Древнее китайское проклятие
Шрифт:
Осталось только домой вернуться.
И тут возникли проблемы.
Проблемы были обнаружены нами на средине второго дневного перехода. Сначала они имели формы небольшой точки на горизонте, однако Гэндальф, обладающий поистине орлиным взором, сообщил, что лучше бы нам поторапливаться.
Колобок сказал, что в такой ситуации помощи от него будет немного, поэтому он лучше оставит нас и сгоняет за помощью. В принципе, это было разумно. Если в одиночной схватке от Колобка
Через час проблемы увеличились в размерах и стали гораздо ближе. Теперь уже можно было разглядеть отдельные фрагменты.
Невысокие всадники на маленьких лошадках. Смуглые, черноволосые, с короткими кривыми мечами
Хазары.
Хазар было много. Мы стояли на вершине холма, а у его подножия колыхалось… Нет, назвать их «морем» у меня язык не поворачивается, это было бы против исторической справедливости. Их было «озеро». Но суть в том, что, для того чтобы утопить нас троих, хватило бы и лужи.
– Минут через двадцать будут здесь, – сказал Гэндальф.
– Будем умирать, – отозвался я.
– Похоже на то.
– Вообще-то я рассчитывал, что ты меня опровергнешь. Будешь внушать мне оптимизм.
– Как? – спросил Гэндальф.
– Ты маг, – сказал я. – Могучий, между прочим. Забудь о своем принципе невмешательства.
– Их пять тысяч.
– Где-то около.
– Моей силы не хватит, чтобы накрыть пятьсот штук одним махом.
– А двумя? – предположил я. – Преврати их в жаб. Или в мокриц. Хотя бы первые ряды. Остальных это напугает.
– Сомневаюсь, – сказал Гэндальф. – Они хазары, но они не трусы.
– Значит, все это было зря?
– Почему зря? Кащея мы одолели.
– А Василиса? А брачный союз?
– Не все получается так, как мы этого хотим, – вздохнул Гэндальф.
Вообще-то сказки не должны так заканчиваться. Они должны заканчиваться свадьбой, свадебным пиром, на котором у меня бы по усам не текло и в рот бы точно что-нибудь бы да попало, потому как усов у меня нет.
После смерти Кащея все обычно сразу переносится в пиршественную залу. А не на залитый солнцем склон холма, по которому наверх карабкаются пятьсот злобных хазарских воинов.
– А у тебя больше таких штук нет? – с надеждой спросил Гэндальф. – Типа той, которой ты Горыныча кокнул?
– Нет, – сказал я. – Все, что у меня было, при обыске отобрали. Да и она тоже на такое количество не потянет.
– Плохо.
– Плохо, – сказал я. – Слушай, ты уже один раз умирал. Как это было?
– Очень неприятно, – припомнил Гэндальф. – Особенно воскрешение. Второй раз такое пережить мне бы не хотелось.
– Может, и не переживешь. Драться будем?
– Их штук пятьсот.
– Да.
– А нас двое.
– Опять да.
– Конечно, будем! Не сказал бы, что геройская смерть стояла
– Простите, – вмешалась Василиса, становясь справа от меня. – Вы сказали, что вас двое. Это неправильно. Нас трое.
– Дева-воительница, – пробормотал Гэндальф. – Как это прекрасно.
– Вас они не убьют, – сказал я. – Живая вы представляете большую ценность. Незачем вам в это лезть.
– Живой я им не дамся, – ответила она. – Лучше смерть.
Я пожал плечами.
– Это ваш выбор. Колхоз – дело добровольное.
Она обнажила меч, отобранный у кого-то из Кащеевых стражников. Гэндальф нахмурился и извлек из-под балахона приличных размеров клинок. Видел бы его в этот момент Фрейд, мог бы разразиться целой диссертацией.
У меня меча не было, равно как и большого желания биться холодным оружием, поэтому я вытащил из кобуры ствол и встал между Василисой и Гэндальфом как бесстрашный и не ведающий ни сомнений, ни жалости герой фильмов Джона By. Два белых голубя пролетели над склоном холма.
– Э, – сказал Гэндальф и закашлялся. – Сергей, я хочу попросить у тебя прощения. Я тебя во все втянул. Это ведь не твоя война.
– У хоббитов ты прощения просил?
– Никогда.
– Так не начинай сейчас, – сказал я. – Я мальчик взрослый, сам понимал, во что лезу.
Хазары были близко. Они оставили своих лошадей у подножия холма, а сами карабкались по склону. Я уже мог различить их желтые, бесстрастные монголоидные лица.
А различив, открыл огонь.
Я снял человек тридцать, прежде чем у меня кончились патроны, а хазары подобрались настолько близко, что завязалась рукопашная.
Гэндальфу пришлось распроститься с имиджем Древнего Старца. Рубился он как молодой, весело и отчаянно. Очевидно, знакомство с Арагорном, Леголасом и Гимли, а также прочей кровожадной компанией даром для него не прошло. Меч в его руках словно жил своей собственной жизнью, и вокруг мага быстро вырастал курган из мертвых тел.
Василису хазары старались не трогать, разве что иногда замахивались мечом в пылу схватки. Она не отвечала им взаимностью и рубилась не на шутку, так что они старались обходить ее стороной.
Перезарядить пистолет я не успел, так что пришлось мне присоединиться к общему веселью. Какой-то хазарский тип замахнулся на меня мечом, я перехватил его руку на подходе, сломал ее в двух местах и вынул из ослабевших пальцев меч. Меч был кривой. Больше похож на саблю, которой Василий Иванович белых рубил.
Я взмахнул сабелькой и выбил оружие из рук другого хазарского типа. Обратным движением я отрубил ему руку. Хазар попятился и исчез в толпе.
Искать инвалида я не стал. Меня больше занимала проблема его здоровых собратьев.