Драйверы
Шрифт:
Пассажиры «ровера» были людьми опытными и, судя по минимуму разговоров, давно сработались, как единая команда. Один из них перегнулся назад через спинку сиденья, открыл какой-то ящик и вынул оттуда зеленый цилиндр, похожий на небольшой тубус, какие используют студенты для переноски чертежей. В сущности, это и был тубус, изготовленный из многослойного картона и пропитанный специальным синтетическим составом, только внутри его не было чертежей.
Он снял с одного конца цилиндра пластмассовую крышку, оттянул какую-то пружину и встал в машине во весь рост так, что его голова и плечи высунулись из открытого люка над крышей. Затем положил тубус на правое плечо открытым концом направив его на преследуемую машину.
Водитель «ровера» в это момент немного сбавил скорость, слегка отстал от «самурая» и вел машину ровно и без ускорений. Тот пассажир, что высунулся из люка, не спешил, он ждал удобного момента. Встречный ветер и снег секли ему лицо, но он стоял и стоял с тубусом на плече, для устойчивости расставив широко ноги и упешись спиной в кромку люка. Наконец подходящий момент наступил — «самурай» несколько отстал от «КамАЗа», а идущий позади то ли «Москвич», то ли «Жигуль» на время исчез за поворотом…
Снаряд реактивного гранатомета типа «Муха», выпущенный из «рэндж-ровера», огненной молнией сорвался с плеча стоящего человека, мгновенно настиг маленький джип «сузуки-самурай» и в один миг превратил его в груду пылающего металла, а его седоков — в трупы, не поддающиеся опознанию.
Когда через несколько секунд из-за поворота вылетели милиционеры на «Жигуле», перед ними на дороге пылал яркий костер. В первое мгновение они ничего не поняли, хотя за миг до этого и увидели отраженную снегом вспышку и слышали звук взрыва.
Милиционеры из «особой группы» инстинктивно, но в данном случае непрофессионально, остановились около горящих обломков. Помощь они никому оказать уже не смогли, поэтому связались с дежурным и сообщили о происшедшем на дороге. Почти сразу же «особая группа» двинулась дальше, но, потратив на остановку около восьми минут, милиционеры потеряли объект наблюдения. Сколько ни гнал свою «пятерку» водитель по заснеженной трассе — «КамАЗа» впереди не было. Как не было и умчавшегося вперед большого джипа.
Еду, еду, еду к ней — еду к Лидочке своей… И неплохо, черт возьми, еду. На спидометре — постоянно восемьдесят. Кайф. Освоился я с этим монстром двадцатитонным. Боб с Ахметом дрыхнут, а я рулю.
Все о’кей, как говорят друзья-американцы.
Снова ночь наступила, по часам, но в местной природе это никак не отразилось. Все так же черным-черно и белым-бело. Снег на улице пошел, ветер вроде бы поднялся, но я в теплой кабине, сидя верхом на двухстах «лошадках», лечу себе и лечу и на эти слегка испортившиеся метеоусловия внимания попросту не обращаю. Дуйте ветры, задувайте — мне на вас плевать! Глубоко…
Что у нас там сзади?.. Еще одни фары засияли в зеркальце. Итак — нас уже четверо. Совсем хорошо. Но, вообще-то, интересно — когда на север ехали, ни сзади, ни спереди интенсивного движения не наблюдалось, а сейчас — вон их сколько. Сзади почти колонна фарами сияет. И никто меня не обгоняет, даже не пытается, хотя вроде бы и легковушки.
А зачем им меня обгонять? Скоростной режим для этой дороги средней паршивости я, пожалуй, держу предельный — легковым машинам здесь тоже не разогнаться. Опять же — лидером иду, так что им видно — когда меня кидать на ухабищах и колдоебинах начнет, мои задние рубиновые стоп-сигналы их всегда предупредят. Заранее увидят, где притормозить надо.
Время от времени поглядывая в зеркало заднего вида, я следил за идущими позади машинами. Они растянулись метров на триста-четыреста, но держались в определенном порядке. Действительно, как колонна. Конвой…
Помню фильм американский с таким названием где-то в начале восьмидесятых у нас шел. В кинотеатрах, не на видиках. Тогда еще видиков почти ни у кого и не было… Доброе застойное время. И казался этот фильм об американских драйверах таким лихим!
Я стал вспоминать «то время», доперестроечное, когда я работал геологом, жена моя Лидуська геофизиком, дети были маленькими, а мы — молодыми. Руки мои крутили баранку, ноги рефлекторно нажимали нужные педали, как вдруг… Вдруг в зеркале заднего вида что-то блеснуло. Я увидел яркую вспышку, и вслед за ней, перекрывая рев дизеля, раздался грохот взрыва… Инстинктивно я сбросил газ и уже начал притормаживать — в первый момент мне почему-то показалось, что это у нас на прицепе колесо грохнуло, но уже через секунду я в зеркало увидел позади нас яркий костер, точнее — пламя, и дал газу. Борька и Ахмет сразу же проснулись, попытались разглядеть в правое зеркало, что там стряслось позади.
— Тормозни, Витек, — сказал Борька. — Посмотрим, что там.
— Эка невидаль: «телеги» осями сцепились. Сейчас «извозчики» разборку устроят. А то ты не видел никогда…
— Интересно же…
— Нет, Боб, ты точно — феномен, явление природы. Интересно ему… Вот сейчас тормозну, подойдем, посмотрим и спросим — мужики, а что это у вас взорвалось такое? Совсем псих-дурак, что ли? Ничего хорошего после таких взрывов не бывает. Нам сейчас наооборот — ноги делать надо. И пошустрее!
Дорога здесь действительно была паршивой: ухабы, выбоины — трасса называется — но, в отличие от южных Карельских участков, — прямая. Ухабы меня не сильно волновали — восемнадцать колес груженого «КамАЗа» как бы сглаживали их, — а вот прямизна дороги позволила выжать из форсированного дизеля — если Ахмет не соврал, что он форсированный — целых девяносто километров в час. Я решил, что на такой скорости запросто уйду от наших взрывоопасных сателлитов.
И вот только я пошел в отрыв от бомбистов, как справа от меня пронеслось нечто. Какой-то большущий «джип» обогнал меня. Да так лихо, словно мы стояли на месте. Не меньше ста тридцати кэмэ в час парень вваливал. Наверное, тоже сильно напугался этого взрыва-пожара. А может, и нет? Кто их сейчас, джиперов этих, разберет…
Большая телега — что-то типа «гранд-чероки», в темноте мне не очень-то хорошо видно его было — резко ушла вперед, и вскоре ярко-красные задние огоньки исчезли вдали. Свалил, значит. Сзади в зеркало больше не просматривалось никаких фар. А ведь была еще одна машина… До взрыва я видел огни троих. Значит, кто-то, у кого совести больше, а груз меньше: все же остановился. Ну и ладно — в случае чего окажут помощь пострадавшим, если такие имеются.
До заветной дорожки оставалось — рукой подать, и я спешил туда.
Когда Алексею Николаевичу Баштаю из Мурманска, вернее с трассы, где-то из района поселка Лоухи, его люди — позывной «Ручей-17» — сообщили, что они ведут транспорт почти от места погрузки, у него даже как бы и давление слегка понизилось и головная боль немножко отпустила. Он сразу же нашел место на карте и мысленно прикинул расстояние между двумя машинами: той, которая вела транспорт с севера, и вышедшей ей навстречу из Ленинграда три часа назад. На этой машине с двумя оперативниками поехал Артур Черняев. Расстояние между группами получалось около тысячи километров. Если принять среднюю скорость сближения за сто восемьдесят километров в час — через шесть часов они должны встретиться, взять транспорт в жесткие клещи и спокойно, без эксцессов, довести до Ленинграда.