Драконы
Шрифт:
Но история, которую я поведаю вам сейчас, своенравна: она наотрез отказывается следовать хоть какой-нибудь традиции. Она блуждает, подобно овце, отбившейся от стада. В ней говорится о принце и драконе, но лишь под самый конец. Здесь найдется место и волшебству, и желаниям, и… но всему свое время.
Начинается она в горном городке Набакхри, где каждую осень собираются пастухи и ткачи. Сюда с гор спускаются чабаны и продают шерсть, а из низовья поднимаются ткачи и покупают ее. Чтобы развлечь собравшихся, на фестиваль пришли мы
Мы добрались до городка уже в сумерках. Дорога заняла у нас целых два дня. Началась она в теплой долине, где бежала река Алси. Там выращивают рис с просом и носят яркие наряды. В Набакхри растут ячмень и картофель, а люди потеплее укутываются в толстую шерстяную одежду.
В городок вела крутая тропа, удобная для коз, но не для нашего пони. С громадного ледника налетал ветерок и холодил лощину к западу от Набакхри. В студеном свежем воздухе горячее дыхание пони повисало белыми облачками.
На окраине города мы остановились и пропустили переходивших основную дорогу овец, которые жалобно блеяли, — их подгоняли собаки. Пожилой пастух в поношенном плаще поглядел на нас и улыбнулся, заметив мамину арфу, притороченную сбоку от вьюка на спине пони.
— Музыканты! — воскликнул он. — Подыскиваете, где бы остановиться?
Я кивнула. Целое лето пастухи проводят в одиночестве в горах, и, когда спускаются к людям, им очень хочется хорошей компании и музыки.
— В центре все трактиры переполнены, — сказал он. — Попробуйте зайти к Сарасри. Это постоялый двор на западном крае деревни, ближайший к леднику. Там вкусно кормят.
С той стороны, куда удалилось стадо пастуха, послышался громкий возглас. Мужчина махнул рукой на прощание и поспешил за овцами.
Таверна Сарасри оказалась ветхой развалиной на самой окраине города. Мы прицепили поводья пони возле распахнутых дверей и вошли внутрь, окунувшись в густой запах баранины и жареного хлеба. Официантка позвала хозяйку.
Из кухни поспешно вышла, вытирая руки о передник, Сарасри — дородная круглолицая женщина. В долине гостиницей непременно владеет мужчина, но женщины горных племен часто сами заводят подобный бизнес.
— Мы ищем комнату, — сказала я, но хозяйка покачала головой, прежде чем слова сорвались у меня с языка.
— Увы, молодой человек, нынче столько путешественников! — сказала она. — Не думаю, что где-то в городе вы сможете отыскать свободную комнату.
Матушка, не обращая внимания на слова трактирщицы, заглянула внутрь таверны.
— Как ты думаешь, что бы мне сегодня сыграть, Ал? — спросила она меня. — Народу так много. — Она улыбнулась Сарасри, а матушкина улыбка способна растопить снега на горной вершине даже на расстоянии десяти миль. — У вас такая замечательная таверна, — просто и весело сказала она.
Моя мама добродушная и бесхитростная — эти черты характера всегда помогают ей. Когда отец гадал на картах Таро, матушка непременно фигурировала в образе дурака — молодца
Сарасри взглянула на мать и спросила:
— Вы ведь музыканты? Здорово, если бы вы поиграли у нас сегодня. — Она нахмурила брови, изо всех сил пытаясь что-нибудь придумать. — Есть у нас тут одна маленькая комнатка…
Эта комнатка служила кладовой: у стены выстроились мешки с картошкой и корзины с шерстью. Все остальное место занимала кровать и стол. Окно выходило на ледник — вот и хорошо, по крайней мере утром нас не разбудит деревенский шум.
— Ну как тебе? — спросила я у матушки.
— Просто замечательно.
Ей и в хлеву будет комфортно, лишь бы дали на арфе играть.
Мой папа, прекрасный иллюзионист и предсказатель будущего, умер три года назад, когда мне было двенадцать. После его смерти обязанность заниматься практической стороной нашей жизни легла на меня, поскольку матушка была не способна справиться с этим, и я заботилась о ней как только могла.
В теплое время года мы путешествовали из города в город. Где бы ни случался фестиваль, мы шли туда и выступали в тавернах, а потом пускали шляпу и собирали деньги. Тем и жили. Зимовали мы в маленькой деревеньке в долине, где родилась матушка.
Тем вечером в таверне Сарасри мама пела для благодарных (и изрядно выпивших) слушателей — целой толпы пастухов. После ее выступления я рассказала историю о короле по имени Такла и ледяной деве. Я решила, что такой рассказ весьма уместен, когда у тебя под боком ледник.
Само собой, ледяные девы в роду с речным народом. А каждому жителю долины известно, что русалки — существа магические, красавицы с зелеными глазами и длинными волосами цвета только что народившейся листвы. Ледяные девы столь же прекрасны, только глаза у них голубые, словно глубины ледяных пещер, а волосы такие же белые, как свежевыпавший снег. Русалки живут в реках, а ледяные девы — среди высокогорных ледников.
Как-то раз во время охоты на снежных коз король Такла, правитель маленького высокогорного царства, увидел спящую в ложбинке ледника девушку. Она лежала прямо на холодном снегу, укрывшись белой шалью из такой превосходной тонкой пряжи, что она даже походила на первые ниточки морозного инея на камнях. Из-под покрывала виднелось лишь прекрасное лицо.
Такла сразу понял, что перед ним не простая женщина. Всякий, кто живет в горах, знает: если забрать шаль ледяной девы, то приобретешь над ней власть. Король схватил шерстяное покрывало, и глазам его предстала обнаженная дева во всей своей красе, которая была воистину совершенна! Гладкостью и бледностью кожа волшебной девы соперничала со льдом, на котором та возлежала. Лицо ее казалось невинным и чистым, как у спящего дитя.