Драконья погибель
Шрифт:
Маленькая прямая морщина обозначилась между рыжеватыми бровями Джона, он снял очки и утомленно протер глаза. «Не одному Гарету дорого обойдется это путешествие», — подумала Дженни.
— Я не знаю, как их называют в ваших землях, — устало сказал Аверсин.
— Эти люди опустошают всю долину Уайлдспэ. Они…
— Джон! — Дженни коснулась его руки. Она прислушивалась к разговору довольно рассеянно. В убывающем свете дня она давно уже чуяла некую опасность. Казалось, это покалывает ей кожу — мягкое плещущее движение в заливных лугах на севере, тонкое чириканье,
— Что там? — Его голос тоже упал до шепота.
Она покачала головой.
— Может быть, и ничего. Но мне кажется, оставаться здесь нельзя.
— Почему? — тоненько проговорил Гарет. — Что не так? Вы уже три дня шарахаетесь от собственной тени…
— Это верно, — согласился Джон, и был опасный оттенок в его голосе. — Представляешь, что будет, если тебя схватит собственная тень?.. А ну-ка поехали. И чтобы тихо.
Была уже ночь, когда они разбили лагерь. Как и Дженни, Джон тоже нервничал, и прошло довольно много времени, прежде чем они выбрали подходящее место. Одно из них забраковала Дженни: ей показалось, что лес слишком тесно обступает поляну. Другое отверг Джон, потому что ручей не просматривался бы от костра. Дженни была голодная и утомленная, но инстинкты Уинтерлэнда требовали продолжать движение, пока не найдешь хорошего места для привала.
Но когда Джон забраковал обширную круглую поляну с маленьким полузадушенным ручейком на краю, истерзанный голодом Гарет взбунтовался.
— Ну а здесь-то что не так? — вопросил он, спешившись и прижимаясь к теплому подветренному боку Чалой Тупицы. — Ты можешь пить из ручья и одновременно любоваться костром, чего тебе еще надо?
Раздражение скользнуло, как блик по обнажаемой стали, в голосе Джона:
— Мне здесь не нравится.
— Да почему, во имя Сармендеса?!
Аверсин оглядел поляну и покачал головой. Тучи над кронами разорвались, водянистый лунный свет блеснул в линзах очков, в дождевых каплях, запутавшихся в его гриве. Он нахлобучил капюшон на нос.
— Еще не знаю. Я не могу сказать, почему.
— Ах, ты даже не можешь сказать, почему! Что же тогда тебе вообще может понравиться?
— Мне бы понравилось, — с обычной своей сокрушительной въедливостью парировал Аверсин, — чтобы шитые шелком щеголи не подсказывали мне место привала только потому, что они желают ужинать.
Удар попал в точку, и Гарет взбесился.
— Нет, дело не в этом! Ты слишком долго жил волчьей жизнью и уже ничему не доверяешь! А я не собираюсь идти через лес, потому что…
— Прекрасно, — хмуро сказал Аверсин. — Ты можешь, дьявол тебя забери, остаться здесь.
— И останусь! Езжайте вперед, а я останусь здесь! А то еще ты, чего доброго, меня пристрелишь, когда я подойду к тебе, а ты услышишь шорох.
— Могу.
— Джон! — Холодный, режущий голос Дженни прервал ссору. — Сколько еще времени мы можем идти сквозь лес без света? Собираются тучи. Дождя нет, но уже через два часа ты в двух шагах ничего не увидишь.
— Зато увидишь ты, — заметил он.
«Он тоже это чувствует, — подумала Дженни. — Это нарастающее ощущение, что кто-то наблюдает за тобой с той стороны дороги.»
— Увижу, — согласилась она. — Но у меня нет твоего опыта. Насколько я помню, хороших мест больше не встретится. Мне тоже не нравится эта поляна, но идти сейчас — еще опаснее. Даже если я вызову ведьмин огонь, толку от него будет мало.
Джон оглядел темный лес, еле различимый теперь в холодном мраке. Ветер шевельнулся в голых ветвях, сплетающихся над их головами. Дженни слышала шепот папоротника и торопливое бормотанье питаемого дождем ручья. Ни звука опасности. Тогда почему она все время высматривает что-то боковым зрением, откуда эта готовность к бегству?..
— Слишком уж здесь хорошо, — тихо сказал Аверсин.
— Сначала тебе что-то не нравилось, — возмутился Гарет. — А теперь ты…
— В любом случае они будут знать, где мы остановились, — мягко прервала его Дженни.
— Кто будет знать? — Взбешенный Гарет уже брызгал слюной.
— Мьюинки, тупица, — прорычал Аверсин.
Гарет воздел руки.
— О, великолепно! Так ты, значит, не хочешь устраивать здесь лагерь, потому что нас могут атаковать тот старичок и его леди?
— Да! И еще полсотни их друзей! — парировал Аверсин. — И если ты произнесешь еще хоть одно слово, мой герой, я тебя расшибу о дерево!
Гарет взбунтовался окончательно.
— Прекрасно! Докажи свою мудрость, ударив того, кто с тобой не согласен! Если ты боишься атаки сорока недомерков…
Он даже не увидел движения Аверсина. Драконья Погибель мог не выглядеть героем, подумала Дженни, но быстроты и силы у него не отнимешь. Гарет задохнулся, ухваченный сразу за плащ и камзол и буквально оторванный от земли. Дженни шагнула вперед и схватила Джона за шипастое предплечье.
— Не шуми, — сказала она. — И брось его.
— Откуда будешь падать — выбрал? — Но Дженни уже чувствовала, что приступ ярости миновал. После паузы Джон оттолкнул, почти отшвырнул Гарета. — Ладно. — Он и сам был смущен этой вспышкой. — Благодари нашего героя — теперь уже слишком темно, чтобы ехать дальше… Джен, ты можешь сделать что-нибудь с этой поляной? Заклясть как-нибудь?
Дженни подумала немного, пытаясь понять, что именно ее беспокоит.
— Против мьюинков — нет, — ответила она наконец. — Они вас выследят по голосам, господа.
— Разве это я…
— Я не спрашиваю, кто. — Она взяла поводья лошадей и мулов и повела их в глубь поляны, ломая голову, как лучше разбить лагерь и обвести его кольцом заклятий, пока их никто не заметил. Гарет, несколько пристыженный, следовал за ней, оглядывая поляну.
Стараясь сделать вид, будто никакой ссоры и не было, он спросил:
— Вот эта впадина для костра не подойдет?
Раздражение еще похрустывало в голосе Аверсина:
— Никаких костров. На этот раз у нас будет холодный лагерь и ты будешь караулить первым, мой герой.