Драйверы
Шрифт:
В Санкт-Петербурге довольно быстро — уже через четыре месяца от момента начала работы — ему удалось выявить основную схему деятельности группы противника. И не просто выявить, а практически, в качестве «чернорабочего», примкнуть к организации.
Работодатели использовали его втемную и скорее всего на каком-нибудь этапе предполагали ликвидировать, но на данное время для него это было несущественно.
Несущественно, поскольку он предполагал закончить свою работу быстрее, чем встанет вопрос о его ликвидации.
Пока он был им еще нужен, а вот они ему…
Он работал один. Он почти всегда работал один и почти всегда без оружия — так было безопаснее: рассчитываешь только на себя, на свои силы, на свою голову.
Но именно из-за того, что он был один, ему приходилось несладко. Много времени и сил отнимала второстепенная деятельность, работа на прикрытие. В какой-то момент операции он отчетливо осознал, что дальше так — без поддержки — работать не сможет. Требовалась реальная помощь «физиков», надо было подключать какую-нибудь местную силовую оперативную команду, параллельно задействованную в операции. Но самое главное — он понял, что в одиночку ему не выявить полностью региональную структуру противника. Не сможет он в одиночку проследить трафик от точки А — места хищения материала, до точки Б — пункта перегрузки. Он обратился в Центр и получил на выбор несколько местных «контактов», параллельно работающих по данной проблеме.
Зулу проанализировал, на кого лучше опереться, и выбрал группу, базирующуюся непосредственно вблизи объекта разработки. Группа была не милицейской и не от ФСБ — какое-то армейское подразделение. Его это не удивило — он знал, что Россия не Америка, в которой для использования любой армейской части на своей территории требовалось решение специальной комиссии Сената. Здесь все проще…
Ну, а в армии спецоперациями могут заниматься только боевые подразделения Второго Главного управления Генерального Штаба, ГРУ. Они и только они — разведка спецназа: ОРР — отдельные разведроты, и ОВРС — отдельные взводы разведки и связи.
Зулу неплохо был знаком с боевой работой этих частей в Афганистане. Там служили толковые, неплохо подготовленные офицеры. Армейским он доверял. Хотя сам, в прежней своей жизни, служил в погранвойсках КГБ.
После принятия такого решения ему оставалось только информировать штаб, дальнейшее его не касалось. Из Центра сами сообщат, куда нужно и что нужно, и передут ему все необходимые для контакта с выбранной им командой сведения: координаты, пароли, частоты, позывные…
Из обычной дорожной сумки Зулу достал кассетный магитофон… Вернее, прибор, внешне не отличающийся от портативного кассетного магнитофона «Sony». Открыл заднюю пластиковую крышку и набрал на небольшом жидкокристаллическом экране текст послания. Затем нажал несколько кнопок и…
Прибор, работающий в автоматическом режиме, засек проходящий в этот момент на высоте трехсот километров один из сорока нужных спутников системы «Star-8» и за сотую долю секунды сбросил ему информацию. Ответное послание из штаба операции пришло довольно быстро — через двадцать шесть минут. Руководство давало «добро» на контакт Зулу с командиром указанной им разведгруппы и сообщало необходимые сведения для осуществления этого контакта.
Как-то раз осенью, когда лейтенант, командир караульного взвода, приехал с охраняемого объекта по своим командирским делам в штаб полка, его вызвал начштаба и представил какому-то полковнику-связисту. Затем сказал:
— Вот, лейтенант. Принимай гостей. Подразделение товарища полковника временно разместится у тебя на «точке». Места там много, капониры почти все пустые. Поможете обустроиться, и вообще — поможете. Вот приказ… Распишитесь.
Лейтенант прочел приказ, удивился, хоть виду и не подал, расписался в журнале: «Ознакомлен», — и поставил дату и время, когда именно ознакомлен.
А удивился он оттого, что приказ был совершенно непонятный, неуставной какой-то и, прямо скажем, дурацкий.
Сначала — два ночных «КамАЗа» с ненормальными, как казалось лейтенанту, сопровождающими, которые не отходили от своих контейнеров ни на шаг, теперь этот полковник-связист…
Из всего приказа лейтенант понял только то, что полковник со своим подразделением собрался расположиться на вверенном ему, командиру караульного взвода, объекте. И больше ничего не понял: ни что за подразделение у полковника, ни кто кому и, главное, как подчиняться должен.
По «звездочкам»-то понятно, кто — кому, а по уму… Лейтенанту совершенно не светило пахать на чужого «полкана». Своих начальников — выше головы!
А самое удивительное было то, что под приказом стояла подпись начштаба ЛенВО! Генерал-лейтенанта такого-то. Для лейтенанта-двухгодичника — высота запредельная.
Сам полковник, мужик вполне симпатичный, объяснил молодому офицеру, что, вообще-то, он и его люди — связисты…
— Мешать вам не будем. У нас задачи чисто технические. Оборудование наше к вам на «точку» десять дней назад завезли, а мы вот только сейчас объявились…
Ну, связисты и связисты — лейтенанту, в общем-то, это было «до фени». Хотя где-то в глубине души у взводного шевельнулась мыслишка: а не по тому ли, почти забытому «кабельному» делу полковник пожаловал?
Узнай лейтенант, что действительно стояло за словами маловразумительного приказа и какие реальные задачи собирается выполнять подразделение полковника-связиста, он, наверное, всерьез испугался бы. Хотя, он, как и большинство молодых людей, не склонен был считать себя трусом, но есть вещи, которых боятся или, скорее, остерегаются, все мало-мальски образованные люди. Особенно в молодости…
К своему счастью, он тогда ничего такого не знал и даже не догадывался об истинных целях группы полковника-связиста, как не узнал и после того, как все закончилось. Иначе душевного спокойствия у него бы заметно убавилось.
К слову сказать, и начальник штаба ЛенВО — генерал-лейтенант, подписавший невразумительный приказ — тоже практически ничего не знал о работе команды полковника Логинова, поскольку для любых спецслужб основным принципом работы является тотальная секретность. Этот принцип: об операции знают лишь те, кто ее проводит, а точнее, принцип минимальной достаточности посвященных — не прихоть самодуров, а необходимое условие успешной и безопасной работы. С точки зрения техники безопасности, которая существует во всех спецслужбах, как и в любых других организациях — этот принцип помогает сводить «производственный травматизм» к минимуму. А уж работу таких подразделений, как спецгруппа «Е», да к тому же по «международной» тематике, не только «закрывают», но и в обязательном порядке маскируют специальными мероприятиями.