли можно назвать хорошим уроком. Кайтрин хотела, чтобы ее дочь побывала в Южных Землях и побольше узнала о них, но под надзором проводника Изаура вряд ли сможет получить все необходимые сведения.
Жестом погасив лампу, Изаура вышла в коридор. Проскользнув мимо двери в комнату Вионны и сдержав улыбку при звуках храпа, доносившегося изнутри, принцесса побежала вниз по лестнице. Мужчина, поднимавшийся ей навстречу, прижался спиной к стене, чтобы уступить ей дорогу. Но, оказавшись в коридоре, он уже забыл о пробежавшей мимо девушке. Изаура миновала входную дверь и очутилась на темной улице, оставив парочку, расположившуюся в общей комнате прямо у двери, дрожать и гадать, откуда же взялся сквозняк.
Следы ботинок на снегу могли выдать ее присутствие, поэтому Изаура выбирала улицы и дорожки, где снег был утрамбован прохожими. Принцесса достаточно хорошо видела в темноте и не стала использовать магию для улучшения зрения. Она жалела, что повсюду лежит снег, который не позволяет разглядеть, что же лежит в кучах мусора, попадающихся на каждом углу. То немногое, что она смогла увидеть, когда двое оборванцев рылись в одной из таких куч, считалось бы настоящим кладом в Авролане: несколько полезных деревяшек, кусочки еды, разные железяки.
Бродя под покровом ночи, когда тепло дня давно уже прошло, Изаура наблюдала, как город словно бы замедляется, словно бы готовится к зимней спячке. По улицам сновали люди. Они заходили в общественные заведения, из которых непрерывно доносился смех. Желтый свет и мерцающие тени мелькали на снегу. Ночь не была очень морозной, и девушке ничто не мешало. Однако Изаура все же ощущала некий холод.
Она сразу же узнала это чувство, оно было ей хорошо знакомо. В Авролане оно часто сопровождало принцессу. Между Изаурой и ее соотечественниками существовала некоторая дистанция. Сулланкири относились к ней с глубоким уважением, что исключало близкие отношения. Нефри-леш мог шутить над принцессой или сочинять стишки, но она знала, что он делал это по принуждению, а не из любви к ней. Нескарту мог похвалить ее магические способности, но никогда не проявлял по отношению к ней нежность, даже ту, что испытывал к своим ученикам.
Ученики никогда не чувствовали к Изауре что-либо похожее на привязанность. Впрочем, и она к ним тоже. Они были настолько разными, что даже, если дочери Кайтрин позволяли проводить с ними больше времени, вероятность того, что они бы привязались друг к другу, была крайне мала. Изаура знала об этом, и это знание ограждало ее от разочарований.
Она понимала, что где-то есть люди, которые смогут полюбить ее и принять так же радостно, как принимают странников в теплых тавернах. Все это Изаура знала понаслышке, но верила этим преданиям. Девушке казалось странным, что ей хотелось, чтобы ее так принимали. В Авролане ее знали и почитали как дочь Кайтрин. А здесь она была бы просто Изаурой. Этот опыт был бы столь же необычным, как и все путешествие в Южные Земли.
Изаура продолжала бродить по городу, особенно не задумываясь о том, куда направляется и что будет делать потом. Принцесса шагнула в широкую реку магии и поплыла по течению. Ей не нужны были заклинания, она не мешала возникающим тут и там маленьким водоворотам и течениям направлять ее. Силы, неподвластные ей, — будь то заклятия, сотворенные другими, прихоти богов, клятвы и обещания, некогда данные и теперь живущие своей собственной жизнью, — превратились в легкий ветерок, надувавший паруса, в которые воплотился ее дух.