Дремлющая жизнь
Шрифт:
– Где она сейчас?
– В гостиной, а Робин с Беном играют в саду. Не знаю, поняли ли мальчики, что произошло. Дорогой, только не ругайся с ней, пожалуйста.
– Когда это я ругался с детьми? Скорей уж был чересчур покладист, позволяя делать все, что заблагорассудится. Я должен был воспротивиться еще тогда, когда она собиралась выскочить замуж в восемнадцать лет.
Зашли в комнату. Сильвия стояла спиной к ним. Она повернулась и сказала:
– Привет, пап.
– Плохо дело, Сильвия.
Вексфорд души не чаял в обеих своих дочерях, но его любимицей была Шейла, их младшая. Она сделала карьеру, однако, несмотря на все трудности, осталась доброй и славной девочкой.
– Понимаю, ты не слишком рад меня видеть, папа, – произнесла она. – Но мне некуда больше идти. Я постараюсь как можно быстрее найти работу и какое-нибудь жилье себе и мальчикам.
– Не говори со мной таким тоном, Сильвия. Пожалуйста, не надо. Это твой дом. Или я чем-то обидел тебя, что ты так со мной разговариваешь?
Она даже не шевельнулась, только на глазах появились слезы и медленно потекли по щекам. Вексфорд подошел к ней и обнял. Он и сам с трудом мог вспомнить, когда вот так обнимал дочь в последний раз. Наверное, много лет назад, еще до ее замужества. В итоге она смягчилась и обняла его в ответ, да так крепко, что у Реджа перехватило дыхание. Она всхлипывала на его плече, а он прижимал ее, бормоча слова утешения этой беглой нимфе пяти футов ростом. Он говорил ей те же слова, что и двадцать лет назад, когда она падала и разбивала коленки.
К вечеру понедельника расследование так и не сдвинулось с мертвой точки. Телефоны продолжали звонить, но чем дальше, тем ненормальнее оказывались звонившие. Ни в одной газете, журнале или пресс-агентстве не знали Роду Комфри ни как штатного корреспондента, ни как внештатного. Она не была даже членом Национального союза журналистов. Констебль Лоринг ранним поездом уехал в Лондон, чтобы посетить магазин на Джермин-стрит.
Мысли о домашних неурядицах и вынужденное ожидание настолько раздражали Вексфорда, что он жалел, что не отправился в Лондон лично. Дочь он любил, но заставить себя ей сочувствовать не мог. Робину и Бену сказали, что папа уехал по делам, поэтому они с мамой пока поживут здесь, и если маленький Бен принял объяснение без вопросов, то Робин был достаточно большим, чтобы понимать, что происходит на самом деле. Несомненно, он не раз становился свидетелем ссор между родителями и слышал, что, если бы не он с братом, мама могла бы вести куда более интересную и насыщенную жизнь. Теперь мальчик с потерянным видом слонялся по дому. Если бы они разыскали этого «дядюшку Крыса», возможно, это отвлекло бы ребенка от грустных мыслей, но чертово животное никак не попадалось им на глаза.
Сам Нил тоже до сих пор не объявился. Вексфорд был уверен, что зять навестит их хотя бы для того, чтобы продолжить ссору и взаимные обвинения, но тот так и не показался, даже по телефону не позвонил. Сильвия, утверждавшая, что не хочет его больше видеть, явно хандрила из-за его отсутствия и даже принялась обвинять родителей в том, что они разрешили ей выйти за Нила замуж. Дора провела бессонную ночь, в результате Вексфорд тоже не смог заснуть еще и потому, что дом был маленький, и он все время слышал шаги Сильвии, расхаживающей туда-сюда по своей комнате.
Лоринг вернулся в двенадцать, то есть настолько рано, насколько было возможно. Вексфорд даже пожалел об этом, потому что не мог сорвать злость на излишне расторопном констебле. Дальше так продолжаться не могло, поэтому ему пришлось взять себя в руки и как можно дружелюбнее спросить:
– Ну, как съездили, Лоринг? Разузнали что-нибудь?
– В каком-то смысле, сэр. Бумажник они сразу опознали. Эту модель больше не выпускают, у них оставался последний экземпляр. Его купили в четверг четвертого августа.
– И чего вы скромничали, констебль? Черт возьми, наконец-то хоть что-то сдвинулось с места!
Лоринг выглядел довольным, хотя и сомневался, что в полной мере заслужил похвалу.
– Бумажник приобрела не Рода, – торопливо добавил он, – это был мужчина, тип по имени Гренвиль Уэст. Он их постоянный клиент, все время покупает у них в магазине всякие штуковины.
– Адрес взяли?
– Лондон, улица Зеленых Вязов, дом 22. Это в Кенбурне.
Вексфорд не был большим специалистом по лондонской топографии, но район Кенбурн-Вейл знал хорошо. Перед глазами сразу же возникла улица, располагавшаяся в миле от большого кладбища. Он представил пол-акра зеленой травы и, собственно, растущие там вязы, белую ограду, ряд домов времен короля Георга, на первых этажах которых в основном располагались лавочки и магазинчики. Довольно уютное местечко, настоящий зеленый оазис среди убогих окрестностей Кенбурна.
Это было настоящей удачей, что с таким трудом найденный свидетель оказался именно из тех мест. Вексфорд не сомневался, что в расследовании ему поможет племянник, сын покойной сестры, суперинтендант тамошнего отдела уголовного розыска Говард Форчун. Правда, сейчас он находился в отпуске на Канарских островах, но это ничего не значило: многие его люди отлично знали Вексфорда и были его добрыми приятелями.
Где-то около двух они со Стивенсом, его водителем, отправились в Лондон. Вексфорд расслабился, к нему возвращалась уверенность в себе. Сильвия и ее семейные проблемы на некоторое время отошли на второй план. Его возбуждала открывающаяся перспектива расследования. Наконец Стивенс затормозил перед полицейским участком Кенбурн-Вейла.
– Инспектор Бейкер на месте?
Забавно, но если бы несколько лет назад кто-нибудь сказал Вексфорду, что он станет искать встречи с Бейкером, инспектор бы расхохотался такому в лицо. В период, когда он, выздоравливая от тромбоза, поселился в доме Говарда и Дениз, Бейкер продемонстрировал себя далеко не с лучшей стороны. Нет, он, конечно, помог в расследовании дела об убийстве на кладбище. Хотя даже Говард, положа руку на сердце, вряд ли использовал бы формулировку «помощь», поскольку дело полностью, от начала и до конца, было раскрыто его дядюшкой. Однако именно с тех пор Бейкер зауважал Вексфорда и начал относиться к нему с определенной симпатией. По крайней мере, после того случая он перестал отпускать шуточки насчет деревенских полицейских, не разбирающихся в преступной жизни Лондона.
Бейкер оказался на месте, и через пару минут, миновав выкрашенный в бутылочный цвет коридор, инспектор вошел в кабинет с окнами, выходившими на пивоварню. Увидев его, Бейкер встал и с улыбкой протянул руку.
– Какой приятный сюрприз, Редж!
Со времени их последней встречи прошло почти два года. Бейкер изменился, помолодел и вообще выглядел довольным жизнью, только скрипучий голос с легким акцентом кокни остался прежним.
– Рад видеть тебя, Майкл. Как дела? Слушай, отлично выглядишь! Что нового?