Драконья гавань
Шрифт:
Синтара презрительно фыркнула.
— Ты же не веришь, что он сам держит слово.
— У меня нет доказательств, что он его преступил.
— Неправда. Ты сама доказательство, что он что-то преступил. Ты же раздавлена, — безжалостно заключила драконица.
— Возможно. Но я до сих пор держала свое слово и не роняла чести.
Голос Элис дрожал все сильнее. Договорив последние слова, она спрятала лицо в ладонях и на миг, задохнувшись, умолкла. А затем горестные, страдающие рыдания вырвались из-за ее рук. Тимара шагнула к ней и нерешительно погладила женщину по плечу. Она никогда еще не пыталась никого утешать.
— Я понимаю, — проговорила она тихо. — Ты избрала единственный достойный путь. Но он трудно тебе дается.
Элис подняла залитое слезами лицо. Поддавшись порыву, Тимара обняла ее.
— Спасибо, — с трудом выговорила старшая женщина. — Спасибо, что не считаешь меня глупой.
Снова пошел дождь, уже сильнее. Лефтрин натянул на уши вязаную шапку, вглядываясь в мокрую темень. День выдался долгим, и единственное, чего ему действительно хотелось — сесть за стол на камбузе с кружкой горячего чая и миской густой похлебки, и чтобы рыжая женщина улыбалась его шуткам и говорила «пожалуйста» и «большое спасибо» в ответ на любезности его команды. Не так уж многого, как ему казалось, он просил от жизни. Пока он спускался на берег и шлепал по грязи, нарисованные глаза «Смоляного» с сочувствием следили за ним. Судно знало, что за дело предстоит капитану и насколько оно ему не нравится.
Как раз в духе этого подонка Джесса было потребовать от Лефтрина встречи в темноте под дождем. Вот уже несколько дней они в молчании обменивались угрюмыми взглядами. Лефтрин благополучно избегал разговоров с охотником, не оставаясь с ним наедине. Однако этим вечером, когда капитан уже собирался устроиться близ теплой печки на камбузе, он обнаружил записку на дне своей кофейной кружки.
Он постарался ненавязчиво ускользнуть от собравшейся команды. Никто вроде бы не обратил внимания на его уход. Лефтрин тихо шагал сквозь темноту, обогнув костер хранителей. Порыв ветра донес до него смех и запах жареной рыбы, и пламя взметнулось выше. Капитан вовсе не желал, чтобы этим вечером кто-то увидел его на берегу.
Ветер, хлещущий дождь и темнота скрывали его по дороге к серебряному дракону. Именно там, как он понял, назначил ему встречу Джесс. «Жди меня у серебряного, или тайне конец». Вот и все, что говорилось в записке, но капитан не мог пропустить мимо ушей подобную угрозу. Дракон придерживал что-то передними лапами и отрывал от добычи куски мяса. На миг Лефтрина охватила безумная надежда, что зверь поедает Джесса. Еще пара шагов, и он разглядел у жертвы четыре копыта. Охотник принес серебряному мяса, чтобы занять его, пока они беседуют. И это сработало. Капитан увидел, как дракон отрывает от туши ногу. Здоровье бедолаги изрядно поправилось с тех пор, как Лефтрин увидел его в первый раз, но он все равно оставался меньше и слабее товарищей. Хвост у серебряного зажил, но он, казалось, подцеплял паразитов куда чаще остальных. Дракон почуял подошедшего человека и оглянулся на него, дожевывая копытастую ногу.
— Добрый вечер, капитан, — приветствовал Лефтрина Джесс, выйдя из-за драконьего плеча. — Отличный вечерок для прогулки.
— Я здесь. Чего ты хочешь?
— Не так уж многого. Просто немного содействия, вот и все. Я увидел сегодня отличную возможность и решил, что нам стоит ею воспользоваться.
— Возможность?
— Именно.
Джесс потрепал дракона по плечу. Серебряный заворчал на охотника, но все его внимание по-прежнему оставалось поглощено мясом.
— Он ворчит, но уже привык ко мне. Я подкармливал его лишним мясцом, как только выпадала возможность. Теперь он ничуть меня не опасается, — сообщил охотник и распахнул куртку, предъявив топор, два длинных ножа и один короткий, аккуратно убранные в специальные карманы на жилете, а затем чуть кивнул в сторону дракона. — Приступим?
— Ты безумен, — тихо проговорил Лефтрин.
— Вовсе нет, — улыбнулся охотник. — Как только он покончит с оленем, его начнет клонить ко сну. Я
Охотник плотнее запахнул куртку от ветра и дождя и ухмыльнулся Лефтрину.
— Я этого не сделаю. Безнаказанными мы не уйдем, и я просто этого не сделаю.
— Да запросто уйдем. Я уже все продумал. Дракон уснет, а мы позаботимся о том, чтобы сон оказался вечным. Затем за час-другой мы тихонько отрежем самые ценные части. Перетащим на борт «Смоляного» и отчалим вниз по реке. Сегодня же ночью.
— А хранители и остальные драконы?
— В такой ветер и дождь? Они ничего не заметят, пока мы не уйдем, а затем окажется, что все их лодки пробиты. Сомневаюсь, что они еще когда-нибудь объявятся.
— Но что мы скажем людям в Трехоге?
— Мы там даже не остановимся. Быстро, как ветер, пройдем вниз по течению, а затем вдоль побережья до Калсиды. И там ты заживешь со своей дамой, как король. Я же видел, как ты на нее смотришь. В этом раскладе ты, по крайней мере, ее получишь.
— О чем это ты?
— О том, что в случае отказа ты потеряешь все. Я расскажу драконам и хранителям, как ты уничтожил кокон, чтобы добавить своему драгоценному баркасу диводрева. Твоя команда явно с тобой в сговоре. Они-то ведь знают, как мало на самом деле трудятся, чтобы судно двигалось вперед. Сомневаюсь, что драконы скажут тебе спасибо, узнав, как ты прикончил одного из них ради собственной выгоды. Мне казалось, они подобного не одобряют. И твоя хорошенькая рыжая дамочка, вероятно, заподозрит, что ты вовсе не так благороден, как ей казалось. Даже лжив. Коварен, если я правильно поверну дело. Так что, как видишь, ты можешь вместе со мной забить одного безмозглого, никому не нужного, чахлого дракончика, чтобы вместе со своей дамочкой и командой отправиться навстречу сытой и беззаботной жизни в Калсиде. Или можешь заупрямиться, и я разоблачу тебя и отниму все, что ты имел или надеялся заполучить. — Охотник улыбнулся, вглядываясь в пелену дождя, и добавил: — Когда все на тебя ополчатся, не удивлюсь, если и твой корабль, и дама достанутся мне. Я потратил немало вечеров, чтобы снискать доверие и дружбу хранителей, пока ты впустую тратил время, ухаживая за своей ветреницей. И я подозреваю, что найду союзника в лице того щеголя из Удачного. Или ты и дальше будешь притворяться, будто все вы чисты и невинны?
Дракон наклонил голову и сомкнул пасть на грудной клетке оленя. Его зубы сомкнулись, круша кости. Он принялся жевать, перемалывая остатки туши. Лефтрин шагнул к серебряному, собираясь вмешаться. Тот зарычал на него, не выпуская мяса из пасти. Лефтрин побледнел и отшатнулся назад — больше от вони, чем от испуга.
— Увы, он тебе не доверяет, — ехидно посочувствовал Джесс. — Не думаю, что он позволит себя спасти. Проклятая тупая ящерица. Похоже, мы договорились, кэп. Как только он заснет, приступаем к разделке. А я пока что позабочусь о лодках.
Чтобы вывести Лефтрина из себя, хватило бы одной самонадеянности этого негодяя, даже если бы тот не угрожал всем его мечтам. Когда охотник проходил мимо капитана, тот развернулся и бросился на врага. Он выбьет из него дух и скормит дракону.
«Бедный Джесс. Должно быть, он чем-то раздразнил туповатую зверюгу. Нельзя же винить дракона за то, что он дракон, Элис».
Но Джесс развернулся ему навстречу, сверкнув белыми зубами в радостном оскале, с блестящим клинком в руке.
Синтара оторопело взирала на двух человечьих самок. И что же это значит — то, как они цепляются друг за друга и вместе льют слезы? Это не было ни охотой, ни дракой, ни брачными играми — вообще ни одним из видов осмысленной деятельности, какие она способна назвать. Драконице захотелось, чтобы они немедленно прекратили.