Древнерусская литература. Библиотека русской классики. Том 1
Шрифт:
Фома же Грудцын Усов, пришед во град Орел, вопрошает о сыне своем и никто же можаше поведати ему о нем. Вси бо видяху, яко пред его приездом сын его во храде хождаше всеми видим, а идеже внезапу скрыся, никто же весть. Овии глаголаху, яко «убояся пришествия твоего, зане зде изнурил все богатство твое, и сего ради скрыся». Паче же всех Бажен Вторый и жена его дивящеся, глаголаху, яко «об нощь спаше с нами, заутра же пошед некуды; мы же ожидахом его обедати, он же от того часа никако где явися во граде нашем; а идеже скрыся, ни аз, ни жена моя о сем не ведомы». Фома же многими слезами обливаяся, живя, ожидая сына своего, и, не мало пождав тщею надеждою, возвратися в дом свой. И возвещает нерадостный случай жене своей и оба вкупе сетуя и скорбяще о лишении единороднаго сына своего. И в таковом сетовании Фома Грудцын, поживе неколико время, ко Господу отъиде; жена же его оставшися вдовою сущи.
Бес же и Савва живяше во граде Шуе. Во время же то благочестивый великий государь, царь и великий князь Михаил Феодорович всея России изволил послать
471
С. 655. …под град Смоленск… — Речь идет о русско-польской войне 1632–1634 гг.
Егда же из Шуи новобранных солдат приведоша к Москве и отдаша их в научение некоему немецкому полковнику; той же полковник, егда прииде видети новобранных солдат на учении, и абие видит юношу млада суща, во учении же воинском зело благочинно и урядно поступающа и ни малаго порока во всем артикуле имеюща и многих старых воинов и начальников во учении превосходяща, и велми удивися остроумию его и, призвав его к себе, вопрошает рода его. Он же сказует ему всю истинну. Полковник же, велми возлюби Савву и назвав его сыном себе, даде же ему с главы своея шляпу с драгоценным камением устроену сущу. И вручает ему три роты новобранных солдат, да вместо его устрояет и учит той Савва. Бес же тайно припаде к Савве и рече ему: «Брате Савво! Егда ти недостаток будет денег, чим ратных людей жаловать, повеждь ми, аз ти принесу, елико потребно будет, дабы в команде твоей роптания и жалобы на тебя не было». И тако у того Саввы вси солдаты во всякой тишине и покое пребываху; в протчих же ротах молва и мятеж непрестанно, яко от глада и наготы, непожалованны, помираху; у Саввы же во всякой тишине и благоустроении солдаты пребываху, и вси дивляхуся остроумию его.
По некоему же случаю явственно учинися о нем и самому царю. В то же время на Москве не малу область имея шурин царев, боярин Семен Лукьянович Стрешнев. Уведав про онаго Савву, повелевает его привести пред себя.
И, егда же прииде, рече ему: «Хощеши ли, юноше, да прииму тя в дом мой и чести немалыя сподоблю тя». Он же поклонися и рече ему: «Есть бо, господине мой, брат у мене: вопрошу его. Аще ли повелит ми, то с радостию послужу ти». Боярин же ни мало возбранив ему о сем и отпустив его, да вопросит брата своего. Савва же пришед, поведа сие мнимому брату своему бесу. Бес же с яростию рече ему: «Почто убо хощеши презрети царскую милость и служити холопу его? Ты убо и сам ныне в том же порядке устроен, ужо бо и самому царю знатен учинился еси. Ни убо, не буди тако; но да послужим царю. Егда убо царь увесть верную службу твою, тогда и чином возвышен будеши от него». По повелению же цареву вси новобранные солдаты розданы по стрелецким полкам в дополику [472] . Той же Савва поставлен бе на Устретенке в Земляном городе и Зимине приказе [473] в дому срелецкаго сотника Именем Якова Шилова. Сотник же той и жена его, благочестиви и благонравни суще, видяще саввино остроумие, зело почитаху его.
472
С. 656. …в дополику… — в подкрепление, вдобавок.
473
…Зимине приказе… — Стрелецкое войско делилось на приказы (численностью от 200 до 1200 человек), которыми командовали стрелецкие головы, в свою очередь подчинявшиеся воеводам. Впоследствии приказы были переименованы в полки, а стрелецкие головы — в полковников.
Полки же на Москве во всякой готовности к шествию бяху. Во един же от дний прииде бес к Савве и рече ему: «Брате Савво! Пойдем прежде полков в Смоленск и видим, что творят поляки и како град укрепляют и бранные сосуды устрояют». И об едину нощь с Москвы в Смоленску ставше и пребывше в нем три дни и три нощи и никим же видимы. Они же все видевше и созирающе, како поляки град укрепляют и на приступных местах всякия гранаты поставляют. В четвертый же день бес объяви себя и Савву в Смоленску поляком. Поляки же, егда узревше их, велми возмятошася и начата гнати по них, хотяще уловити их. Бес же и Савва скоро избегите из града и прибегоша к реке Днепру, и абие разступися им вода. Они же преидоша реку оную, яко по суху. Поляки же много стреляюще по них, и никако же вредиша их, удивляхуся,
Егда же по указу государеву поидоша полки с Москвы под Смоленск, тогда и той Савва с братом своим в полках поидоша; надо всеми же полками тогда боярин бысть Федор Иванович Шеин [474] . На пути же бес рече к Савве: «Брате Савво! егда убо будем под Смоленским, тогда от поляков из града выедет един исполин на поединок и станет звати противника себе, ты же не убойся ничего, изыди противу его, за убо ведаю, и глаголю ти, яко ты поразиши его. На другий же день паки от поляков выедет другий исполин на поединок, ты же изыди паки и противу того; вем бо, яко и того поразиши. В третий же день выедет из Смоленска третий поединщик, ты же ничего не бойся и противу того изыди и того поразиши. Но и сам уязвлен будеши от него, аз же язву твою вскоре уврачую». И тако увещав его, приидоша под град Смоленск и ставше в подобном месте.
474
Федор Иванович Шеин — в тексте повести ошибка: имеется в виду Михаил Борисович Шеин, командовавший под Смоленском русскими войсками.
По глаголу же бесовскому выслан бысть из града некий воин страшен зело, на коне ездя и искаше из московских полков противника себе, но никто же смеяше изыти противу его. Савва же объявляя себя в полках, глаголя: «Аще бы мне был воинский добрый конь и аз бы изшел на брань противу сего неприятеля царскаго». Друзи же его, слышавше сия, скоро возвестиша боярину о нем. Боярин же повеле Савву привести пред себя и повеле ему коня доброго дати и оружие, мнев, яко вскоре погибнути имать юноша от таковаго страшиаго исполина.
Савва же, по глаголу брата своего беса, ничто же размышляя или бояся, выезжает противу полскаго онаго богатыря и абие поразив его вскоре и приводит его с конем в полки московские, и от всех похваляем бе Савва. Бес же ездя по нем, служа ему и оружие его нося за ним. Во вторый же день паки из Смоленска выезжает славный некий воин, ища из войска московскаго противника себе. И паки выезжает противу его той же Савва и того вскоре поражает. И вси удивляхуся храбрости его. Боярин же разгневася на Савву, но скрываше злобу в сердцы своем. В третий же день еще выезжает из града Смоленска некий славный воин паче первых, такожде ища и позывая противника себе. Савва же, аще и убояся ехати противу таковаго страшнаго воина, обаче по словеси бесовскому немедленно выезжает и противу того. И абие поляк той яростно напусти на Савву и уязви его копием в левое стегно. Савва же исправися, нападает на поляка онаго и убивает его и с конем в таборы своя привлече и не мал зазор смоляном наведе, все же российское воинство во удивление приведе. Потом же начаша из града вылоски выходити и, войско с войском сошедшеся, свальным боем битися. А идеже Савва с братом своим с котораго крыла воеваху, тамо поляки от них невозвратно бежаху, тыл показующе; безчисленно бо много поляков побивающе, сами же ни от кого вредими бяху.
Слышав же боярин о храбрости юноши онаго и уже не могий скрыти тайнаго гнева в сердце своем, абие призывает Савву к шатру и глаголет ему: «Повеждь ми, юноше, какова еси рода и чий еси сын?» Он же поведа ему, яко из Казани Фомы Грудцына Усова сын.
Боярин же начат всякими нелепыми словесы поносити его [475] и глаголя: «Кая ти нужда в таковый смертный случай призва? Аз убо знаю отца и сродников твоих, яко безчисленно богатство имут; ты же от какова гонения или скудости, оставя родителей своих, семо пришел еси. Обаче глаголю ти: ни мало зде медли, но иди в дом родителей твоих и тамо во благоденствии с родители своими пребывай. Аще ли преслушаеши мене и услышу о тебе, яко зде имаши пребывати, то без всякаго милосердия зде имаши погибнути; главу бо твою вскоре повелю отъяти от тебе». Сия же боярин к юноши изрече и яростен отъиде от него. Юноша же со многою печалию отходит от шатра.
475
С. 657. …нелепыми словесы поносити его… — Согласно царскому указу 1632 г., записывать в войска торговых людей строго запрещалось.
Отшедшим же им, рече бес к Савве: «Что убо тако печалуешися о сем? Аще неугодна служба наша явися зде, то идем протчее паки к Москве и тамо да пребываем». И тако вскоре отъидоша от Смоленска к Москве и присташа обитати в доме того сотника Иакова Шилова. Бес же днем пребываше с Саввою, к нощи же отхождаше от него во своя адская жилища, идеже искони обычай окаянным пребывати.
Не малу же времени минувшу, абие разболевся Савва, и бе болезнь его тяжка зело, яко быти ему близ смерти. Жена же сотника онаго, благоразумна сущи и боящися Бога, всяко попечение и прилежание о Савве имущи, и глаголаше ему многажды, дабы повелел призвати иерея и исповедати грехи своя и причаститися святых тайн. «Да некако, рече, в таковой тяжкой скорби внезапну без покаяная умрет». Савва же о сем отрицался, яко «аще и тяжко болю, но несть сия болезнь моя к смерти». И день от дне болезнь его тяжчае бяше. Жена же оная неотступно притужаше Савву, да покается убо. «Оттого, рече, не имаши умрети».