Драмы и комедии
Шрифт:
В л а д и к. Привыкнете, начнутся будни.
Я к о в. Будни-то уже начались… Еще до отъезда моего на Смоленщину. Будни шустрей праздников… А, caraco-oles! [7]
В л а д и к. Слушайте, а не пойти ли вам помыться, поесть? Выпейте хотя бы чашку чая, съешьте бутерброд.
Я к о в. Ты знаешь, я в деревне такие ел щи, настоящие! (Выходит.)
Входит Ч е р е д н я к. Рассматривает знамя, полевую сумку.
7
Черт
В л а д и к. Вот, оказывается, за чем он ездил!.. Интересно, да?
Ч е р е д н я к. Плюсквамперфект.
В л а д и к. Плюс что?
Ч е р е д н я к. Не «плюс что», а грамматическое понятие такое есть в немецком языке, означает давно прошедшее время. Давно прошедшее, понял? В настоящем же времени меня волнует другое. Деда твоего — на пенсию… Все рушится в дорогом для меня доме!
Входит Н и н а.
Н и н а. Привет! Где он, отец? Клава сказала, он пришел…
В л а д и к. Там, в кухне.
Н и н а. Александр Степанович, не уходите, поужинайте с нами. Будем праздновать!
Ч е р е д н я к. Спасибо, с удовольствием останусь.
Н и н а уходит.
Привез!.. (Указывает на знамя.) Но что он этим докажет?!
В л а д и к. А что еще он должен доказывать?! Почему люди, обиженные судьбой, должны всю жизнь что-то доказывать?..
Ч е р е д н я к. Владик, уж мы-то с тобой — друзья… Не забывай об этом. Хотя бы из чувства благодарности.
В л а д и к. Спасибо, спасибо, спасибо! Я обязан вам на всю жизнь, Александр Степанович! Вам этого мало? Буду ползать у вас в ногах…
Ч е р е д н я к. Владик, сохраняй равновесие.
В л а д и к. На что мне равновесие, когда я ползаю!
Ч е р е д н я к. Совсем ты размагнитился. Сам же говорил, надо быть в форме.
В л а д и к. Вы, Александр Степанович, всегда в форме… Сейчас будет ужин, вы произнесете тост за здоровье и счастье всех присутствующих… А не лучше ли вам уйти?
Ч е р е д н я к. Я не мстителен, мой дорогой. Ты завтра все же явись к Вербочкину.
В л а д и к. Не явлюсь. Нет никакого Вербочкина, в природе не существует! Для меня.
Входит С т е б л о в. В комнату заглядывает т е т я Л а с т о ч к а и входит.
Ч е р е д н я к. До свидания, Родион Иванович. На пенсии у вас будет предостаточно времени. Ваш зять, наверное, расскажет вам много забавных историй. (Уходит.)
С т е б л о в. Далась ему моя пенсия!.. Ты что такой… взъерошенный?..
В л а д и к. Все в порядке, дед.
Входит Л е к а и вслед за нею П е т р.
С т е б л о в. Боевое знамя?..
В л а д и к. Отец привез.
П е т р. Отец?..
С т е б л о в. Вот оно как…
Входят Н и н а и Я к о в.
Н и н а. Сегодня — день моего рождения!
Я к о в. Твой день рождения?
Н и н а. Мы всё вспомним заново… всё вспомним заново! (Взяв знамя, уткнулась в него лицом.) Как хорошо, что мы все вместе… Мы никогда не будем расставаться!
П е т р. Мама… я все-таки уезжаю.
Молчание.
Н и н а. Теперь у вас есть отец. Пусть он скажет.
Я к о в. Мы уже об этом говорили… (Обнял сына.)
З а н а в е с
1975
АФАНАСИЙ САЛЫНСКИЙ, ЕГО ПЬЕСЫ, ЕГО ГЕРОИ
Читатель не нуждается в напоминании о только что прочитанном, ибо все еще находится внутри круга тем, образов, мыслей и чувств прошедших перед ним пьес. Поэтому послесловие представляется мне свободным размышлением о творчестве видного советского драматурга, в котором автор позволит себе высказаться о том, что ему кажется самым главным и ценным в этом творчестве.
Когда-то Горький заметил, что подлинное творчество является кристаллизацией чувств и мыслей художника, его духовной энергии, и это — главное в нем. Это «главное», это личностное начало, делающее литератора настоящим художником, художником с большой буквы, живущим одной нераздельной жизнью со своими героями, своим народом и своим временем, в высокой степени присуще драматургу Афанасию Салынскому.
Один из персонажей пьесы «Мужские беседы» говорит о ее главном герое, секретаре крайкома партии: «Очень типичная твоя судьба, Илья. Фронт, производство, партийная работа…» Эти слова можно отнести и к драматургу. Салынский был рабочим, шахтером, прошел войну фронтовым журналистом. Из журналистики и пришел в драматургию. Его первые пьесы, созданные в конце 40-х — начале 50-х годов, — «Братья», «Опасный спутник» — словно выросли из дневниковых записей корреспондента, из журналистской публицистики. Они — об уральских рабочих и шахтерах, о людях, с которыми Салынский вместе жил, вместе работал. От того времени и на всю жизнь драматург сохранил привычку писать только о том, к чему был лично так или иначе причастен — будь то война, производство, партийная работа, — о том, что видел и пережил сам. Не случайно, должно быть, драматург так точен и обстоятелен в раскрытии профессии своих героев, так конкретен в определении места действия — Дальний Восток или взбудораженный стройкой маленький сибирский городок Излучинск, затерявшаяся на просторах России деревушка Кардымовка, или уютная московская квартира где-то неподалеку от Белорусского вокзала. В пьесе «Хлеб и розы» Салынский обращается к давним годам революции и гражданской войны, он ведет нас в бескрайние дали Кулундинской степи: здесь он бывал не раз, здесь ему все знакомо.
Должно быть, именно поэтому пьесы Салынского отличаются особой, осязаемой и зримой достоверностью: они наделены живыми приметами профессии, быта, жизненного уклада, которые могут быть известны только бывалому человеку и открываются только глазу зоркого и заинтересованного наблюдателя. В этой конкретности и полноте обрисовки среды рождается неповторимость атмосферы, берет начало подлинность событий и характеров. Но достоверность и подлинность — это лишь исходные требования, отвечать которым Салынский поставил себе за твердое правило. Здесь драматургия Салынского только начинается.