Дремлющий страх

Хупер Кей

— Одна из многих его черт.

Райли не хотела думать об этих остальных вещах.

— Значит, мы оба надеемся, что в Чарлстоне имитатор. Но придется ли мне столкнуться с худшей вероятностью или нет, в том случае, если я не смогу вернуть то, что нарушил этот ублюдок с шокером, я разочаруюсь в себе и буду не достаточно хороша для ООП.

— И это — еще одна причина для того, чтобы вернуться в Квантико.

Райли не хотела, но все-таки закончила спор обычной фразой, который никто из них не смог бы оспорить, потому что они оба были полицейскими.

— Воспоминания или нет, я сделала что-то ночью в воскресенье, в результате чего я оказалась

вся покрыта кровью. Может быть, это была кровь убитого мужчины. До тех пор пока мы не узнаем точно, я не могу уехать.

Глава 9

Ли Уэллс хотела быть полицейским с тех пор, как ей исполнилось восемь лет. Может даже и раньше, но она помнила свое желание лишь с восьми лет. Ли превратила свой кукольный домик в тюрьму, заключив туда трех кукол, двух плюшевых мишек и куклу ниндзя, которую она позаимствовала у брата, когда он не видел.

Ниндзя совершил самое отвратительное преступление — он похитил Барби Малибу и требовал за нее выкуп. Борьба за освобождение заложницы и захвата преступника была напряженной.

Мать Ли была несколько поражена всем этим, справедливо опасаясь, что детские игры являются предвестниками менее традиционной жизни, чем та, на которую она, по крайней мере, надеялась. Но Ли вместо того, чтобы в свои студенческие годы вступить в женское общество и получить диплом по детской психологии или чему-то подобному, изучала уголовную психологию и криминалистику [7] , стажируясь в бюро расследований штата.

7

Криминалистика (от лат. criminalis — преступный, относящийся к преступлению) — наука, исследующая закономерности приготовления, совершения и раскрытия преступления, возникновения и существования его следов, собирания, исследования, оценки и использования судебных доказательств, а также разрабатывающая систему основанных на познании этих закономерностей специальных приёмов, методов и средств применяемых в ходе предварительного следствия для предупреждения, раскрытия и расследования преступлений, а также при рассмотрении уголовных дел в судах.

Но если мать и была разочарована выбором будущей карьеры, сделанным дочерью, сама Ли растеряла все иллюзии, проведя пять лет в полиции в Колумбии; она поняла, что ей не нравится быть полицейским в большом городе. Слишком много насилия. Слишком много тягостных ситуаций с трагичным, несчастным концом.

Гордон сказал, что она выбрала неправильную карьеру для женщины, которая верила, что истории должны заканчиваться на нотке «жили долго и счастливо», но Ли по большей части любила свою работу — вот в чем была правда. Ей нравилось помогать людям. Поэтому когда Колумбия стала слишком гнетущим местом для нее, Ли решила, что прибрежный район будет, несомненно, более радостным, менее жестоким местом. И, кроме того, он обеспечит отличные дополнительные выгоды.

Особенно, учитывая тот факт, что она — редкий тип рыжеволосой девушки, чья кожа не изобиловала веснушками, а была смуглой.

Она прибыла в Управление шерифа округа Хазард благодаря булавке. Перед ней лежал список правоохранительных органов по всему южному побережью, которым требовались опытные офицеры, она закрыла глаза и вонзила в лист открытую английскую булавку.

И попала в округ Хазард.

Может

это и глупый способ планировать карьеру, не говоря о планировании всей жизни, но для Ли он сработал очень хорошо. Потому что сейчас ей нравилась как ее работа, так и стиль жизни пляжного сообщества. А кроме того у нее был мужчина, по которому Ли сходила с ума. Все просто замечательно.

— И сейчас, — сказала она Райли, рассказывая свою историю, при этом ее голос звучал огорченно, — приходит какой-то кровожадный дьявол и разрушает рай.

— Да, кровожадные дьяволы действительно могут испортить тебе жизнь, — серьезно согласилась Райли. Она сидела на углу стола для переговоров, лениво покачивая одной ногой. Она ждала, когда их встретит шериф Баллард с отчетом о вскрытии. А пока, Райли слушала речь Ли, у нее появился один или два простых вопроса к себе.

Ли вздохнула.

— О, ты знаешь, что я имею в виду. Не то, чтобы я легкомысленно относилась к этому убийце. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу того бедного парня, висящего там, в лесу. Мне становится плохо. И страшно. Потому что если маньяк, который убил его, не приехал сюда на лето, он — тот, кого я знаю.

Райли еще раз откусила кусочек энергетического батончика, а затем сказала:

— Не знаю, насколько это важно, но я бы очень удивилась, если бы этот убийца оказался просто человеком, приехавшим сюда на лето.

— Черт. Почему?

— Потому что если он или они практикуют настоящие сатанинские ритуалы, это — не то, что ты обычно берешь с собой в дорогу на отдых. Во всяком случае, не особо жестокие ритуалы. Кроме того, конфиденциальность — действительно важный фактор, а то место на виду.

— Так значит, это могло быть — что? Не настоящий ритуал?

— Может быть, эта была лишь завеса. Чтобы спрятать настоящий мотив убийства. А если дело в этом, если кто-то использует оккультные атрибуты, чтобы сбить нас со следа, тогда задача состоит скорее всего в том, чтобы отвлечь внимание от кого-то, кто был бы логическим подозреваемым при расследовании обычного убийства этого мужчины.

Ли задумалась над этим.

— Но мы не можем знать, были ли у него здесь враги до тех пор, пока не узнаем, кто он. Вернее, кем он был.

— Да. Поэтому установление его личности должно стать задачей номер один.

— Так и есть. Но пока — ничего. Доктор, который здесь выполняет функции судебно-медицинского эксперта, предоставил нам предварительный отчет прошлым вечером; он не нашел каких-либо отличительных знаков на теле. Ни старых шрамов, ни татуировок, ни родимых пятен. Мы проверили отпечатки его пальцев во второй раз, чтобы знать наверняка, но все равно — ничего.

— Я бы не ожидала, что его отпечатки пальцев будут в базе данных, — сказала Райли.

— У тебя есть какая-то особая причина для этого?

Аккуратно сворачивая пустую обертку от энергетического батончика, превращая ее в полоску, сужающуюся с каждым разом, Райли произнесла:

— Потому что его голова была отделена от тела.

Ли не смогла удержать гримасу, но сказала:

— И?

— И потому, что я никогда не слышала об оккультном ритуале, в котором отделялась бы голова жертвы, а затем куда-то убиралась. И я не вижу ни одной причины для этого, за исключением стремления отложить установление личности. В том случае, если убийца считал бы, что отпечатки жертвы есть в базе данных, и очевидно, будучи не из брезгливых, он мог бы просто уничтожить кончики пальцев. Отрезать их или, возможно, использовать паяльную лампу.