Драконья алчность, или Дело Алмазного Фонда
Шрифт:
Одевшись, я вышел из спальни и направился во двор, поскольку именно там располагались «удобства». Со двора я прошел в столовую и с удивлением увидел, что завтрак уже накрыт, более того, за столом бодро восседал Поганец, уписывая за обе щеки сваренную на пару соргу с какой-то, похоже, мясной подливой и запивая все это вином из большой кружки. Увидев меня он торопливо сглотнул и заверещал:
– Ну и здоров ты поспать, учитель!.. Так ведь и без завтрака остаться можно!..
Я привел к столу напротив него, наложил
– Удалось вчера выяснить что-нибудь новое? – спросил я Поганца, принимаясь за еду.
Тот кивнул и принялся неторопливо докладывать:
– Пленников держат в малом павильоне, в яме… Постоянная охрана – четверо цзиней, двое в человеческом обличье, двое в зверином. Меняются они парами через каждые четыре часа. Сам павильон стоит в глубине двора, почти у самой задней стены. Сзади подобраться не удастся – по стене ходит городская стража. Хозяина они ждут ночью, накануне открытия праздника, ну и поскольку великие маги первыми вносят Дань Желтому Владыке, можно рассчитывать, что до вечера первого дня праздника пленными заниматься не будут.
Тут малыш прихлебнул из стоявшей рядом с ним кружки и резко сменил направление разговора:
– Да, нашли нашего попрошайку… ну, Ванга-даоса. Так вот, его убийство приписывают каким-то грабителям, причем управляющий, тот который назвался Сян Шеном, убежден, что их быстро поймают – оказывается деньги, которые он дал старику, меченые.
– Не думаю, что Гварда забрал деньги у убитого… – с сомнение протянул я.
– Нет, конечно, – немедленно согласился Поганец, – Он только перерезал ему горло, и больше ничего…
– Что значит – порезал?.. – удивился я.
– А ты что, не знаешь, как убивают синсины?.. – ощерился в улыбке Поганец, – У них, знаешь ли, на лапах имеются такие убирающиеся коготочки-кинжальчики вот такого размера, – он вытянул указательный палец, показывая величину синсиновых коготков, – И целятся они, как правило, в горло. Обычно после удара синсина остается четыре параллельных пореза, а наш Гварда, видимо, владеет какой-то особой техникой – у старика горло взрезано одной раной, словно работали ножом.
Он снова улыбнулся и наклонился над своей миской.
– Сколько же ты времени провел вчера в «Яшмовых Воротах», что узнал столько интересного? – с улыбкой поинтересовался я.
– Не слишком долго, невнятно пробормотал он, не переставая жевать, – Часа два…
В этот момент в столовую вошла Шан Те. Девушка выглядела прекрасно, только что умытое лицо сияло свежестью, глаза лучились, а губы, казалось, были готовы улыбнуться.
– А вот и наша принцесса!! – завопил Поганец, размахивая своей черпалкой и разбрасывая вокруг себя зерна сорги, – Как спалось на новом месте?!
– Прекрасно, – ее губы, как я и ожидал, сложились в улыбку, – Правда, посреди ночи Гварда вдруг принялся скулить, но быстро перестал.
– Видно, он какую-то неприятность почуял! – авторитетно заявил Поганец.
Шан Те присела к столу и оглядела выставленные закуски. Однако положить на свою тарелку она не успела, в комнату вплыла матушка Лю со скворчащей сковородкой в руках и строго сказала:
– Госпожа, ваш завтрак готовился отдельно! Вот, масляные палочки, к которым будет подан свежий шаньский чай и горный мед.
Она переложила из сковороды в миску Шан Те обжаренные в масле довольно длинные жгуты из теста, вышла из столовой и тут же вернулась, неся в руках небольшой поднос, на котором стоял белый фарфоровый чайник, маленькая чайная чашечка и мисочка со светлым медом. Выставив все это перед девушкой, матушка Лю бросила на нас с Поганцем строгий взгляд и предупредила:
– Не отвлекайте госпожу разговорами, дайте ей спокойно позавтракать!..
Помедлив минуту, словно ожидая наших возражений, она повернулась и вышла из столовой.
Поганец скорчил ей вслед удивительно противную физиономию, а девушке обиженно заявил:
– А тем, кто объедается масляными палочками, в то время как я… как мы с учителем давимся сухой соргой, я ничего интересного рассказывать не буду!..
С этими словами он соскочил со стула и гордо удалился. Шан Те растерянно посмотрела ему в след и, повернувшись ко мне, спросила:
– Он что, в самом деле, обиделся?! Но я сама не ожидала, что матушка Лю будет так меня… э-э-э… опекать!.. Если он хочет палочек, я могу ему отдать их все!..
В ответ я улыбнулся и совершенно неожиданно для девушки произнес:
– Теперь я понимаю, почему ты влюбилась в садовника.
Шан Те растерялась еще больше.
– Я не понимаю, причем тут… садовник! – чуть ли не со слезами воскликнула она, – Что общего между обидой Поганца и… садовником?!
– У тебя, милая девушка, совершенно отсутствует здоровое высокомерие, присущее высокопоставленным особам. Это небольшой, но серьезный изъян в твоем воспитании. Будь у тебя это качество, ты, во-первых, никогда не обратила бы внимания на садовника, как на возможный объект… влюбленности, а во-вторых, только улыбнулась бы в ответ на выходку Поганца!..
Я посмотрел на приоткрытую дверь столовой и мгновенно понял, что мой ученичок подслушивает. Именно поэтому я довольно презрительно добавил в его адрес:
– Тоже мне, нашелся, демократ ушастый!..
Повернувшись к девушке, я хотел продолжить свое наставление по поводу самовоспитания властвующих особ, но мне не дали этого сделать. Поганец вынырнул из-за двери, как чертик из бутылки и принялся верещать:
– Да!! Я демократ!! Да!! Я ушастый!! Ну и что?!! Это не повод закармливать девчонку у меня на глазах деликатесами, в то время как я питаюсь… э-э-э… походными концентратами!!