Древнее зеркало. Китайские мифы и сказки
Шрифт:
СТРАНСТВИЯ В БЕСПРЕДЕЛЬНОМ
На Крайнем Севере, где нет ни деревьев, ни трав, находится Пучина-Океан. Это – Небесный водоем. В нем водится рыба шириной в несколько тысяч ли, а сколько ли она длиною – неведомо. Имя ей Кит. Водится там птица, имя ей – Феникс. Спина у него точно гора Великая, распростертые крылья – точно нависшие тучи. Оперевшись о волны и раскачавшись, он взвивается по спирали на высоту девяносто тысяч ли – туда, где нет ни облаков, ни воздуха, над ним – лишь небесная синь, а затем устремляется на юг, к Южному океану.
– И куда он стремится? – усмехнулась перепелка на болоте. – Я подпрыгну, взлечу, а через несколько жэней опущусь. Порхать между кустиками полыни – вот предел полета. Куда же он стремится?
Вот в этом и заключено различие между малым и великим!..
Высочайший {37} , уступая Поднебесную Никого не Стесняющему {38} ,
– Я вижу свои недостатки и прошу вас принять Поднебесную. Разве не следует погасить факел, когда восходит солнце или луна? Ведь его свет все равно померкнет! Разве следует орошать поле во время дождей? Ведь труд этот будет напрасным! Зачем мне занимать трон, если вы взойдете на него и в Поднебесной воцарится порядок?
37
Высочайший – Яо – один из правителей эпохи «золотого века». Яо, так же, как и другой правитель – Шунь, высочайший авторитет для Конфуция и его последователей.
38
Никого не Стесняющий – Сюй Ю, современник Яо, которому последний хотел передать престол и лишь затем, после его отказа, передал его Шуню.
– Вы управляете Поднебесной, и в ней царит порядок, – ответил Никого не Стесняющий. – Мне заменить вас только ради имени? Ради того, чтобы стать гостем? Ведь имя относится к сущности, как гость к хозяину! Королек вьет гнездо в лесной чаще, но занимает лишь одну ветку. Крот пьет из реки, но лишь столько, сколько вместится в желудке. Оставьте это и возвращайтесь, государь! Мне нечего делать с Поднебесной. Если повар не приготовил кушанья, Покойник и жрец не станут его заменять и подносить чаши с жертвенными яствами {39} .
39
…Покойник и жрец не станут его заменять и подносить чаши с жертвенными яствами – имеется в виду обряд, связанный с культом предков, когда одетый в костюм умершего, его внук или другой родственник изображал умершего, – к нему было обращено действо, он был центральной фигурой. Второй фигурой был жрец, который вел обряд и непосредственно обращался к покойнику.
Цзянь У сказал Лянь Шу {40} :
– Я внимал Встречающему Колесницы {41} . Он велик и бесконечен, отправился и не вернулся. Я удивился его рассказу: ему нет предела, точно Млечному Пути. Он так далек от мира и человеческих чувств.
– О чем же он рассказал? – спросил Лянь Шу.
– Далеко-далеко на горе Охотниц-прорицательниц живут бессмертные. Кожа у них словно снег, красота подобна девичьей. Они вдыхают ветер, пьют росу, а зерном не питаются. Оседлав облака и воздух, управляя летящими драконами, странствуют за пределами четырех морей. Душевные силы у них сосредоточены, поэтому не бывает ни мора, ни болезней, урожай всегда обилен. Я принял его за безумца и ему не поверил.
40
Цзянь У – как многие персонажи «Чжуанцзы», с трудом поддается отождествлению, поскольку принадлежит нетрадиционному ряду. По одним комментариям – бог, по другим – древний герой. Лянь Illy известен только по этому фрагменту.
41
Встречающий Колесницы – Цзеюй упоминается и в «Изречениях» под именем «Чуский безумец Цзеюй».
– Да, – заметил Лянь Шу. – Слепому не познать красоты орнамента, а глухому – звуков колокола и барабана. Но разве слепыми и глухими бывают только телесно? Бывают глухи и слепы разумом, как ты, судя по твоим словам. А человек с подобными свойствами рассматривает в единстве весь хаос, всю тьму вещей. Разве стал бы он трудиться над управлением Поднебесной, даже если бы люди просили его спасти от смуты? Такому человеку ничто не может повредить, он не утонет даже при потопе, когда вода поднимется до самого неба, не сгорит даже в великую засуху, когда расплавятся металлы и камни, обуглятся земля и горы. Из пыли и сора, оставшихся после него, можно сформировать таких, как Высочайший и Ограждающий {42} . Разве согласится такой человек заниматься делами?..
42
Ограждающий – Шунь. Один из правителей эры «золотого века».
Хойцзы {43} сказал Чжуанцзы:
– Вэйский царь подарил мне семена большой тыквы-горлянки. Я посадил их и собрал тыквы, которые вмещают по пяти даней. Огромные, а что в них проку? Для воды и сои они оказались слишком хрупкими; разрубленные на ковши, они оказались слишком мелкими. Я решил, что они бесполезны, и их порубил.
Чжуанцзы ответил:
– Вы, конечно, не сумели придумать, что делать с огромными тыквами, как тот сунец, который обладал прекрасным снадобьем для рук, чтоб кожа на них не потрескалась. Пользуясь этим снадобьем, в его семье из поколения в поколение занимались промыванием шелковой пряжи. Об этом услышал чужеземец и предложил за рецепт сотню золотом. Собрав весь род на совет, сунец сказал: «Из поколения в поколение мы промывали шелковую пряжу, но получали совсем немного денег. А сегодня за одно утро можем получить сотню золотом. Давайте продадим ему снадобье».
43
Хойцзы – Хой Ши, известный философ и оратор, друг Чжуанцзы.
Чужеземец получил рецепт и поведал о нем царю У. Когда же юэсцы оказались в тяжелом положении, царь У сделал владельца рецепта полководцем. Тот вступил с юэсцами зимой в морское сражение, разбил их наголову, отнял у них землю и получил ее в награду.
Снадобье было все то же, а воспользовались им по-разному: один с его помощью лишь промывал пряжу, а другой сумел получить землю.
Ныне у вас были тыквы-горлянки, вмещавшие по пяти даней. Зачем было печалиться, что ковши из тыквы мелкие? Почему бы не связать тыквы в большой плот и не плавать по рекам и озерам? Ах, как вы не сообразительны!
Творящий Благо сказал:
– У меня есть большое дерево, которое называется Вонючий ясень. Его ствол распух от наростов и не поддается работе с отвесом. Его ветви такие изогнутые и скрюченные, что не поддаются работе с циркулем и наугольником. Стоит у дороги, а плотники на него не смотрят. Так и ваши слова велики, но бесполезны, никто их не принимает.
– Не замечали ли вы, – ответил Чжуанцзы, – как, прижавшись к земле, лежит в засаде лиса или дикая кошка и подстерегает беззаботную жертву? Но, прыгая то на восток, то на запад, то вверх, то вниз, сами они попадают в ловушки, умирают в сетях. А вот як велик, словно обложившая небо туча, но при огромной силе ему не схватить и мыши. Вас заботит, что большое дерево не приносит пользы? Но зачем так печалиться? Почему бы не пересадить его в бесплодную местность, в широкую степь? Почему бы не блуждать около него в недеянии? Почему бы не спать под ним при странствиях в беспредельном? Дерево не погибнет раньше времени от топора или секиры; не принося никому пользы, не принесет и вреда.
О РАВЕНСТВЕ ВЕЩЕЙ
Владеющий Своими Чувствами из Южного предместья {44} сидел, облокотясь о стол, отрешась от всего, смотрел вверх и тихо дышал, словно отсутствовал. Странник Красоты Совершенной {45} , стоявший в ожидании перед ним, спросил:
– Как же так? Неужели верно, что телом можно уподобиться сухому дереву, а сердцем – угасшему пеплу? Ведь тот, кто сидит, облокотясь о стол, сейчас уже не тот, который сидел, облокотясь о стол, ранее?!
44
Владеющий Своими Чувствами из Южного предместья – Наньго Цзыци, возможно, реально существовавшая личность, но упоминается только в «Чжуанцзы».
45
Странник Красоты Совершенной – Яньчэн Цзыю, ученик Наньго Цзыци, как явствует из контекста.
– Как хорошо ты спросил, Странник! – сказал Владеющий Своими Чувствами. – Понял ли ты, что сегодня я отрешился от самого себя? Когда ты услышал свирель человека, не знал еще, что такое свирель земли; когда услышишь свирель земли, еще не будешь знать, что такое свирель Вселенной.
– Дозвольте спросить, как это узнать? – продолжал Странник.
– Вздохнет земля, и говорят, что подул ветер. Сейчас он стих. А заиграет – яростно завоет сквозь тьму земных отверстий. Разве тебе не случалось слышать подобные голоса? Ущелья гор, массивы лесов, ямы от вывороченных с корнями деревьев-гигантов в сто обхватов подобны носу, рту, ушам; подобны перекладинам… подобны то стремительному потоку, то стоячей воде. Одни бурлят, как поток, другие – свистят, как стрела, у одних – шумный выдох, у других – тихий вдох, голоса высокие, низкие, звуки протяжные, отрывистые. Одни запевают, другие подхватывают. Прохладный ветерок – малый хор, а вихрь – хор огромный. Утихнет буйный ветер, и все отверстия опустеют. Разве не слышал последних вздохов затихающего ветра?