Драконья кровь
Шрифт:
– Ее Уна зовут.
– Завалил-таки?
– Нет.
– Ты к ней всегда неровно дышал. Так что не щелкай, братец… хотя… ты ж вернулся…
– Не навсегда.
– Это ты зря. У шерифа детей нет, а за порядком кому-то надо смотреть. Вот потому тебя Эшби и выбрал.
Хохот сделался громче, а табачный дым определенно гуще. Он резал глаза, драл горло и туманил разум.
Эшби отправил его к дяде, который, оказывается, дядей вовсе не был… и никогда-то не возникало сомнений. Да и кто будет сомневаться
– Зои… Зои вернулась этакой столичной штучкой. Настоящая леди. Наши местные и в подметки ей не годились. Ник и влюбился… там аккурат со стариком несчастье приключилось. Вовремя очень. Если б Зои не боялась драконов до усрачки, я б подумал, что это тоже она. Она хитрая стерва. В той истории я ведь не особо молчал, как шериф свои вопросы задавать начал, я сразу и раскололся. С Маккорнаком спорить себе дороже. Вот… ее вызвали. А Зои глазками хлопает и невинность играет… но ведь целовалась она. С Джером-то. Я знаю. Сам видел.
– Какое несчастье? – сквозь гул голосов и надсаженный хрип музыкального автомата Томас выделил главное.
– Так со стариком Эшби. Не знаешь? Его ж дракон зашиб…
Глава 5
Томаса я нашла на заднем дворе забегаловки, в которую любил заглядывать Билли. Да что там любил, в последние месяцы он проводил там и дни, и ночи, просаживая те крохи денег, до которых получалось дотянуться.
Хуже всего, что ему давали в долг. Пятерку. И десятку. И даже пятьдесят, зная, что я отдам. Я ведь должна отдавать долги чести, плевать, что чужие.
– Пил? – поинтересовалась я, спрятав руки за спину.
Хотелось вцепиться в волосы этого придурка, которому бы лежать тихонько, надеясь, что последствий от ковыряния в мозгах не будет, а он по барам шляется.
– Нет.
– Врешь.
– Глоток пива. На редкость поганое.
– А то. – Я плюхнулась рядом. – Другого здесь нет. Подозреваю, что его тут и варят… или не тут, а там – пустыня большая.
Луна ныне почти вошла в тело, вон, в боках раздалась, краснотой налилась, не предвещая ничего хорошего.
– Я с братом говорил, – признался Томас, ковыряясь в ухе. – Он сказал, что это я Берта убил.
– Вот так прямо и сказал?
– Прямо.
– А ты?
– А я ничего не помню. То есть помню. Только не уверен, что это действительно память, а не игра воображения. Еще сказал, что Ник с ним разговаривал после той истории, когда тебе косу обрезали.
Надо же. Я не знала. И теперь обрадовалась как-то совершенно по-детски. Значит, ему было не все равно. Но он же был в отъезде? Или нет? Нет, был в отъезде, это точно, но… возвращался?
У него ведь случались каникулы. Праздники. И в теории Ник мог бы наведаться, но… почему я не знала? Он не желал встреч?
– Тоже что-то вспомнила? – светским тоном поинтересовался
– Вроде того. Его здесь не было. Он учился. И приезжал редко. А когда приезжал, отправлял мне приглашение. На ужин. И мы ужинали в его треклятом огромном доме… на День благодарения. И еще на Рождество. И весной тоже. Но когда приключилась эта хрень, его здесь не должно было быть.
И я знаю, о чем говорю, потому что… потому что каждый приезд Ника был событием.
– Почему он не сказал?
Зря спрашиваю, откуда Томасу знать. Но он пожимает плечами и говорит:
– Может, не хотел ставить тебя в неловкое положение?
Хорошая теория. Мне нравится.
– Пройдемся? – Сидеть невыносимо. И я встаю. Томас тоже поднимается, замирает на мгновение, будто пытаясь справиться со слабостью. Во мне даже совесть просыпается. Ненадолго.
Но тотчас замолкает. Я ведь не настаиваю. Я просто предлагаю, а уже его дело, принимать предложение или нет. И вообще, он уже большой парень, сам должен думать, что и как.
– Знаешь, ощущение такое, будто я не уезжал. – Он сунул руки в карманы просторной кожанки. – Ничего не изменилось. Даже люди не сильно постарели.
– Ага.
Я не уезжала, но, пожалуй, была согласна с тем, что в нашей дыре время тянется медленно. День за днем. И еще день.
– Мне бы домой. – Я не боялась возвращаться.
Еще чего. Теперь, когда Билли точно мертв, бояться некого.
– Уверена?
– Не знаю, – я пнула плоский камень. Маму эта моя привычка раздавать пинки камням весьма раздражала. – А куда еще?
– Эшби?
– Вы друг друга интересуете, – хмыкнула я. – Скоро ревновать начну.
– Кого и к кому?
Следующий камень сдвинулся с места. А мне подумалось, что это и вправду по-детски, идти, спрятав руку за спину, чтобы тот, кто рядом, не вздумал прикоснуться к ней.
А он и не думает. У него свои заботы. И кровь из носу не идет, но Томас все равно им шмыгает.
– Спрашивал?
– А сам как думаешь?
– С тобой всегда было непросто.
– С чего бы? – вполне искренне возмутилась я. Может, я и не была примерной девочкой, которая умеет красиво приседать, взявшись за подол платьица, но чтобы сложно…
– Ты на меня внимания не обращала, – пожаловался Томас и, глянув искоса, тоже пнул камень. – Я пытался привлечь…
– Это когда книжкой по голове шандарахнул? Или когда клей на стул пролил?
– Я клей не лил!
– А кто тогда?
– Понятия не имею. – Он сорвал сухую травинку и протянул мне. – А за книжку извини. Дураком был…
Хотелось ответить, что и остался, но неожиданно для себя я эту травинку приняла. И даже присела, отведя полы куртки. Прекрасная леди.
Не выдержала и фыркнула. И Томас фыркнул. Расхохотались мы одновременно.