Древнее зеркало. Китайские мифы и сказки
Шрифт:
– Есть у меня соломенная накидка и шляпа – постоянная снасть волопаса. Есть и дудка – ее обычно берут с собой пастушата. Я тебе их отдам, а ты хорошенько смотри за скотом. Помни, если какой вол похудает, взыщу с тебя строго!
– Дал бы еще и зонт, чтобы прикрыться от солнца, – попросил Цзиэр. – Что она – шляпа! Только макушку прикроет – и все!
– Откуда у меня зонт? Сорви в пруду лотоса лист покрупнее, вот и прикроешься.
Приемыш взял у старика соломенную одежду и дудку. Сорвав в пруду широченный лист лотоса, он взобрался на вола и поднял лист над головой, как зонт. Едет на воле и думает думу: «В стране Хуасюй я – знатный вельможа, а здесь у меня нет даже зонта. Приходится прикрываться лотосовым листом!» Внезапно пришла догадка: «А ведь мой лист – не иначе тот желтый балдахин, что я видел во сне. Верно!.. А накидка и шляпа – парадное платье!» Цзиэр приложил дудку к губам и дунул раз-другой. «А вот и оркестр!» Он усмехнулся. «Как ни ряди, а во сне жизнь веселее!»
По этому случаю есть стихотворение, которое здесь
С этого времени всякий раз, когда Цзиэр погружался в сон, он оказывался в стране Хуасюй, где его окружали почет и богатство, но как только он просыпался, парень снова был прежним пастухом, который пасет свое стадо на склоне горы. И так день за днем. И каждую ночь видел он продолжение того же самого сна. Но для нашего рассказа вовсе не обязательно в тонких подробностях говорить о том, что случилось с Приемышем в эти дни и ночи. Мы выберем лишь несколько картинок из его удивительной истории.
Однажды государь той страны, куда во сне попадал Цзиэр, решил найти мужа для своей дочери-принцессы. Кто-то из чиновников представил доклад, в котором предложил:
– Янь Цзихуа, наш Творец-сочинитель, имеет ни с кем не сравнимый литературный дар, талантом своим превосходит других. Посему надобно выбрать его.
Государь согласился и дал повеление:
– Нынче мы отдаем нашу дочь, принцессу Фаньян, в жены Янь Цзихуа, имеющему титул Творца-сочинителя и дувэя – командующего столичными войсками.
В хоромах Цветущего, который стал государевым зятем, появилась жена. В этот час ослепительно ярко горели светильники, повсюду блистали драгоценности-подарки. Поразительное великолепие, несравненная красота! О судьбе Цветущего лучше всего сказать стихами, сложенными на мотив «Похвалы жениху», – вот они, эти стихи:
Чистый рассвет пары благодати струит, Взвился жемчужный занавес, Музыка где-то звучит. Толпы святых небожителей покидают остров Пэнлай, Упряжка фениксов и луаней до земли их быстро домчит. Грациозные, нежные идут небесные феи. Легкий ветер повеял – Слышно, как мелодично звенит Драгоценных подвесок нефрит, Выступают одна за другой, гибкие, словно ивы. Подобных красавиц нет на земле, прекрасны они на диво.У благородной принцессы Фаньян было удлиненное лицо и крупные уши {214} , а говорила она протяжно, нежным и высоким голосом. Ходила чинно, но странно – будто кругами. С тех пор как Цветущий стал государевым зятем, он находился подле принцессы денно и нощно, а за столом они всегда сидели друг против друга. Если ж говорить о роскоши, что его окружала сейчас, то она не шла ни в какое сравнение с прошлым.
Но вот проснулся Цзиэр. И слышит, что кличет его хозяин, почтенный Мо. Он привел с собой колченогую ослицу и велел Приемышу пасти ее в стаде. Парень потянул за веревку. «Ночью мне досталась в жены принцесса, – усмехнулся он. – В день нашей свадьбы разливалось яркое сияние. А нынче? Что досталось мне нынче? Эта колченогая тварь!» Взобравшись на круп животного, он хорошенько уселся, как на воле, и попытался погнать ослицу в гору, но животное, по всей видимости непривычное к седоку, заупрямилось и, вместо того чтобы идти вперед, стало кружиться на месте. Ослица каждый день тянула мельничный жернов, и ей поваднее было ходить по кругу. Делать нечего! Цзиэр слез с упрямой скотины, хлестнул ее плетью и потащил за собой. Так добавилась в его стаде еще одна животина. Боясь растерять животных, Приемыш не оставлял их ни на минуту, ему некогда было даже поесть спокойно, и порой он довольствовался сухою коркой. Да и старый Мо не давал ему поблажки: то и дело приходил посмотреть, все ли в порядке.
214
В Древнем Китае удлиненное лицо и крупные уши считались признаком благородства. В литературе нередко говорится о квадратном лице и ушах, свисающих до плеч, что также являло благородный облик.
Да, днем Приемышу жилось нелегко, но зато ночью приходило блаженство. Так и в эту ночь увидел он во сне, будто веселится с принцессой-женой. Вдруг приходит известие, что на страну идут походом два соседа: Страна Черных Трав и Страна Радостных Волн {215} . Государь Хуасюй повелел зятю Цветущему, имевшему воинский чин дувэя, представить план боевых действий. В ямыне Творца-сочинителя тотчас собрались литераторы-книжники. Не спрашивая их совета о том, как надобно строить оборону или вести наступление, Цветущий завел высокие разговоры об истинных и честных помыслах, с помощью коих-де можно склонить соседей-врагов к миру. Многие чиновные люди рвались в бой, но Цветущий их советов не принял, и они удалились в смущении. Среди книгочеев оказались двое, представившие бумагу, в которой давали согласие ехать к соседям говорить о мире. Обрадованный Цзихуа щедро одарил их и направил к супостатам с посольством. Получив приказ, книжники отправились в путь и сумели уговорить недругов отказаться от похода. Цветущий доложил об этом государю, не преминув приукрасить заслуги своих подчиненных. Обрадованный монарх, посчитав успех посольства за великий военный подвиг, присвоил Цветущему титул хоу – владетеля Темной и Сладкой Волости, а также даровал Девять почетных регалий {216} , возвысив тем самым над всеми вельможами двора. Богатство и знатность Цветущего достигли предела возможного. На этот счет есть такие стихи:
215
Страна Черных Трав и Страна Радостных Волн (Сюаньту и Лэлан) – названия древних областей, которые в эпоху Хань принадлежали Корее. В настоящей повести эти названия имеют не исторический, а, скорее, фантастический смысл.
216
Девять почетных регалий (или символов почетной должности) обычно жаловались удельным князьям. Это были: экипаж, запряженный конями, парадное платье, музыканты, красные ворота, парадное крыльцо дома, свита, лук и стрелы, топор и секира, жертвенные сосуды.
Итак, Цветущий удостоился титула хоу и Девяти почетных регалий. Его выезды сейчас поражали ослепляющим великолепием. Одетый в роскошное парадное платье, в шляпе высокого вельможи, с державным скипетром в руке, он разъезжал в изящном экипаже, который везли кони, легкие, как птицы луань. Вокруг него свита с красными луками и черными стрелами; слева гарцуют всадники, в руках держащие червленые секиры, справа скачут воины с позлащенными топорами.
217
Вэй Сян – цзинский вельможа, живший в эпоху Весен и Осеней. Он склонил своего государя к миру с кочевниками. В тексте говорится о жунах – общее название западных инородцев, которые нередко ассоциировались с народом сюнну.
Как-то Цветущий возвращался от государя к себе в поместье. Вдруг откуда ни возьмись пред ним неизвестный ученый-книжник. Остановил лошадей и сказал:
– Ваша светлость! Почет и слава, которых вы достигли, дошли до предела. Их более нельзя умножать! Помните: солнце, что стоит на закате, рано иль поздно склонится к западу, а полная луна станет ущербной. Счастье уйдет, появится горе. Сейчас пока еще не поздно остановиться. В стремительном вашем взлете имейте смелость отступить немного назад, чтобы потом не раскаиваться.
– У меня счастливая судьба! – рассмеялся Цветущий, довольный, что все его планы и желания сбылись. – Я действительно богат и знатен, как никто. А своими благами я хочу пользоваться сейчас, не думая ни о чем и не рассуждая. Что ты понимаешь, жалкий книжник! – Он громко расхохотался.
И вдруг его экипаж накренился, и Цветущий свалился на землю. Упал и… проснулся. Бросился к с гаду и принялся считать волов.
– Беда! – завопил он, когда увидел, что недостает двух животных. Он стал бегать туда и сюда по горе, надеясь, что обнаружит какой-нибудь след. Вскоре на склоне он заметил вола, задранного тигром. Со вторым животным тоже случилась беда. Вол подошел к воде напиться, и стремительный поток унес его в пучину. Приемыш растерялся. Невольно вспомнился сон. «Там напали два недруга-соседа, а здесь потерял двух волов!» – сказал он про себя и со всех ног бросился к хозяину.
– Так-то ты сторожишь! – закричал разъяренный старик. – В свое время меня предупреждали, что для тебя главное – это поспать! Теперь я сам убедился. Подумать надо, погубить такую скотину!
Он схватил коромысло и бросился на парня.
– Так ведь то был тигр, – стал оправдываться Цзиэр. – С ним не то что я, и сами быки не совладают. Посуди сам, хозяин, как я мог спасти вола?! Ну а с тем, что утонул, я тоже не мог ничего поделать. Скотина заходит в воду постоянно, сам знаешь. Кто ж мог подумать, что речка унесет вола?