Драйверы
Шрифт:
— Никого тебе эти синие глазки не напоминают?
В ответ он издал губами характерный звук — напоминают, мол. Ну, значит, вот сейчас прямо и проверим — не показалось ли? И почему бы нам сразу не выяснить — ху из ху, чтобы потом не терзаться сомнениями и догадками?
«Шевроле» собрался не спеша повернуть на неприметную дорожку, ведущую в лес, притормозил… Мне, странным образом тоже как раз туда и именно сейчас понадобилось. Вот поэтому я и решил осуществить свой маневр чуть раньше его. В конце-то концов — он ведь слева, вот пусть и уступает. Правила дорожного движения пока еще для всех одинаковы! Короче — я свернул на эту дорожку чуть раньше. Свернул и тут же дал по тормозам. Зашипел воздух, и наш «КамАЗ» встал, как вкопанный. Приехали.
«Шеви» замер слева, и из него никто не показывался. Ну, что же, будем вежливыми — я открыл дверцу, выпрыгнул из кабины и, обойдя ее спереди, двинулся по снегу, который оказался здесь неожиданно глубоким, к «шевроле».
С пассажирской стороны опустилось тонированное стекло, и на меня уставился… ствол. Вот это здорово!
Я не видел, у кого в руках был этот ствол — ночь, яркий свет фар наших и «шеви», — но мне почему-то это не понравилось: не люблю я, когда со мной вот так, по-хамски, блин… И еще мне почему-то показалось, я прямо инстинктивно почувствовал, что там, в машине, с автоматом — женщина.
Дева печальна сидит, праздный держа… автомат!
Зар-р-раза… Этого мне только не хватало! Совсем чокнулись — без оружия уже в сортир не ходят. Человек с ружьем, мать их… Вернее — баба с ружьем. Или не баба?
Я сразу вспомнил ту июньскую белую ночь у деревни Зуево, заброшенное лесное кладбище, и в голове мелькнуло имя — Мария.
Если это человек Логинова — не будет она стрелять, однозначно. Если нет — тем более. С какого это фига?
Деваться мне все равно было некуда, и я пошел ва-банк, напропалую. Я бодро-весело поднял руки — мол, сдаюсь, сдаюсь, затем опустил их и громко и почти радостно сказал:
— Привет, Мария. А где Гена? — Попал в десятку. Гена был здесь. На сей раз он сам сидел за баранкой своей красивой «тележки». Полковник открыл левую дверцу, выпрыгнул в снег и, подойдя ко мне, поздоровался, как будто мы вот только недавно — может, вчера или сегодня — расстались, и вот опять встретились.
Случайно, разумеется. «Ах, неужто это вы?..» Картина Кушкина — «Не ждали?» Ну, я тоже не стал «терять лица» и поздоровался с ним точно так же — спокойно и доброжелательно:
— Привет, полковник…
Прямо, какие-то чудеса с нами и Логиновым происходят. Куда мы с Бобом не сунемся — везде он. А может быть, он не один? Может, их много — полковников Логиновых?
Не-е-ет, полковников действительно много — но таких, которые со мной в поле в восемьдесят девятом году работали, больше не может быть. И которые меня с Борькой и Николаем Ивановичем от нехороших злых мужиков кагэбэшных отмазывали — тоже кроме Гены нет. Да и по другим признакам другого Гены именно здесь — неподалеку от поворота на Лоухи — и именно в это время быть не должно. Он, родимый…
Тут из кабины «КамАЗа» высунулся Борька, успевший перелезть на водительское место, и громко спросил:
— В чем проблемы, командир? Если эта большая грязная шаланда с синим ящиком мешает проезду вашего восхитительного «линкольна», таки я ее щас уберу. О’кей?
Гена засмеялся, махнул рукой — мол, двигай за мной — и залез назад в свой автобус. Я тоже вернулся в кабину «КамАЗа», но уже с правой стороны, поскольку мое место за рулем оккупировал Боб. Когда я залезал в кабину, Борька очень выразительно посмотрел на меня. Я пожал плечами и изобразил на лице полное недоумение. А что я мог ему сказать?
Ахмет опять оказался в середине, между мной и Бобом. Нашего, вернее, Борькиного автомата нигде не было видно — молодец, припрятал. А у Ахмета видок почему-то был слегка напряженный. Видно, ни черта не мог понять в нашей российской действительности маленький таджикский певец. Везде он видел подвохи и всего опасался. А в общем-то, и правильно, но не в данном конкретном случае.
Я, как мог, успокоил его — мол, не робей, Кирюха! Матрос ребенка не обидит… Три машины денег мы у тебя отнимать не собираемся, так что не боись. Не знаю, помогло мое камланье, или нет…
Честно говоря — для него это было неожиданностью. Эти ребята-водители с самого начала показались ему странноватыми, но чтобы так…
Сначала из города поехали какой-то загогулиной. Он не испугался, но и не стал их останавливать, решил посмотреть, что из этого выйдет. Ничего не вышло, ничего не случилось — до места назначения добрались нормально.
Затем, ко всем прочему, у них автомат оказался. Это тоже его не сильно удивило — сейчас оружие у многих.
А теперь вот «стрелка» на трассе… И как раз в нужном месте. Значит…
Значит с самого начала группа, с которой он хотел связаться, подставила ему своих людей. Непонятно и… неприятно. Выходит, люди полковника Логинова знали о нем. Ладно — анализ и осмысление этого аспекта можно оставить на потом. А сейчас нужно еще немного «поиграть»… Посмотреть, что из этого выйдет.
Абсолютной уверенности в том, что водители — свои, то есть люди из параллельной группы, у Зулу пока не было. Сами водители на условные фразы, которые он несколько раз за эти двое суток произнес, никак не реагировали. Но это ничего и не значило — второстепенные участники во все тонкости работы, как правило, не посвящаются. А вот те, кто их здесь встретил, должны знать пароль. Если свои, конечно…
«Ну что же, подождем, — решил он. — Поиграем в простачка, испугаемся немножко».
Борька аккуратно сдал шаланду немного назад, освобождая путь «шевроле». Тот, рыкнул движком, по мощности почти не уступающим «камазовскому», и раскидывая снег своими четырьмя широкими колесами, резко продернулся у нас перед носом, набрал скорость и быстро поскакал вперед. Однако, сыбко сустрый парниска…
Мы, сохраняя солидность, присущую дизельному автопоезду, не спеша двинулись следом. Интересно только — куда?