Дрёма
Шрифт:
Я почувствовала волка раньше, чем он подкрался к двери нашей спальни. У Куприяна неприятная, отталкивающая аура. Он тихо вошёл к нам и, бесшумно, как опытный хищник, приблизился к кровати, при этом не крался, а шагал смело. Сел в кресло.
Можно разглядеть его зверя внутри. Обычно волк от человека отличался. Как у Дрёмы, Баюна. Морок дворянин и его верный солдат, Лихо беспредельщик и его интеллигентный человек Нил Ильич. Но в этот момент передо мной сидел садист в двух ипостасях. Не стоит провоцировать зверя, когда и так всё очень, очень плохо.
Я укрыла девочку одеялом, чтобы
– Не понравилось твоё поведение,- предъявил мне Куприян.- Здесь хозяин я, и ты это поймёшь. Мне двести девяносто семь лет. Через три года я займу место твоего покойного мужа и стану менять законы так, как мне вздумается. К тому времени моя пара начнёт оборачиваться. Что касается тебя, то желательно тебя привязать к стае. Для этого ты выходишь замуж. Один из мои бет бросает свою Дамку ради брака с тобой. Вы с ним будете воспитывать мою истинную, ведь ребёнку нужна семья?
Он не дождался от меня ответа. Морок тоже оставлял меня рядом с дочерью только через постель с его бойцом. А потом в ножки мне кланялся, извиняясь. Вот только Кощею времени не будет извиняться, я не допущ его трёхсотлетия, даже ценой собственной жизни.
– Чувствую, как ты меня ненавидишь. Это не имеет значения. Поверь, лучше тебе стать женой Захара, чем моей любовницей. Мои любовницы долго не живут.- Он улыбнулся и посмотрел в сторону от меня. Сказал уже в полголоса,- подойди ко мне.
Я оглянулась. Прикрывая наготу простынёй, на тахте сидела Марта. Она была смущена и напугана, но приказ выполнила. Глядя на Куприяна с опаской, тихо подошла к кровати.
– Дай руку,- он протянул девушке свою лапу, она посмотрела на меня.
Я не поддержка. Предчувствуя, что сейчас произойдёт, я укрыла ребёнка плотнее, закрыла подушками и загородила обзор от кресла.
Взлетела вверх белая простыня, опустилась на пол и пролетела, почти невесомая, по скользкому паркету. Альфа схватил за волосы Марту и предупредил:
– Не разбуди ребёнка, иначе уснёшь навсегда,- он рывком установил её перед собой на колени, продолжа сжимать в кулаке волосы. Внимательно рассмотрел перепуганное лицо и плюнул на него. Размазал рукой свою слюну и полез расстёгивать ремень на брюках.- Если не будешь послушной, Алёна Ярославна, я на твоих глазах буду такое творить, волчицей завоешь. Если откажешь моему бете, я завтра же тебя десятерым мужикам отдам на столе в торжественном зале.
Он извлёк возбуждённый орган и направил в рот девушки головку. Не дав Марте воли, стал нанизывать её рот так, как ему хотелось. Зал наполнился приглушенными криками, стонами, рвотными звуками. Летали в воздухе безвольные руки. Марта вцепилась в ноги насильника, но он ударил её. Смотрел на меня, а перед тем, как кончить, расслабился, развалившись на кресле, и глубже вошёл в горло девушки, удушив её. Она билась в его руках, пока не ослабла, теряя сознание. Кощей откинул жертву на пол, она кашлянула спермой и рвотой, не двигалась, безмолвно плача.
– Ты, конечно, королева,- Куприян застёгивал штаны,- тебя будут уважать, но со мной не играй, детка. Ты всё поняла?
– Да,- в полный голос ответила я.
Я всё поняла. Ты покойник,
– Вот и умница. Блондиночку я забираю.
Он встал с кресла и, уходя, схватил Марту за волосы поволок за собой. Она закричала, звала меня на помощь. Разбудила ребёнка. Её вопль стих за дверью.
– Дрёма, где тебя носит?- проскулила я и посмотрела на проснувшегося воробушка.- Привет, малышка, ещё рано вставать, давай поспим.
Я легла на кровать прямо в своём сарафане, и девочка сама подвинулась ко мне ближе, будто старалась спрятаться.
Ещё до утра я изучила окна. Нашла одну раму и открыла её рядом с кроватью. Свободная улица, но высокий третий этаж. На фасаде камеры слежения, зато рядом водосточная труба, ржавая, ненадёжная. Но если её использовать не на полную, допустим другой рукой цепляться за стену…
Я вернулась в постель и прижала к себе ребёнка. Прости, Марта, я ухожу одна.
Я думала, Захар будет из чёрных бушлатов, он оказался белогвардейцем. У него отличный баритон, широкие плечи и улыбка хитрая, ямочки на щеках. Смазливый. Пришёл ближе к полудню, когда мы ещё толком не проснулись, весь разодет в красивые вещи, белая рубаха, чёрные брюки. Небрежно расстёгнутый ворот, красиво уложены пряди его русых волос на голове.
Ничто во мне не шевельнулось. Моя радость - лохматая, чёрная и с хвостом.
Принёс нам с девочкой завтрак, установив перед тахтой, на которую так и не вернулась Марта, круглый столик. На подносе две тарелки овсяной каши и две чашки с какао. У меня полное отсутствие аппетита. Малышка в простом розовом сарафане вообще чужого волка испугалась.
– Добрый день, долго спали,- поздоровался Захар, расставляя предметы. Пообедать можно будет в столовой.
– Здравствуй,- улыбнулась я, вдыхая воздух города в приоткрытое окно и упиваясь звуками, что издают люди. Свобода совсем рядом, но меня не отпустят. Хотя как стараться.- Вы живёте всей стаей здесь?
Я прошла к шкафу, нашла тапочки-лодочки чёрного цвета, причесала волосы и убрала их в пучок, чтобы не мешали.
– В усадьбе только элита живёт, остальная стая, кто где,- Захару понравилось моё дружеское настроение, он разнузданно развалился на тахте, как собачонке похлопал мне по месту возле себя.
– Только ребёнка не пугай,- улыбнулась я и подмигнула бете.
Девочка была, как куколка. И хотя уже школьного возраста, длинные ножки и приличный рост, веса в ней не было почти. Я подошла к ней и попросила держаться за спину. Девочка вцепилась в мою шею, обхватила ногами. Пришлось попрыгать и побегать, играя в лошадку, чтобы понять сможет она на мне удержаться. Молодец, хорошо держалась.
Сводила её на горшок, умыла, расчесала кудри, ведя с Захаром непринуждённую беседу.
– У тебя потрясающий запах, Алёна Ярославна. Ни у одной Дамки такого не встречал, одно слово, королева.
– Тебе сколько лет?- ему необязательно знать, что я волчица.
– Двести восемьдесят восемь, красивая цифра.
– Ого!- удивилась я, заплетая чёрные кудри девочки в косичку.- Так вы тут все возрастные?
– Да, очень многие,- признался Захар.- Завтрак остынет, садись ко мне, не терпится тебя потрогать.