Драконы
Шрифт:
Сто лет назад все изменилось. Король долины Белен по настоянию богатых купцов попытался свергнуть короля Ринзена и положить конец взимаемым им пошлинам. Армия Белена вторглась в горное королевство. Дракон, которого вызвали с помощью черной магии, отбросил армию назад и с тех пор никого не пускал на перевал.
Появление дракона разорило здешние земли. Некогда процветающее королевство превратилось в бесплодную пустыню. Купцы из долины объединились и предложили награду тому, кто сможет убить дракона и вновь открыть путь через перевал. Но все герои, пытавшиеся завоевать
Теперь торговцам приходилось везти товары кружным путем, огибать горы с южной стороны и пробираться через пустыню. Путешествие получалось долгим и опасным. В пустыне на караваны нападали разбойники, похищали товары и купцов, требуя за них выкуп. Но возможность попасть к разбойникам была все же лучше неминуемой гибели при встрече с чудовищем.
Я поднималась к Драконовым вратам по тропе, которая была едва ли лучше той, по которой бегают козы. Зимние лавины преградили старый торговый путь. К тому же он зарос колючим кустарником, и никто нынче его не расчищал.
Путешествие от Набакхри до Драконовых врат занимало три дня. Пока я поднималась вверх, деревеньки делались все меньше и меньше. Люди спрашивали меня, куда я иду, и, когда я рассказывала им, мрачно качали головами.
— Возвращайся-ка назад, молодой человек, — говорили они. — У тебя нет ни единого шанса выполнить задуманное.
Последняя деревушка перед облюбованным драконом перевалом представляла собой несколько чумазых хижин, цеплявшихся за горный склон. Крохотный чайный домик попутно служил еще и гостиницей. У огня в общей комнате сидели три пастуха и обедали тушеной чечевицей с жареным хлебом и чаем.
Хозяином таверны был толстяк с внушительными усами и копной густых, словно шерсть горной овцы, волос.
— Ты что, потерялся? — спросил он меня. — По этой тропе некуда идти.
Я рассказала ему свою историю. Он подал мне обед и посидел со мной, пока я ела.
— Говоришь, тебе надо бесстрашно подойти к дракону, — сказал он. — Как же ты это сделаешь? Дракона только дурачок не испугается.
Хороший вопрос. Пока я взбиралась по горной тропе, я как раз размышляла о том, как победить страх.
— Я порой рассказываю очень страшные истории, — поведала я трактирщику. — Но я их не боюсь, потому что знаю: они хорошо кончаются. То, что я делаю сейчас, вполне годится для хорошего рассказа. Если я буду думать о происходящем как об истории, которую рассказываю, то мне страшно не будет.
— Но ты же не уверен в том, что конец у этой твоей истории будет хорошим, — нахмурился трактирщик.
— Конечно же, он будет хорошим, — сказала я. — Это же я рассказываю, верно? Зачем же мне приделывать к собственной истории плохой конец?
— Такое чувство, что ты сам себя обманываешь, — заметил усач.
Я кивнула со словами:
— Само собой. Вы знаете способ получше?
Он покачал головой и налил мне еще чаю. Весь оставшийся вечер он рассказывал мне о героях, которые отправлялись убить дракона и не вернулись.
Когда я утром уходила из деревни, то изо всех сил пыталась выкинуть этот разговор из головы.
Ближе к вечеру я добралась до обледенелого поля вокруг замка, где жил дракон. За многие годы ледник сровнял стены, некогда огораживавшие сады, и поглотил надворные постройки. Хотя под давлением льда разрушились внешние стены, сам замок уцелел. Из белоснежного льда торчала одна высоченная башня. С того места, откуда я смотрела на нее, она казалась величиной с большой палец вытянутой вперед руки.
Я осторожно двинулась к ней через льды. Перед тем как сделать шаг, я проверяла палкой то место, куда собиралась поставить ногу. Один раз лед от толчка провалился и в вихрях снега полетел вниз. У моих ног разверзлась такая глубокая расселина, что дно ее терялось в тенях и голубом полумраке. Ледяной обвал загрохотал на дне и отозвался во всем леднике.
Ветер пробирал меня до костей, и я дрожала не переставая. Сначала ноги ломило от холода. Через какое-то время они вовсе онемели. Я размышляла о том, каково лежать на снегу, как делала это ледяная дева в истории о короле Такле. Сначала будет больно, но потом я вся онемею. Я смогу наконец отдохнуть и заснуть так же безмятежно, как моя матушка.
Небо потемнело, сделалось темно-синим. Отражавшийся от глубоких трещин во льду свет был такого же красивого глубокого синего цвета. От усталости у меня кружилась голова. Смотреть в небо стало для меня все равно что глядеть под ноги. Палка соскользнула, я оступилась и всем телом шлепнулась на лед. Я перевернулась на спину и, радуясь передышке, стала смотреть в синее небо.
Я подумала о том, чтобы остаться здесь на некоторое время. Только делать этого не следовало. Ни в одной таверне слушатели не заплатят за сказку о герое, который сдался и разлегся на снегу в ожидании смерти. Поэтому мне пришлось встать и на негнущихся ногах-палках брести вперед.
Наконец я добралась до башни и в поисках входа решила обойти ее кругом. На полдороге я обнаружила в стене брешь. Я пробралась в нее и очутилась на обледеневшей лестнице. Льющегося в узкие окна света едва хватало для того, чтобы осветить каменные ступени. Под слоем льда виднелись подсвечники, в которых когда-то пылали факелы. Стены закоптились там, где их некогда лизало пламя.
Хотя стены замка преграждали путь ветру, внутри было даже холоднее, чем снаружи. Зубы у меня стучали, я не могла совладать с охватившей меня дрожью. И медленно, чтобы не поскользнуться на обледеневших ступенях, брела вверх.
Лестница привела меня в широкий коридор. Здесь стены уже не блестели ото льда, было чуточку теплее. В конце коридора мерцал золотистый свет, льющийся в открытую дверь. Я направилась туда.
В дверях я остановилась, сердце бешено стучало. Я чувствовала, что на границах сознания зарождается страх, но напомнила себе, что конец-то будет счастливый. Он просто обязан быть таковым.