ДРЕМ
Шрифт:
– А они в самом деле читают... все мысли?
– Не волнуйтесь, все.
– Даже самые-самые?..
Водолеевец надменно булькнул-хмыкнул своей головой, не ответив.
Мы перешли на корабль дремлян, но катер они тащили за собой силовой сетью. Возможно, хотели восстановить, а может быть, ещё раз обыскать – в рубку им так и не удалось попасть.
Меня провели в общую каюту. Трое сопровождавших дремлян сидели в пинокреслах перед небольшими обзорными экранами, для меня же из задней стены, рядом со входом, выдвинули подвеску, и даже на всякий случай прикрепили силовым наручником к поручню. Впрочем, я не стремилась ни убегать, ни поднимать бунт. Рассматривала всё, что было видно, и укрепляла разделение сознания с подсознанием.
Космолёт очень быстро мчался к додекаэдру, и я едва сдерживала волнение. Вот здесь всё может и закончиться для меня... Войска не знают, кто летит в этом корабле, и, конечно, будут всеми силами защищать поле...
Внезапно две дремлянские платформы, поднявшиеся недавно в космос, сделали резкий разворот и ринулись к вершине, противоположной той, где кипел бой. Все сопровождавшие меня космолёты вышли из смещения там же. Их встретили несколько патрульных крейсеров ООССа, однако мощный удар, с двух сторон нацеленный в платформу, на пару мгновений нейтрализовал поле...
Этого хватило, чтобы космолёт со мной и четыре из сопровождающих проникли вовнутрь. Тут же подоспели войска ООССа, внутри и снаружи развернулись сражения. Очень хотелось знать, чем всё закончилось, однако оттуда, где я сидела, почти ничего разглядеть не удавалось. По встревоженным переговорам своих конвоиров поняла, что обе дремлянские платформы либо уничтожены, либо сильно повреждены. Однако нам удалось прорваться к планете.
На подлёте к силовому щиту, окружающему Дрем, корабль притормозил. Очевидно, его опознали и разрешили посадку, после чего нас несколько потрусило, пропуская сквозь поле.
Дальше космолёт снижался спокойно, как обычно.
Когда мы опустились на посадочную площадку, трое дремлян уже ждали. Погода здесь сейчас стояла холодная – была середина долгой дремлянской весны, год их побольше Общегалактического... Температура – намного ниже средней Скорпионкиной, где вообще почти нет перепадов. Может, около нуля по Цельсию. Военный комбинезон, слава богам, холод не пропускает.
Пока что всё шло по намеченной мною схеме. Привезшие передали меня в распоряжение встречающим и куда-то поупрыгивали.
– Гармонична, – промурлыкал пальцами один, не спеша запускать меня в планетолёт. Нечто сродни признанию симпатичности – видимо, я им не слишком противна. Глаза всех троих пробежали по прозрачной голове с плескающейся в ней жидкостью и уставились на меня.
– Некоторые люди гармоничны, – согласился левый. Меня это обескуражило: вот уж не ожидала, что такими будут первые слова, которые здесь услышу. Казалось, мы неприятны дремлянам оптом.
– Королева, к примеру? – ещё сильнее удивил другой, средний. Я напряглась, не нравятся мне такие ассоциации... Постаралась расслабиться.
Левый какое-то время рассматривал меня, после перевёл взгляд единственного глаза на сподвижника:
– Нет.
– Я видел королеву лично. Для своей расы, она безупречно гармонична...
«Прекращайте уже!» – переживала вторая половина моего сознания.
– ... и несмотря на то, что из себя представляет, нельзя недооценивать её силу и умение влиять на...
– Послушайте, – жёстко отозвался правый. – Мне временами кажется, что вся Сигма Водолея просто повёрнута на леди Луэлин, – он очень сердито взглянул на собеседника.
Так, что мы там с Элиш обсуждали на счёт странных влюблённых цейноидов? Я – вероятно, от нервного перенапряжения – прямо-таки расхохоталась в своих мыслях. Элиш, наверняка не прерывавшая связь и следившая за событиями с не меньшим волнением, тоже не могла не улыбнуться.
– Что? – презрительно спросил левый. – Ты что, рехнулся? О чём вы вообще говорите?
– Вам не кажется, что здесь о ней можно слышать чаще, чем обо всех остальных галактоидах вместе взятых?
– Конечно, ведь мы воюем с ней, – напомнил левый. – А она, что бы там ни говорили, держит всю власть в своих руках.
– Господа, – резко сказала я по-водолеевски, и три глаза в удивлении замерли.
–
– весь Дворец только и говорит о том, какая превосходная у нас королева – вот уж не ожидала, что и на Дреме всё будет точно так же.
– О нет, смею вас уверить, – ответил правый от меня. – Просто нам слишком давно не попадались в плен женщины-гуманоиды...
– Женщины-гуманоиды? – сердито откликнулся средний. – А не связано ли это с тем, что Коно тоже была женщиной?
Не знаю, что такого страшного он сказал, однако оба соплеменника впились в него взглядами с таким видом, будто готовы испепелить на месте. Средний страшно занервничал, я попыталась покопаться в памяти, что это за Коно... Кажется, как-то связано с тем пророчеством, которого они боятся и о котором ещё перед войной слышала несколько раз. Правда, само оно содержится в тайне и найти информацию о нём почти невозможно. После того, как Михаэль доложил, что здесь, скорее всего, присутствует связь с одной из древних, ныне запрещенных религий, я прекратила поиски и поручила водолеевскому отделу разбираться с религиозными заскоками подопечных.
– За такие слова можно попасть в тюрьму, – резко произнёс правый.
– А за слова о пристрастии к королеве ООССа? – не менее резко откликнулся средний.
– Ты обвиняешь? – поинтересовался правый, бросив взгляд на ближайший Собирающий Опознаватель, огромную отдельно стоящую на улице конструкцию, громоздкую и неприятную на вид, вершина которой поблескивала различными огоньками. – Пусть решит Главный.
Интересно, что там у них за мысли? Средний обвиняет правого в том, что тот ассоциирует меня с каким-то пророчеством? В любом случае, все их мысли, вместе с этим разговором, наверняка уже известны Дэриху Шон Драммеру...
– Пусть решит Главный, – отозвался средний, будто какой-то судебной формулировкой. На том спор и окончился.
Меня сразу же повезли в здание Собрания Совета Дрема. И это после того, как я побывала в сражении, попала в аварию, едва не погибла... Их совершенно не волновало это. Хотя, с другой стороны, в тюрьму меня тоже не швырнули – надо отдать им должное. Насколько я знаю, в тюрьмах они держат по большей части тех, кого считают опасными для Дрема.
Сделав вид, что очень устала, что вымотана и на грани психологического истощения, я пыталась и мыслями своими постепенно отойти от лихорадочной скачки и пустить их ленивым примитивным путём. На всякий случай отключила олорел – Михаэль докладывал, что в здании Собрания Совета стоит множество всевозможных систем для определения посторонних предметов связи, и я решила не рисковать.