Драйв

Саллис Джеймс

Гонщик исполнял в фильме главные трюки, а молодой парнишка Гордон Лигоцки, из Гэри, штат Индиана, делал остальное. Он носил зализанный хохолок на манер пятидесятых и именной браслет с выгравированным на нем словом «ИМЯ», а говорил так тихо, что в половине случаев приходилось переспрашивать.

— Гм… — сказал парнишка во время обеденного перерыва в первый день съемок.

— Прости, что?

— Здорово водишь, говорю.

— Ты тоже.

Они посидели молча. Лигоцки одну за другой опустошал банки с кока-колой. Гонщик

жевал сэндвичи и фрукты, запивая их кофе, и думал, что, если бы он выпил столько колы, ему пришлось бы отпрашиваться в туалет посреди каждого трюка.

— Гм…

— Что-что?

— Я говорю, у тебя есть семья?

— Нет.

— Ты здесь давно?

— Несколько лет. А ты?

— Почти год. Здесь трудно завести друзей. Только шапочные знакомства, редко что-нибудь большее.

Хотя в последующие год-два они часто проводили время в компании друг друга, иногда вместе обедали или ужинали, пропускали стаканчик, та первая речь осталась самой длинной цепочкой слов, которую Лигоцки когда-либо составлял в присутствии Гонщика. Они могли сидеть где-нибудь вместе целыми вечерами, не сказав ничего, кроме «как дела?» и «до скорого», что вполне устраивало обоих.

Тот фильм был самым сложным из всех, где работал Гонщик. И самым увлекательным. А один трюк не удавался Гонщику едва ли не целый день. Он должен был мчаться на полной скорости по улице, увидеть «блок» и поехать на стену; поставить машину почти боком, но не перевернуться, поэтому скорость и угол требовалось рассчитать идеально. Первые пару дублей он кувыркнулся, а на третий раз сделал как надо, но режиссер объявил, что возникла какая-то техническая проблема и нужен еще один прогон. Еще через четыре попытки все наконец удалось.

Гонщик не знал, что там такое произошло, однако фильм так и не вышел на экран. Быть может, помешала какая-то юридическая неувязка с правами — любая из сотни возможных причин. Большинство сценариев так и не воплощаются на экране. Тем не менее тот фильм был отснят — и положен на полку, а это был действительно хороший фильм.

Поди разбери их в Голливуде!

22

Шесть часов утра, первые отсветы зари понемногу сшивают лоскутное одеяло пространства, и из темноты небытия возникает окружающий мир.

Мгновение — и возник склад, стоящий через дорогу.

Мгновение — и в отдалении проступили очертания города. На подходе к порту виден сухогруз.

Воробьи перепрыгивали с дерева на дерево, жалобно чирикая. Машины останавливались на обочине, отъезжали прочь.

Гонщик сидел в квартире, потягивая виски из своего единственного стакана. «Бьюкенен» — бленд, но не совсем горлодер. Латиносы его обожают. В этой квартире не было телефона, не хранилось ничего ценного. Диванчик, кровать и стулья входили в стоимость аренды. Одежда, бритва, деньги и другие необходимые вещи ждали в спортивной сумке у двери.

Ждала и хорошая машина — на стоянке.

Телевизор он нашел у бака с мусором на обочине, когда выносил свое добро: стаканы, тарелки и т. п. — вдруг кому пригодится. «А почему бы и нет?» — подумалось Гонщику. Десятидюймовый экран, и на корпусе живого места нет, но ведь работает! Так что теперь он смотрел «В мире животных». Койоты охотились на зайца. Зайца гнали по очереди: одного койота через некоторое время сменял другой.

Конечно, рано или поздно они его нагонят. Это лишь вопрос времени. Нино заранее все это знал. Они оба знали. Прочее лишь антураж, искусные увертки, выписывание «восьмерок». Его не оставят в покое.

Гонщик вылил в стакан остатки виски.

Гости скоро явятся. Он их ждал.

23

В его сне заяц внезапно замер и повернулся к койоту, обнажил огромные, острые, словно бритва, клыки и через мгновение прыгнул.

В тот же миг Гонщик проснулся и понял, что в комнате кто-то есть. По сгустившейся у окна тени он понял, где находится непрошеный гость. Гонщик тяжело повернулся в кровати, как будто ему не спалось; спинка кровати громко ударилась о стену.

Человек замер.

Гонщик снова повернулся и, как бы продолжая движение, вскочил на ноги. Радиоантенна в его руке полоснула человека по шее. Хлынула кровь, и на мгновение — два-три удара сердца — человек застыл как вкопанный. К тому времени Гонщик уже оказался у него за спиной. Он сбил бандита с ног и, когда тот упал, снова ударил антенной по шее, на сей раз сзади, а потом по руке, которая, по-видимому, тянулась к оружию.

Нагнувшись и наступив ногой незнакомцу на руку, Гонщик перехватил револьвер. Тридцать восьмого калибра, короткоствольный — бедняге словно укоротили нос, чтобы он помещался в кармане.

— Ладно. Вставай.

— Как скажешь. — Ночной визитер поднял обе руки и показал Гонщику ладони.

Да он совсем еще молоденький качок. Темные волосы, почти выбритые на висках, на макушке оставлены длинными. Спортивная куртка, под ней черная футболка, пара золотых цепочек на шее. Мелкие квадратные зубы. Совсем не такие, как у зайца во сне.

Гонщик под дулом револьвера вывел парня на балкон, что шел вокруг дома. Сюда выходили все квартиры.

— Прыгай, — велел Гонщик.

— Ты чокнулся? Мы же на втором этаже!

— Решай сам. Мне все равно. Или ты прыгаешь, или я пристрелю тебя на месте. Пораскинь-ка мозгами. Каких-то тридцать футов или около того. Ты выживешь. Если хоть немного повезет, отделаешься парой переломов.

Гонщик почувствовал, как изменилась ситуация, как спало напряжение и тело здоровяка подготовилось к неминуемому прыжку.

— Передай от меня привет Нино, — сказал Гонщик.

Потом он забрал сумку, стоявшую за дверью, и по черной лестнице спустился к машине.