Драконы

Джиллиан

– Благодарю за это признание, - ответил Хакон.
– А теперь помолчи. Кажется я нашёл кое-что интересное.

И он сощурил глаза, вчитываясь в третье заклинание, чья последняя фраза пропадала в сумраке.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава двадцать четвёртая

Не получилось. Без магического напряжения прочитать последние слова записи, хоть и грубо, наспех намалёванные - а значит, довольно крупные, уходящие в темноту, было просто невозможно. Отрубленная голова мага Ксимона выжидательно смотрела на него с древка, воткнутого в подставку для оружия, сейчас пустую от последнего. И болела собственная голова, не говоря

уже о том, что насильно поднятые цепями руки постепенно начинали холодеть из-за оттока крови. Хорошо ещё удар под шею чувствительно превращался лишь в опухоль, которая ещё и позволяла пока разговаривать… Хакон задержал дыхание и велел себе успокоиться… С чего бы это он решил сразу взяться за чтение вражеских заклинаний? Ксимон спровоцировал? Так, что захотелось доказать ему, что Дракон всё ещё силён? Но. Пока отрубленная голова ждёт, можно сделать иное, чем пытаться прочитать невидимое - для висящего на цепях.

Напомнил себе, что находится в месте, напрочь лишившем его магии.

Напомнил себе, что его доведут до крайней степени истощения, возможно, добавив пытки. Сломают его волю… Внутреннее рычание, непроизвольно поднявшееся в душе и услышанное, заставило поднять голову. “Моей воли им не сломать!”

Закрывать глаза не стал. Ксимон мгновенно задаст вопрос - и сосредоточенность будет потеряна. А времени мало. Если Хакон не остановит кровь, сочащуюся с макушки и от ключиц, он совсем ослабеет - и будет даже смешно подумать о сопротивлении. Так что в первую очередь Дракон вызвал в памяти лицо Карины. Мягкое, несмотря на то что худенькое. Обеспокоенное, когда она устремила на него, уходящего, вопрошающие глаза… И уже легко, забыв, что в помещении не один, представил себе тепло её ладоней на своём затылке. И затаил дыхание, когда обнаружил следующее: внутренняя магия осталась. То есть в его жилах бродила сила, которую запечатали окружающие его стены, расписанные враждебными его магии заклинаниями.

Произошло то, что было с чёрным рыцарем, когда тот пробивался сквозь защиту вокруг крепости: драконья магия сопротивлялась проникновению магии нечистой.

А здесь и сейчас нечистая магия заблокировала магию Дракона. Но внутри-то человека она ещё жила!

Хакон собрал все силы и несколько раз мысленно повторил то, что собрался сделать. Он стоял на цыпочках, потому что его растянули по стене, но главное - оставили ему возможность касаться босыми ногами пола. Слава Дракону, что руки вытянуты не только в стороны, но и чуть кверху. Для начала он попробовал пошевелить пальцами. Свободны! Внутренняя магия сработала! А значит… Хакон облизал пересохшие губы, пошевелил пальцами ног, едва заметно сжав их, а затем и сымитировав шаг стопами по полу, вдавливая пятки в плиты и переходя на пальцы. Всё. Можно начинать. И подпрыгнул - сумел-таки оттолкнуться от пола. Руки теперь дёрнуло в стороны так, что, показалось, ещё немного - и его разорвёт. Но дрожащие от напряжения кулаки крепко держали часть цепей.

– Что ты делаешь?
– удивлённо спросила отрубленная голова.

Дракон промолчал: он берёг силы для следующего действия, которое надобно выполнить сразу, иначе потом ему уже не поздоровиться. Сжатые кулаки медленно, но уверенно нагревались от магической силы, которую Хакон собирал в ладонях. Нельзя использовать силы вне себя, так почему не использовать их внутри? А что такое кулак, как не единое физическое тело? Хакон ощерился: физическое тело, в котором пробегает и концентрируется магия! Несколько слов необходимого заклинания сквозь зубы, ощущение сухого песка в кулаках - и Дракон упал под стеной. Выбросил вперёд руки, чтобы не шлёпнуться носом, но просчитался: руки отекли так, что не сумели удержать слишком тяжёлого для них тела. Ладно, хоть не сломались. Ладно, что вокруг пояса ему цепи не закрепили. А то бы повис…

“Благодарю тебя, Карина…”

– Как ты это сделал?
– потрясённо спросил Ксимон.

Ворочаясь

на каменных плитах и соображая, сумеет ли он сделать то же самое с ножными кандалами, Хакон перевалился набок и прислонился к стене. Глядя на отрубленную голову, пребывающую в недоумении, он позволил своим губам сложиться в незаконченную улыбку, которую, правда, сам ощутил, как волчий оскал.

– Сделал.

Больше он не произнёс ни слова, памятуя о том, что и на высказанное слово он тратит силы. Отдышавшись, он нагнулся и взялся за ножные кандалы. Крепко стиснул кулаки. Дождался, пока они разогреются от собранной магической силы, и вновь прошептал слова заклинания, которое превращает металл в искрошенную до пыли и песка ржавчину. Готово.

Следующее, что надо сделать, - остановить кровь.

Дракон, сидя на полу, положил дрожащую от усилия (чуждая магия всё ещё действовала, замедляя его движения) ладонь себе на макушку, другую - на солнечное сплетение. И погнал магическую силу по полученному кругу, снимая боль и восстанавливая нарушенные процессы в теле. Потом опустил руки. Нет, не надо врать самому себе: он позволил рукам упасть, потому что даже их движение вниз оказалось неимоверно тяжёлым. Пришлось отдышаться под негромкие вопросы отрубленной головы, на которые сумел выдохнуть лишь:

– Потом.

Та же поза - только левая рука на этот раз обняла, насколько сумела, место под шеей. Промелькнула малодушная мысль, что внутренних магических сил может не хватить на эту опухоль. Хакон заставил себя обозлиться, и приток силы доказал, что его учитель прав: чувства могут поддержать. Если это нужные чувства.

Наконец он выдохся и обессиленно сидел, наверное, с час. И даже отрубленная голова мага не пыталась мешать в этом отдыхе.

Когда Хакон понял, что пора вставать, он с трудом поднялся. Итак, следующая задача - начать двигаться так, как он привык. Снова и снова вспоминая чёрного рыцаря, продирающегося сквозь защиту замка, он сам пробивался к стене, где не сумел прочитать последние слова заклинания. Проходя мимо стены со свечой, он, чуть не рыча от натуги, помогая себе левой рукой, поднял правую и сумел взять свечу. Ещё несколько шагов в полном молчании - и он оказался у стены, которую немедленно осветил.

Заклинание оказалось из тех грубых и примитивных, что достаточно прочитать с конца фразы к началу, чтобы его действие сработало в обратную сторону, отменяя собственный результат. Снова прочитал все три части заклинания, которые поначалу выделил, как единое целое. С последним словом воин-маг словно попал в дурное время - так быстро вдруг заработали конечности. Голова резко закружилась. Он даже с разбегу чуть не ударился в дверь из странной темницы. Пришлось потратить время на то, чтобы привыкнуть к обычному движению.

Вскоре, придя в себя, он спокойно подошёл к изумлённой голове Ксимона.

– Темница прослушивается?
– спросил Дракон.

– Нет. Здесь только одни мои уши.

– Это хорошо.

Хакон присел на корточки и внимательно оглядел древко, на которой крепилась отрубленная голова. Выяснилось, что древко венчала не сама голова, то есть дерево не вонзалось в голову Ксимона. Звериные хвосты, спускавшиеся от головы, прятали опору, на которой она и сидела. Это была небольшая металлическая чаша-поддон, в которой несколько винтов плотно фиксировали голову, чтобы та не вывалилась со своего места.

– Что будет, если я сниму этот поддон?

– Ты хочешь забрать меня с собой?
– оживился маг. Но глаза тут же потускнели.
– Рядом с тобой я не выживу.

– А что нужно, чтобы ты выжил?
– всё так же бесстрастно спросил Хакон.

Ксимон опустил глаза.

– Кровь… - прошелестел он.

Некоторое время Дракон смотрел на костистое до худобы лицо Ксимона. Наконец до него дошла нехитрая истина.

– Они сделали из тебя упыря.
– Он даже не спросил, а констатировал факт.