Дремеры. Изгнанники Зеннона
Шрифт:
Дядя с Утешителем были в гостиной и по нетерпеливому взгляду, который бросил в мою сторону дядя, стало ясно, что они ждали нас уже какое-то время.
– Премного благодарю за ваше драгоценное время, Утешитель. А теперь мы вынуждены откланяться, дела не ждут.
Дядя еще раз пожелал Кинну счастливого совершеннолетия, и я внутренне сжалась, потому что я Кинна так лично и не поздравила, а теперь момент был упущен. Я только и смогла сказать:
– Увидимся завтра.
Кинн, как и все мои одноклассники, был приглашен на свадьбу, и ради этого их освобождали от занятий в школе. Кинн, снова
– Увидимся завтра.
Утешитель проводил нас до двери, и мы распрощались. В тоне Утешителя, несмотря на всю любезность, сквозила прохладца.
Прежде чем сесть в фаэтон, я обернулась. Голубая форма Утешителя Йенара хорошо виднелась из окна передней. В окне слева, где находилась столовая, что-то мелькнуло, и сердце ёкнуло, когда я поняла, что к окну подошел Кинн.
Он не двигался, просто стоял, как едва заметная темно-зеленая тень. Чувствуя настойчивый взгляд Утешителя, я слегка поклонилась, взялась за дядину протянутую руку и забралась внутрь.
Дядя был не в духе, обеспокоенно молчал, на его высоком лбу залегли глубокие морщины. Приказал высадить себя у здания Совета на противоположной стороне площади и только тогда обратился ко мне:
– Я бы проводил тебя домой, Вира, но не могу, мне надо спешить.
На меня вдруг навалилась апатия, тяжелая, как цепи Красного моста. Я была только рада остаться в одиночестве.
– Всё в порядке, дядя.
Дядя глянул на меня и порывисто коснулся моей левой руки:
– Постарайся отдохнуть перед завтрашним днем.
Я заставила себя кивнуть и улыбнуться.
Но когда дядя покинул нас, и фаэтон двинулся по гладко вымощенной площади мимо Храма в сторону дома, моя улыбка медленно увяла.
Завтра в это время в Храме, окруженная праздничной толпой, я выйду замуж за красивого, завидного жениха.
Так почему же сейчас я чувствую себя как самая несчастная невеста в Зенноне?
Глава 5
Воздух, налитый весенней теплотой, пьянил как зеннонское красное старого урожая. От крыши Храма празднично отсвечивало солнце. На цветной брусчатке перед входом в Храм уже стояли первые гости, но основная часть должна была прибыть только через полчаса. Старшие Бернелы легко угадывались по насыщенно-бордовым цветам одежды, на их фоне выделялся синий, с отливом, костюм Хейрона.
– Душенька, ты выглядишь потрясающе! Что за тиара! А что за платье! Даже издали видно, что сейчас нет ни таких красок, ни ткани.
Втайне я была рада, что официальность обстановки не позволяла Нии Бернел заключить меня в объятья, что она несомненно бы сделала, – чтобы поближе посмотреть на мамино голубое платье, которое ушили для свадьбы, на вышитый кошелек, полный денежных камней, и на свадебную тиару, подвески которой серебристыми ручейками сбегали мне на плечи и спину. Моей будущей свекрови пришлось ограничиться восхищенным взглядом, который не пропустил ни одну жемчужину в тиаре и подвесках и задержался на крупных голубоватых жемчужинах в серьгах.
Огаст Бернел преподнес свои комплименты самым теплым тоном, которым до сих пор ко мне обращался, и меня кольнуло подозрение, что после свадебного обеда он мог оттаять
Когда ко мне приблизился Хейрон, я почувствовала в толпе движение, словно все взгляды невольно обратились к нему. И было понятно, почему. На солнце светлые волосы Хейрона отливали золотом, свадебный костюм сидел как влитой, а его насыщенный синий цвет подчеркивал голубые глаза Хейрона, делая их еще выразительнее. Мой жених был по-настоящему красив.
Хейрон поклонился мне и улыбнулся, не сводя с меня пристального взгляда. В отличие от матери, и платье, и тиара ему были мало интересны, – он смотрел на меня, на мои подкрашенные карминовой помадой губы, на открытую шею.
Мои щеки начал заливать румянец, и я была как никогда рада, когда к нам стали подходить с приветствием гости. Когда к нам приблизился Утешитель Йенар, бросающийся в глаза в своей небесно-голубой форме, я заставила себя смотреть чуть в сторону, чтобы не встречаться взглядом с Кинном, который подошел со своим опекуном.
Наконец, к нам вышла Мать-Служительница в жемчужно-серой мантии. С седыми, убранными в тугую прическу волосами, с добрыми морщинками вокруг глаз, главная Служительница отдаленно напоминала саму Серру, по крайней мере, как ту изображали. Я еще раз порадовалась, что сегодня был день Сестер, а, значит, очередь служить принадлежала Служительницам. Большая часть дней была посвящена Братьям, и службы велись Служителями, а Отец-Служитель всегда казался мне чересчур суровым и строгим.
Мать-Служительница поприветствовала нас и сообщила, что всё было готово. Теперь была наша с Хейроном очередь. По традиции, до начала церемонии бракосочетания жених и невеста, каждый по одиночке, приносили молитвы: жених – Зеннону, невеста – Дее. Хейрон улыбнулся мне и поднялся вслед за Матерью-Служительницей в верхний храм, где располагался алтарь Зеннону. За ним потянулись уже прибывшие гости. Дядя вместе с Неллой остался встречать у входа остальных гостей. Я же, в сопровождении одной-единственной немолодой Служительницы, сестры Аннеки, спустилась вниз.
Храм был вытянут, как корабль, на котором Серра и Иалон пересекли Штормовые моря, и по синему широкому ковру, который скрадывал наши шаги, мы прошли мимо закрытых дверей, за которыми находились разные храмовые помещения – трапезная, учебные кабинеты, ризница, книжницкая, кабинеты главных Служителей. По левую руку, между двумя учебными кабинетами, мы оставили лестницу на второй этаж, по которой мне предстояло потом подняться.
Сестра Аннека довела меня до двустворчатых деревянных дверей, ведущих в придел Деи, и, улыбнувшись, оставила меня одну.
Я открыла дверь, и на меня пахнуло запахом благовоний – древесным, теплым, чуть горьковатым – после сегодняшней недавней службы. Я закрыла за собой дверь, и сердце сразу же забилось спокойнее. В приделе было тихо, мерцали свечи. Я прошла по сине-голубому ковру к алтарю Дее, где сквозь круглые витражные окна лился цветной свет.
В отличие от Садов, здесь статую Деи украшали одежды благородной дамы, а в сложенных лодочкой руках голубоватым куском льда переливался нефрилл – один из камней, которые пробудила сама Дея, и который до сих пор избавлял даже от сильной головной боли, стоило к нему прикоснуться.