Дредноуты. Хохзеефлотте против Гранд Флита
Шрифт:
Первый – с «Бархэма» или «Вэлиента» – разорвался на главном броневом поясе ниже ватерлинии и пробил броню. Через образовавшуюся пробоину вода затопила снарядный погреб 150-мм противоминного орудия номер один.
Второй и третий снаряды почти одновременно попали в палубу надстройки между дымовыми трубами и пробили крышу батареи артиллерии среднего калибра в стороне от казематов. В палубе надстройки образовалась большая пробоина, вышли из строя основная и запасная радиостанции, погибло много людей, выкошенных осколками или размазанных по переборкам взрывной волной.
Четвёртый 381-мм снаряд попал в левый край крыши
Старший артиллерист «Лютцова», Пашен, находившийся в центральном посту, очень удивился, почувствовав знакомый запах сгоревшего чёрного пороха. «Так вот почему так незначительно разрывное действие английских тяжёлых снарядов! – подумал он. – Чёрный порох! Ошибка англичан – это их пристрастие к большим калибрам: куда бы не попал такой снаряд, удар получается очень мощный, оставляющий пробоину пещерообразного вида, но разрушения сравнительно невелики. Ну что ж, значит, мы ещё повоюем!».
Выходя из-под обстрела, Бедикер отвернул вправо. Битти поднял сигнал Эван-Томасу, призывая его атаковать крейсера Хиппера, засып авшие «кошек» четырнадцатидюймовыми снарядами, но командующий дивизией быстроходных линкоров не понял его (или не захотел понять). И тогда Битти тоже отвернул вправо, на пересечку Эван-Томасу, расходясь с ним контркурсами и выводя его на «макензены». Но при этом маневре Битти поневоле прикрыл крейсера Бедикера от огня «королев» и подарил «Лютцову» спасительную передышку. Ведя между собой жаркую артиллерийскую дуэль, Бедикер и Битти уходили на северо-восток, оставляя Эван-Томаса побеседовать с Хиппером наедине. Хиппер приглашение принял – его «большие крейсера» перенесли огонь на «королев», последовательно разворачиваясь влево и ложась с ними на параллельный курс.
Видимость к этому времени – к одиннадцати часам – улучшилась, и немцы получили существенное преимущество: их крейсера находились к югу от линейных кораблей Эван-Томаса. Солнце хорошо освещало «вэлиентов» и слепило глаза британским артиллеристам, временами не видевшим ничего, кроме багровых вспышек выстрелов германских орудий. К тому же вице-адмирал Хиппер знал, что делал: за его спиной был весь Флот Открытого моря, подтягивавшийся к месту сражения. И немецкий адмирал увеличил ход до двадцати восьми узлов, обгоняя колонну «королев» и подставляя их под удар приближавшихся дредноутов Хохзеефлотте.
Сверхдредноуты типа «Куин Элизабет», по совокупности характеристик справедливо считавшиеся лучшими линейными кораблями того времени, было хорошо бронированы – толщина их главного броневого пояса составляла триста тридцать миллиметров – и отлично вооружены – восемь пятнадцатидюймовых орудий главного калибра могли отправить на дно любой корабль, неосмотрительно оказавшийся в сфере их огневого воздействия. Всё так, но удары четырнадцатидюймовых снарядов с дистанции шестьдесят-восемьдесят кабельтовых оказались весьма чувствительными для гордых «королев».
Крейсера Хиппера вели огонь попеременно кормовыми и носовыми группами башен – такая организация стрельбы была более удобной, нежели традиционные четырёхорудийные залпы с использованием одного орудия в каждой башне. Пороховой дым заволакивал только одну из оконечностей
Обгоняя колонну британских дредноутов, немцы сосредоточили огонь на «Бархэме» – на флагманском корабле Эван-Томаса. В 11.10 «Бархэм» был поражён двумя снарядами с «Шарнхорста»: первый угодил в бортовую броню и вдавил броневую плиту на двадцать сантиметров, второй, ударивший возле башни «В», пробил шестидюймовую броню, вывел из строя радиостанцию и перебил и переранил свыше шестидесяти человек команды. Пламя от разрыва снаряда достигло батарейной палубы, подожгло находившийся там кордит и причинило тяжёлые потери – при пожаре было много пострадавших от ожогов. Куском этого снаряда, влетевшим в нижнюю боевую рубку, был смертельно ранен младший штурман. По какой-то странной случайности мелкие осколки посекли модель корабля, стоявшую в рубке, как раз в тех местах, где впоследствии «Бархэм» получал повреждения.
Третий снаряд прошил насквозь всю верхнюю надстройку левого борта и разорвался под полубаком, четвёртый пробил броневую носовую палубу и взорвался внутри, разворотив подпалубные помещения. Пятый четырнадцатидюймовый снаряд – с «Гнейзенау» – пробил по левому борту вертикальную стопятидесятидвухмиллиметровую броню между верхней и главной палубами, взорвался внутри корабля и вызвал пожар; шестой проломил верхнюю палубу с левого борта и разорвался на главной палубе, смяв её ударом исполинского кулака.
В 11.17 два снаряда с «Графа Шпее» попали «Бархэму» в кормовую часть, причём один из них угодил под башню «Д». От взрыва башня приподнялась и осела, заклинившись в положении «на борт» кусками разбитой брони. От сотрясения вышла из строя гидравлика, и орудийные стволы бессильно уткнулись в палубу гигантскими растопыренными пальцами.
«Бархэм», шедший головным, жестоко страдал под сосредоточенным огнём четырёх Grosse Kreuzer, но третьему и четвёртому мателотам – «Уорспайту» и «Малайе» – пришлось ещё хуже: в воздухе загудели тяжёлые снаряды линейных кораблей Хохзеефлотте.
В 11.26 лёгкий крейсер «Саутгемптон», ветеран боя 16 декабря, ведущий разведку впереди дредноутов Эван-Томаса, просигналил прожектором «Линейные корабли на SO», а в 11.28 повторил по радио: «Спешно. Вне всякой очереди. Вижу неприятельский линейный флот, примерный пеленг SO, курс противника NW. Моё место…».
Вдали уже можно было рассмотреть германский флот, растянувшийся далеко на юг и подходивший к месту боя восемнадцатиузловым ходом. В авангарде шли четыре новейших линейных корабля типа «Баден», за ними «кёниги» и «кайзеры», а в хвосте – восемь старых дредноутов типов «Остфрисланд» и «Позен». Дым из многочисленных труб нависал над ними чёрной тучей, скрывая концевые корабли и следовавшие за линкорами лёгкие крейсера и миноносцы прикрытия.