Древнее зеркало. Китайские мифы и сказки
Шрифт:
– В вашем семействе, чьи добродетели подобны благоуханью сандала, мне кажется, есть драгоценное зеркало, не имеющее себе равных в мире. Нельзя ли взглянуть на него?
– Как вы догадались о том, учитель? – спросил мой брат.
– Ваш покорный слуга сведущ в сокровенных искусствах и хорошо различает необычные явления. Над крышей вашего благоуханного дома иногда целыми днями стоит лазоревое сияние. Когда светит луна, сияние это становится багрово-красным. Зеркало ваше излучает божественный эфир «ци». Ваш покорный слуга наблюдает это чудо вот уже два года. Выбрав благоприятный день, я пришел в надежде увидеть драгоценное зеркало.
Брат мой Цзи вынул зеркало из шкатулки. Монах упал на колени и благоговейно взял его в руки, просияв от счастья. Вот что поведал он моему брату:
– Зеркало это обладает сверхъестественными свойствами, многие из которых сокрыты от взора. Если покрыть зеркало амальгамой, а затем снять ее жемчужною пудрой и держать зеркало так, чтобы на него попадали солнечные лучи, то отраженный им луч проникает сквозь стены. Есть средство, сообщающее зеркалу способность делать внутренние органы человека видимыми для глаза. Так можно обнаружить в них смертельный недуг, не излечимый обычными способами. Если нагреть зеркало в парах расплавленного золота, омыть нефритовой водой и вновь покрыть амальгамой, а затем снять с зеркала амальгаму жемчужною пудрой и поместить его тут же в известь, то оно приобретает способность излечивать любой недуг.
Монах оставил нам амальгаму, нефритовую воду и прочие необходимые средства. Мы последовали его указаниям, и все получилось именно так, как он сказал. Но с тех пор мы больше ни разу не видели этого монаха.
Осенью того же самого года я получил должность управителя Жуйчэна. Прямо перед моей резиденцией росло огромное дерево жужуб. Было оно нескольких чжанов в обхвате, и никто не знал, сколько ему сотен лет. Все прежние управители, вступая в должность, приносили этому дереву жертвы. Стоило только кому-нибудь не принести жертву в положенный срок, как на весь тот край обрушивались неслыханные беды и несчастья.
Я всегда полагал, что оборотней создают сами люди, и наотрез отказался от позорного жертвоприношения. Но уездные чины земно просили меня о нем. Что было делать? Я уступил, хотя втайне был уверен, что дерево служит прибежищем какому-то чудищу. Люди бессильны его уничтожить, и оно бесчинствует, не встречая отпора. Однажды вечером я тайком повесил зеркало на ветку жужуба.
Наступила вторая стража {86} . И вдруг возле самой моей резиденции послышались звуки чудовищной силы, похожие на громовые раскаты. Они сливались в непрерывный гул. Я встал посмотреть, в чем дело. Жужуб был погружен в глубокий мрак, вокруг бушевали ветер и дождь, и лишь вспышки молний освещали то вершину, то корни деревьев. На рассвете нашли под ним большую змею. Была она фиолетовая, с красным хвостом, голова зеленая, а на лбу белые рожки и княжеский знак. Мертвую змею покрывало множество ран.
86
Наступила вторая стража – с глубокой древности в Китае время от семи часов вечера до пяти часов утра делилось на стражи по два часа каждая.
Я снял зеркало с дерева и приказал убрать змею и сжечь за городскими воротами. Жужуб срубили. Ствол его оказался полым, а внизу под ним таилась в земле большая змеиная нора. Нору засыпали, и с тех пор зловещие и необычные происшествия навсегда прекратились.
Зимою того же года к моим обязанностям управителя Жуйчэна {87} прибавились полномочия инспектора двора по общим делам. Я получил указ открыть государственные зернохранилища в провинции Хэбэй {88} и выдать из них зерно для восточных земель уезда Шэнь. В Поднебесной тогда разразился великий голод. Начался мор. Особенно сильно он свирепствовал в уездах Шэнь и Пу. У одного моего подчиненного, мелкого чиновника по имени Чжан Лун-цзюй, уроженца Хэбэя, разом заболело в семье несколько десятков человек. Я пожалел его и дал ему на время драгоценное зеркало.
87
…к моим обязанностям управителя Жуйчэна прибавились полномочия инспектора двора по общим делам – инспекторат Танской империи делился на три приказа, один из которых занимался общими (то есть общегосударственными вопросами).
88
Хэбэй – одна из десяти провинций Танской империи.
Ночью по моему приказу он навел лучи зеркала на больных. Они вскочили все как один, будто поднятые по тревоге. Позже они рассказали:
– Мы увидели, как Лун-цзюй приблизился к нам с луной в руках. Когда лучи ее падали на нас, холод пронизывал нас до костей.
В скором времени жар у больных спал, и к вечеру всем стало лучше. Тогда, желая помочь народу, я приказал, чтобы драгоценное зеркало вносили в дома больных жителей.
Я полагал, что зеркалу от того никакого ущерба не будет, а страдания многих тем облегчатся.
Но в ту же ночь из шкатулки, в которой хранилось зеркало, донесся печальный звон. Далеко вокруг разнеслись его звуки и долго не утихали. Я немало подивился этому.
На другое утро явился ко мне Лун-цзюй и сказал:
– Нынче ночью привиделось мне во сне удивительное существо в пурпурной шапке и лиловых одеждах. У него была голова дракона и туловище змеи. «Я дух зеркала, имя мое – Цзы-чжэнь, – поведал он мне. – Не так давно я сделал добро твоей семье, вот почему я пришел к тебе с поручением. Скажи от меня досточтимому Вану, что нынешний мор ниспослан людям самим Небом в наказание за их грехи. Зачем же он заставляет меня спасать больных против воли Неба? Не пройдет и месяца, как болезнь сама собой потеряет силу. Пусть же он меня зря не утруждает».
Поистине это было происшествие необычное и сверхъестественное, и я поторопился записать его. Наступил следующий месяц, и больные в самом деле пошли на поправку.
В десятом году «Дае» Цзи, мой младший брат, оставив должность помощника управителя Люхэ, вернулся домой, но вскоре собрался в дальнее странствие. Он решил посетить многие достопримечательные места. Я попытался отговорить его:
– Стране грозит смутное время, дороги кишат разбойниками. К чему надумал ты ехать? У нас с тобой в жилах течет единая кровь, никогда прежде мы не уезжали так далеко друг от друга. Своим путешествием ты искушаешь судьбу. Вспомни, ведь и Шан Цзы-пин {89} некогда думал, что посетит пять священных гор и возвратится домой, а вот исчез, и никто не знает куда. Твое путешествие по святым местам в подражание совершенномудрым древности может навеки разлучить нас. Это для меня большое горе.
89
Шан Цзы-пин известен тем, что страстно любил уединение. Еще в молодости отказался от служебной карьеры. Женив сыновей, он оставил семью и удалился в горы.
И я заплакал.
– Решение мое неизменно, и ничто меня не удержит, – ответил Цзи. – Со мной может случиться лишь то, что суждено мне судьбой. Разве не сказано у Конфуция: «Муж да не насилует своей воли»? Сто лет живет на свете иной человек, и много за этот долгий срок совершит он ошибок, и много выпадет на его долю бед, но только одни совершенномудрые живут, как то и следует человеку, поступают всегда лишь согласно своим желаниям, радуясь, когда проникают они в истину, огорчаясь, когда недостает у них воли.
Мне нечего было ответить, и брат мой стал собираться в дорогу.
– Перед разлукой есть у меня к вам просьба, – сказал он мне. – Ваше волшебное зеркало – вещь неземная. Опасности и неожиданности на каждом шагу подстерегают меня в пути. Я хотел бы взять его с собой в дорогу.
– Разве я что-нибудь пожалею для тебя? – ответил я и вручил ему зеркало.
Вскоре Цзи уехал, не сказав мне куда. Лишь в шестой луне тринадцатого года «Дае» прибыл он обратно в Чанъань и возвратил мне зеркало с такими словами: