Древнее проклятье
Шрифт:
Остановиться в десяти шагах от ступенек, в строгом соответствии с этикетом. И склонить колени:
– Стелла, Мастер над собаками, приветствует Его Величество!
Ладони с зажатой в них именной табличкой поднялись на уровень глаз. За спиной послышался шорох одежд. Это Сунунг ткнулся в пол лбом. Я не стала повторять этот подвиг. Во-первых, статус позволял смотреть прямо. Во-вторых… Ломать шею не хотелось. А именно этим и грозил полный поклон, слишком уж много шиньонов и украшений навертели в прическу. На золото не поскупились. А в-третьих, я ни на миг не желала выпускать из виду
– Поднимитесь! – послышалось с возвышения. Эхо подхватило и усилило слова Императора. – Я рад вашему возвращению, госпожа Стелла. Надеюсь, путь домой был легким.
«Домой!». Слово горько отозвалось в сердце. Ранко почти стал мне второй родиной, но последние события…
Пришлось мысленно прикрикнуть на себя: не время и не место предаваться тоске! Зал Советов ошибок не прощает. Тем более чужестранке.
– Благодарю Ваше Величество за заботу. К сожалению, возвращение омрачилось нападением врага у самых границ, но все закончилось благополучно.
Про Линен не думать! Она всего лишь служанка, её жизнь ничего не стоит в больших политических играх.
– А также, государь, Мастер над собаками счастлива сообщить, что выполнила все возложенные на неё задачи и добилась успеха. Позвольте представить вам результат.
Я повернулась. Не вставая с колен, Сунунг подал поднос с аккуратно уложенными свитками. Хеду тут же отнес его Императору.
– Я благодарю Мастера над собаками за службу и награждаю её шелком и серебром и рисом! А также нефритовым знаком Исполняющего Указы.
Ропот поднимался приливом. Сначала тихий, робкий, едва заметный, он креп и ширился. Чиновники шепотом передавали друг другу возмущение, и канцлер решился озвучить его Императору.
– Ваше Величество! – встал он рядом со мной, на шаг впереди. – Никто из нас не оспаривает заслуги Мастера над собаками! Но все же вручать ей нефрит «Исполняющего Указ» – слишком. Прошу, увеличьте Мастеру вознаграждение, добавьте шелка и зерна, но отмените свой приказ!
– Да? – Ёншин выглядел расстроенным. – Наверное, все так и есть. Но если я вас послушаю, разве не скажут, что слово правителя подобно воздушному змею – летит, куда ветер подует? И разве не вызовет это кривотолков в народе и в соседних странах?
Ропот поднялся новой волной. Но Император смотрел твердо. И канцлер отступил:
– Мы принимаем волю Его Величества.
Я не видела лица министра. Но не сомневалась: он отыграется на мне при первой же возможности.
А еще… я очень старалась не обращать внимания на Хансо-рана. Получалось плохо, его место было прямо передо мной. Приходилось смотреть или на ступеньки трона, или вглядываться в зеленоватый туман нефритовой дощечки.
Очнулась оттого, что Хеду почти ткнул в лицо украшенным золотыми кистями подносом. На нем лежал спрятанный в желтый чехол свиток с назначением и рядом, в специальной деревянной коробке, – знак «Исполняющего Указы». Молочно-белый нефрит с резьбой в виде свернувшегося сложным узлом дракона украшала красная шелковая кисточка и такого же цвета петля, чтобы носить на одежде, как подвеску. Для того чтобы принять знак отличия, пришлось снова опуститься на колени. Спина тут же взбунтовалась, и я чуть не ткнулась носом в пол.
– Мастер над собаками благодарит Его Величество и принимает назначение!
Сунунг оказался рядом, перехватил поднос и снова исчез из поля зрения. Как ему удалось провернуть это, не вставая с колен, я так и не поняла.
– Мастер над собаками может быть свободен.
Но даже за пределами Зала Советов приходилось следить и за осанкой, и за поведением. Слишком много глаз наблюдало за каждым шагом, каждым жестом, каждым словом. Чиновники не желали смириться с тем, что чужестранка получила столь высокий ранг не будучи наложницей. Мало того – стала государственной служащей. Местные женщины тоже трудились в ведомствах, руководили отделами, но никогда не поднимались до таких высот.
– Госпожа…
– Сунунг, дай-ка сюда нефрит…
Он совсем не вязался с остальным нарядом, но именно эта резная пластинка могла уберечь от больших неприятностей. Я не представляла, зачем Ёншин мне её вручил, но, видимо, причины были веские. Идиотка влюбленная! Целую ночь впустую потеряла, тосковала, вместо того, чтобы доклады читать! Наверняка там отмечено все, до мельчайшего события.
***
Какое же это блаженство – снять парадную сбрую и облачиться в удобный домашний наряд. Проверить питомник… Сначала – живые собаки, бездушные документы подождут.
– Сунунг, почему Император решил вручить мне нефрит? Что-то случилось? Не могу понять…
– Успех Мастера вызывает зависть и неприятие. Много тех, кто желает вам неудачи.
– Сложно здесь было?
– Господин Хансо-ран и жрица сдержали слово: сохранили питомник. Без них мы бы не смогли ничего сделать.
Сунунг подтвердил подозрения. Можно не заглядывать в скучные доклады, а сосредоточиться на других документах. Но необходимость встречи с Хансо повисла надо мной дамокловым мечом. Выдержу ли? Чтобы не думать о неприятном, погрузилась в работу.
– Куен, принеси свитки, они на столе.
Девочка умчалась в дом. А я заглянула в кухню.
Стены покрашены известкой, пол выложен камнем. Чистые глиняные миски аккуратно стояли на полках. Чан и прочая металлическая посуда сверкали в лучах заглядывающего в помещение солнца.
Женщины встретили меня степенно. Чинно поклонились и выстроились вдоль стены, ожидая распоряжений.
Я проверила, чем кормят собак.
Мясо. Хорошего качества и свежее. Говядина и, в большем количестве – курятина. Овощи. Рис. Эх, гречки бы!
– Еще есть шкуры, их мы вывариваем, режем на полосы, завязываем узлом, высушиваем и даем играть щенкам и подросткам.
Хорошо. С этой стороны все было отлично. Даже как-то странно, вспоминая первые дни существования питомника.
– Неужели больше не подсовывают тухлятину?
– Пытаются. Но мы не пропускаем, а Хансо-ран…
Сунунг легко произносил это имя. Для него ёнмиран был покровителем. И, кроме Императора, никто не знал, что мы расстались.
– Учитель!
Куён тащила поднос со свитками. Ланху нес следом низкий столик.