Дракула, любовь моя
Шрифт:
— Тогда зачем вы приехали?
— Я оставил Трансильванию, потому что после столетий прозябания в темноте, в окружении людей, которые меня боялись и ненавидели, хотел снова жить при свете, в большом мире. Я мечтал находиться среди интересных, энергичных, образованных людей, которые не сидят сложа руки, открывать и познавать радости культуры и чудеса науки и техники, о которых мог лишь читать в своей глуши. Не стану отрицать, что в этом крупном городе для меня больше пищи. Как и любое существо, я повинуюсь инстинкту выживания. Это закон природы. По правде говоря, мои пищевые пристрастия не слишком отличаются от ваших, Мина. Кровь для меня, жареный цыпленок или кролик для вас.
— Еще как отличаются!
— Неужели? Если так, полагаю, что зло — это ваш жареный цыпленок, потому что я убиваю крайне редко. В этом нет нужды. Я предпочитаю человеческую кровь, но вполне могу довольствоваться и животной, если потребуется. Как правило, я беру совсем мало, так что тело легко восполняет потерю. Раны со временем затягиваются, жертва остается целой и невредимой и благодаря моей силе убеждения редко что-либо помнит.
Во мне вскипела ненависть.
— Люси не осталась целой и невредимой! Это вы напали на нее в Уитби и Лондоне, верно?
— Я выбрал бы другое слово, но пусть будет так. Да, я пил ее кровь.
— А затем вы убили ее!
— Я не убивал Люси. Это сделал доктор Ван Хельсинг.
— Что? Да как вы смеете! Профессор всего лишь убил вампиршу, чтобы спасти ее душу. Но вы уничтожили мою милую подругу! Вы превратили Люси в вампира! Не отрицайте!
— Не собираюсь. Я превратил Люси в вампира по ее просьбе, чтобы спасти жизнь девушки единственным доступным мне способом, поскольку она умирала. Профессор убил ее своими переливаниями крови.
— В смысле? Что вы говорите? — Я уставилась на него в полнейшем замешательстве. — Эти переливания должны были спасти ее.
— Все же они ее убили.
— Ничего не понимаю.
— Мина! — терпеливо начал он. — Люси рассказала, что Ван Хельсинг перелил ей кровь, взятую у четверых мужчин, четыре раза за десять дней. Я в некотором роде знаток крови и могу вас заверить — пусть даже современная наука пока об этом не ведает, — что, несомненно, существуют ее различные типы и виды, которые наверняка не смешиваются. Как по-вашему, почему так много — я бы сказал, большинство — пациентов, которым переливали кровь в последние десятилетия, умерло? Ошибочное лечение профессора — вот что убило Люси. Первое переливание будто бы пошло ей на пользу, но вскоре лишило сил. Каждое последующее лишь усугубляло болезнь, пока девушка не умерла.
Я недоверчиво покачала головой и заявила:
— Вы лжете. Мне сказали, что Люси была обескровлена и мертвенно-бледна. Вы снова и снова пили ее кровь и оставили мою подругу на краю гибели!
— Неправда. В Уитби я никогда не брал столько, чтобы она заболела или переменилась. Возможно, Люси страдала от какого-то другого недуга, подобно своей матери. Я пришел к ней в Лондоне только потому, что она позвала меня.
— Она позвала вас? — скептически повторила я. — Вы правда ожидаете, что я в это поверю, мистер… — Я осеклась, напомнив себе, что он не мистер Вагнер. Такого человека никогда не существовало. С растущим отчаянием и отвращением я продолжила: — Я верила, что вы человек с сильным характером, а вы вообще не человек. Вы… существо. Нежить. Нечестивое. Невозможное. Я знаю, что до сих пор была слепа и доверчива, но прошу вас перестать оскорблять мои умственные способности заявлениями, будто она позвала вас. Извольте не чернить память моей лучшей подруги! Я любила Люси всем сердцем, почти так же, как… — Мои глаза наполнились слезами, и я не смогла закончить фразу.
— Похоже, мне придется многое объяснить, чтобы вы поняли истинную подоплеку событий, — тихо произнес он.
— Я не нуждаюсь в ваших объяснениях. Вы убийца и чудовище! Убирайтесь прочь! Уходите!
— Не уйду, Мина, пока вы не выслушаете то, что я должен сказать. Мне может больше не представиться подобной возможности. Сегодня вечером я подслушал планы вашего кружка. Пока мы разговариваем, ваши мужчины обыскивают мой дом в надежде испортить бесценный груз, который я с такими предосторожностями доставил в Англию. Я мог остановить их, убить всех до единого, но не сделал ничего подобного. Ради вас я не хотел причинять им вред. Вместо этого я предпринял небольшой отвлекающий маневр.
— Какой?..
— Послал пару тысяч крыс.
— Ах! — с отвращением воскликнула я.
— Это сорвет их сегодняшние планы, однако, боюсь, лишь отсрочит неизбежное. — Он вихрем ринулся на меня, в глубине его синих глаз пылали алые языки пламени, отчего у меня кровь застыла в жилах. — Вы полагаете, что я приехал в вашу страну ради простой увеселительной прогулки, Мина? Вы считаете, что мне было легко сюда добраться? Нет. Это кульминация последних пятидесяти лет, потраченных на планирование! Я освоил ваш язык, изучил культуру, законы, политику, общественную жизнь, истратил целое состояние, но осуществил свою мечту. А теперь вы и ваши мужчины стремитесь уничтожить все, что я с таким трудом построил. Я должен заставить вас прозреть!
Он отошел к каминной полке и несколько секунд стоял спиной ко мне, как будто пытался справиться со своим норовом и эмоциями. Когда Дракула снова пристально взглянул на меня, его глаза вернули свой естественный синий цвет.
— Первым делом я хотел бы рассказать, почему прибыл в Уитби. Все началось с фотографии.
— Фотографии? Чьей?
— Вашей. Мистер Харкер взял ее с собой в Трансильванию.
Я знала, о какой фотографии он говорит. Джонатан снял ее на свою камеру «Кодак» вскоре после нашего обручения и носил повсюду в бумажнике.
— Однажды вечером он показал мне снимок и долго говорил о вас. Я понял, что вы не только красивая, но и замечательная женщина и он любит вас всем сердцем. Признаться, я испытал… зависть. Прошли столетия с тех пор, как я питал подобную страсть к женщине или она ко мне. А потом… пришли ваши письма.
— Мои послания Джонатану, которых он так и не получил!
— Да. — Дракула отвернулся, внезапно устыдившись смотреть мне в глаза.
— Почему вы не отдали их ему? Как вы могли?
— Простите. Мне не следовало распечатывать ваши письма, Мина, но едва первый конверт коснулся моей руки, случилось нечто необъяснимое. Я прочел ваши бесценные слова. Ваш призрак словно вставал со страниц. Я был не в силах с ними расстаться. — Его голос был полон такого чувства и несомненной искренности, что против моей воли проделал крошечную брешь в стене страха и ненависти. — Мной овладела потребность увидеть, узнать вас. Из вашей переписки я знал, где и когда вы остановитесь в Уитби, поэтому из всех английских портов выбрал его. Наверное, это оказалось глупостью. Гораздо целесообразнее и в конечном счете дешевле было бы нанять судно и подняться по Темзе прямо в лондонскую гавань. Но я был полон решимости разыскать вас любой ценой.
— Вы прибыли в Уитби… из-за меня? — Я в замешательстве глядела на него.
— Только из-за вас.
— Но как же моряки! Вы убили их всех до единого!
— Ничего подобного. Да, мне пришлось прикончить одного из них, но остальных я и пальцем не тронул.
— Неправда!
— Мина, но зачем мне было убивать экипаж «Деметры»? Он был нужен мне в целости и сохранности, чтобы управлять судном, если я желал благополучно прибыть в гавань со своим грузом. Если бы корабль потонул, мои ящики с трансильванской землей погибли бы и я очутился бы в тысяче миль от дома без малейшей надежды выжить. Не говоря уже о том, что судно, прибывшее без команды, несомненно, привлекло бы к себе внимание, чего я искренне хотел избежать.