Драконы зимней ночи (Сага о Копье - 2, книга 2)
Шрифт:
Флинт, багровея, раскрыл рот для ответа, но Тассельхоф опередил его.– Ну и порядки у вас!– заявил кендер, благополучно пропустивший мимо ушей зловещий подтекст разговора.– А вот по нашему кендерскому закону -если только вообще есть на свете такая штука, как кендерские законы, - все владеют... Как бы это выразиться... Всем сообща!
Он говорил чистую правду: кендеры одинаково легкомысленно относились и к чужой собственности, и к своей. Ни один предмет не задерживался в кендерском доме надолго, если только его не приколачивали к полу гвоздями. В ином случае он рано или поздно привлекал внимание заглянувшего соседа, и тот нечаянным образом прихватывал его с собой. Одним словом, вещь, прожившая в доме более трех недель, считалась семейной реликвией.
– Мы-то, дураки, думали, что прошли огонь и воду, добывая Око из замка Ледяной Стены, - сказал он ему вполголоса.– Подумаешь, удрать от свихнувшегося колдуна да нескольких человеко-моржей. Знать бы нам тогда, что придется иметь дело сразу с тремя народами эльфов!..
– Попробуем договориться с ними, - так же тихо ответил Стурм.
– Договориться!– фыркнул гном.– Договаривался камень с булыжником!..
И он не ошибся. После ужина, когда эльфы начали расходиться. Беседующий попросил друзей задержаться. Гилтанас сел подле сестры; оба с нарастающим беспокойством следили за тем, как Дерек пытался "договориться" с правителем.
– Око принадлежит нам, - произнес он ледяным тоном.– У тебя нет на него никаких прав, как нет их и у твоих дочери или сыном. Они путешествовали со мной потому лишь, что я им это позволил, выручив обоих во время разрушения Тарсиса. Я рад, что мне довелось доставить их на родину, и благодарю тебя за гостеприимство. Но не далее как завтра я отправляюсь на Санкрист. И забираю Око с собой.
Поднялся Портиос.
– Возможно, - сказал он, - кендер тоже заявит, что Око принадлежит ему. Это не имеет никакого значения.– Молодой вельможа говорил ровно и учтиво, но голос его был подобен отточенному ножу.– Око у эльфов и пребудет у них. Неужели ты полагаешь, что у нас хватит глупости позволить людям отобрать у нас бесценную добычу и наделать в мире еще больше беды?
– "Еще больше беды!" - побагровел Дерек.– Похоже, вы так и не поняли, в какую беду уже угодил этот мир! Драконы успели выгнать вас из родных мест и вот-вот нападут на нашу страну. Только мы, в отличие от вас, не помышляем о бегстве. Мы дадим отпор и будем сражаться! Может статься. Око - наша единственная надежна...
– Я уже сказал, что удерживать вас здесь не собираюсь. Можете, если хотите, вернуться домой и изжариться в драконьем огне, - ответил Портиос. Это вы, люди, потревожили древнее зло, вот и сражайтесь с ним сами. Повелители Драконов уже отняли у нас все, что хотели, и теперь, без сомнения, оставят нас в покое. Здесь, на Южном Эрготе, Оку ничто не грозит.
– Глупец!– кулак Дерека с треском опустился на стол.– У Повелителей Драконов только одна цель - завоевание всего Ансалона! Всего! В том числе и вашего несчастного островка! Быть может, на какое-то время вас и впрямь оставят в покое. Но если сомнут нас - очень скоро настанет и ваш черед!
– Он прав, отец. И ты сам это знаешь, - сказала Лорана. Это была неслыханная дерзость: эльфийские женщины не присутствовали на военных советах и уж тем более не высказывались на них. Ей, Лоране, было позволено сидеть здесь только ввиду ее непосредственного участия в обсуждавшихся событиях. Поднявшись на ноги, она обратилась к брату, который смотрел на нес с величайшим неодобрением: - Там, в Квалинести, отец говорил нам, что Повелитель Драконов мечтал не только о наших землях, но и о том, чтобы полностью истребить наш народ. Неужели ты позабыл?
– Ерунда! Мало ли о чем мог мечтать Верминаард. К тому же он мертв... Да!– гневно выкрикнула Лорана.– Но это мы его истребили, не ты!
– Лорана!– Беседующий-с-Солнцами выпрямился во весь рост, оказавшись даже выше старшего сына.– Не забывайся, женщина. Ты не смеешь разговаривать подобным образом со своим старшим братом. И вот что я тебе еще скажу: нас тоже подстерегало в пути немало опасностей. Только Портиос с Гилтанасом, в отличие от тебя, не забывали ни о своих обязанностях, ни об ответственности перед соплеменниками. В отличие от тебя, они не рвались из дому за ублюдком-полуэльфом, бесстыдная, бессовестная блу... Лорана побледнела так, что даже губы сделались белыми. Пошатнувшись, она ухватилась за край стола, чтобы не упасть. Подоспевший Гилтанас хотел поддержать ее, но она его отстранила.
– Ты не договорил, отец, - прошептала она и сама с трудом узнала собственный голос.– Что ты собирался сказать?
– Пойдем отсюда, Лорана, - умолял Гилтанас.– Отец совсем не имел в виду... Пойдем, а утром поговорим обо всем.
Правитель стоял молча, серое лицо казалось застывшим.
– Ты хотел сказать - "бессовестная блудница", - тихо проговорила Лорана.
– Отправляйся к себе, Лорана, - напряженным голосом приказал Беседующий.
– Вот, значит, как меня здесь называют, - прошептала Лорана, и судорога прошла по ее лицу.– Вот, значит, почему все прекращают разговоры и только пялятся на меня, когда я подхожу. Бессовестная блудница...
– Отец велел тебе идти, сестра, - сказал Портиос.– А что касается нашего к тебе отношения, не забывай, что тебе некого винить, кроме себя самой. Чего еще ты могла ожидать? Посмотри на себя, Лорана! Ты одеваешься, как мужчина. Ты с гордостью носишь меч, обагренный в крови! Ты только и делаешь, что болтаешь о своих так называемых подвигах! Шляешься неведомо где в обществе людей и гномов! Проводишь ночи среди мужчин!.. С этим своим любовником-полукровкой! Где он, кстати? Наверное, ты надоела ему, и он... Отсветы огня заметались перед глазами Лораны. Все тело охватил невыносимый жар, потом - холод. В глазах потемнело, она с ужасом почувствовала, что падает, но удержаться на ногах не смогла. Полузнакомые лица склонились над ней, из невероятного далека донеслись чьи-то голоса.
– Лорана, доченька. Потом была тишина.– Госпожа...
– Что?.. Где я? Кто ты такая? Я... Я ничего не вижу! Помоги мне!..
– Успокойся, госпожа... Вот, возьми меня за руку. Тихо, тихо... Я здесь, я Сильвара. Помнишь меня?
Ласковые руки помогли Лоране приподняться в постели.
– Попробуй выпить это, госпожа.
У губ Лораны оказалась прохладная чашка, полная родниковой воды. Лорана взяла чашку и с жадностью принялась пить, чувствуя, как отступает лихорадочный жар. Силы вернулись к ней, а вместе с ними и зрение. Возле ее постели горела свеча; она лежала в своей комнате, в доме отца. Рядом, на грубо сколоченной деревянной скамеечке, была сложена ее одежда, здесь же стояли ножны с мечом, а на полу лежал ее заплечный мешок. Поодаль, за столиком, опустив голову на руки, крепко спала приставленная к Лоране сиделка.
Лорана обернулась к Сильваре, и та, перехватив ее вопросительный взгляд, прижала палец к губам.
– Говори тихонечко, - предупредила дикарка. И кивнула в сторону сиделки: Нет, я не о ней: она будет спать еще много, много часов пока не выдохнется сонное зелье. Просто мало ли кто еще бодрствует в доме... Как, лучше тебе?
– Да, - растерянно кивнула Лорана.– Но я не помню...
– Ты лишилась чувств, - объяснила Сильвара.– Я слышала, о чем они говорили между собой, пока несли тебя сюда. Твой батюшка очень печалился. Он жалел о том, что у него вырвались подобные слова. Но ты причинила ему такую боль...