Древнерусское общество и церковь
Шрифт:
С другой стороны — христианский пантеон формировался по образцу языческих пантеонов, только вместо племенных богов в него входили возведенные в ранг святых, церковники и князья, «И каяждо убо страна и град блажит и славит и похваляет своих чудотворцев», — гласит рукописное житие Прокопия Устюжского.
Приведенные факты свидетельствуют об определенных достижениях церкви в приспособлении к древнерусскому обществу. Однако эти успехи церкви нельзя переоценивать. Советский историк Б. А. Романов отмечал, что «еще в XII в. приходилось ценить, если родители звали попа крестить. Епископ Илья в этом случае рекомендовал попу не упустить момента и, бросив все, идти крестить — „любо си (если даже) и службу (церковную) оставите, нетуть в томгреха“. Здесь все ясно: если бы обращение родителей к священнику с приглашением крестить младенца было обычным делом, вряд ли ради этого высший иерарх наставлял низшего прервать службу и, не теряя драгоценных минут, спешить на вызов». XI–XII вв. были для церковников тяжелыми временами: миряне в массе своей не посещали церквей, отказывались признавать христианские догматы. В XI в. на это жаловался Феодосий Печерский — основатель Киево-Печерского монастыря: «Колико бо лет минуло, ни единого виждю пришедшю ко мне и глаголюща: как ми спастися?» Ситуация не изменилась и в XII в. Церковные проповедники, даже такие прославленные, как Кирилл Туровский, сталкивались с равнодушным отношением к своим выступлениям. В этом они признавались сами. «Аз убо, друзии и братия, надеахся на всяку неделю боле събрати в церковь людии на послушание
Такого рода позициям церкви в политической и идеологической сферах древнерусского общества соответствовало и ее материальное положение.
БОГАТСТВА «ОТЦОВ ДУХОВНЫХ»
В момент зарождения на Руси церковной организации в основу ее материального обеспечения была положена десятина. Летописец так сообщает об учреждении десятины: Владимир «рек сице: „Даю церкви сей святей Богородицы от именья моего и от град моих десятую часть“. И положи написав клятву в церкви сей, рек: „Аще кто сего посудить, да будет проклят“». И затем по традиции «створи праздник велик в тъ день боляром и старцем градским, и убогим раздая именье много». «Устав святого князя Володимера, крьстившего Русьскую землю» расшифровывает, что входило в понятие «десятина»: «По том же летом многым минувшем, создах церковь святыя Богородица Десятиньную и дах ей десятину по всей земли Русьстеи и с княжения в сборную церковь от всего княжа суда, десятую векшю, а ис торгу десятую неделю, а из домов на всяко лето от всякого стада, и от всякого жита чюдному спасу и чюднеи его матери». Таким образом, киевский князь отчислял в пользу церкви десятую долю своих доходов, получаемых им в виде дани, которую собирал с подчиненных племен, или подношений ему как общественному лидеру. Кроме того, десятую часть князь отдавал от сбора за исполнение им судебных функций и сборов от торговли. Надо сказать, что система обеспечения христианского культа, нового для Руси, мало чем отличалась от принципа снабжения старого языческого культа. Таким образом, и в экономической сфере продолжается древняя традиция.
Десятина сохраняла свое значение и в XI–XII вв. О ней узнаем из уставной грамоты новгородского князя Святослава Ольговича, из послания епископа владимирского Симона Поликарпу и других источников. При этом по мере укрепления города-государства, волостной территориальной организации, община все в большей мере контролирует материальное снабжение церкви. Характерна грамота Ростислава Мстиславича смоленской епископии. В ней сообщается, что князь основал епископию в Смоленске и снабдил ее десятиной, «сдумав с людьми своими», т. е. обсудив этот вопрос на вече. Вече наряду с князем предполагается и как возможный нарушитель принятого устава. «Да сего не посуживаи никто же по моих днех, ни князь, ни людие», — гласит концовка грамоты.
Другой формой обеспечения церкви были кормления — право сбора доходов с определенных районов земли — волости. Кормления получали князья и бояре за выполнение общественно полезных функций. Общины таким образом «расплачивались» с ними, а князья делились кормлениями с церковью. Ярополк Изяславич как-то «вда всю жизнь свою Небльскую волость и Деревьскую и Лучьскую и около Киева» Печерскому монастырю. Юрьевский монастырь в Новгороде получил в ИЗО г. волость Буйце и т. д. Такого рода форма обеспечения церкви известна и европейскому средневековью. Ее находим в Англии, Норвегии, Хорватии. Необходимо подчеркнуть, что передача права сбора доходов еще не означала феодального пожалования. «Она создавала лишь возможность эволюции пожалованной земли в феодальную собственность», — пишет И. Я. Фроянов. В полной мере эта возможность была реализована лишь в XIV–XVI вв.
Еще один источник доходов русской церкви в первые века ее существования на Руси — церковные суды. Устав князя Ярослава о церковных судах, грамота Ростислава Мстиславича и другие документы свидетельствуют о том, что уже в XI столетии церковь обладала широкой юрисдикцией. Естественно, что этим свидетельствам характерно одно существенное свойство, которое значительно обесценивает их для современного историка: они выдают желаемое за действительное. Тем не менее, дела, связанные с заключением браков и разводами, семейные отношения, некоторые наследственные дела, внутрицерковные конфликты постепенно оказывались в ведении церкви. Историк Я. Н. Щапов так определяет объем церковной юрисдикции: «Это, во-первых, судебная власть над всем христианским населением Руси, но лишь по определенным делам, не подлежащим княжескому светскому суду…; во-вторых, право суда над некоторыми группами этого населения (церковные люди) независимо от территории, где оно жило, но уже по всем делам, вернее по тем делам, которые удалось захватить публичной власти; в-третьих, судебная власть над населением» тех земель, которые были собственностью церковных организаций. Церкви удалось захватить лишь определенный круг дел, в основном, связанных с семьей и браком. Этому можно найти объяснение. Сфера семейно-брачных отношений в архаических обществах всегда была окутана покровом тайны и часто находилась в ведении языческих жрецов. «Языческое» восприятие церкви древнерусским населением способствовало замещению прежних волхвов христианскими священнослужителями. В то же время церковные уставы и другие документы, касающиеся церковной юрисдикции, свидетельствуют о сохранении языческой идеологии в семейно-брачных отношениях на Руси XI–XII вв.
Какое же место в материальном обеспечении церкви занимала земельная собственность? Многие историки прошлого и совсем недавнего времени считали, что уже Владимир и Ярослав предоставили митрополиту право владеть землями, а в последующее время церковное землевладение на Руси стало обширным сектором феодальной экономики. Однако исследования последних лет показали, что землевладение христианской церкви на Руси было незначительным. Данные источников сводятся лишь к немногочисленным
К зависевшему от церкви населению принадлежали и «пущенники». Можно предположить, что «пущенники» — это отпущенные на волю рабы безденежно, по доброй воле господина. Когда раба отпускали на волю ради спасения души, он становился «задушным» человеком, т. е. «задушные» люди — один из разрядов «пущенников». Здесь также бросается в глаза промежуточность социального положения этой категории зависимого населения. То же можно сказать и о «прощенниках» — вольноотпущенниках фиска (государства). Все эти люди вырвались из рабской неволи, но не имея органической связи с местной общинной средой, оказывались довольно легкой добычей для всех, кто подыскивал себе рабочую силу. Чаще всего в роли такого добытчика оказывалась церковь. «Обилие терминов, обозначающих полусвободный люд (изгои, задушные люди, пущенники, прощенники), свидетельствует о многочисленности категорий полусвободного населения, вырвавшегося из рабства. Но это многообразие промежуточных форм — признак не умирающего, а жизнеспособного рабства», — пишет И. Я. Фроянов. Действительно, рабство развивалось в Киевской Руси по восходящей линии. И церковь, отнюдь, не была тормозом в этом развитии, как думали некоторые видные историки (В. О. Ключевский, А. П. Щапов). Церковники владели рабами, которые на Руси назывались челядью и холопами. «Холоп черньцевы», т. е. монастырский — не случайный гость на страницах Русской Правды{14}. Холоп Дудика как-то донес на своего господина. Его господин новгородский епископ Лука Жидята по этому доносу был осужден киевским митрополии том и продержан в Киеве три года. Когда же он вернулся в Новгород и вновь занял свой пост, холопу пришлось худо: «урезаша ему носа и обе руце». Зато другому новгородскому епископу повезло гораздо меньше, чем Луке. «Пойде епископ новгородский Стефан к Киеву, и тамо свои его холопи удавиша его». В какой сфере были заняты эти холопы, трудно сказать. Скорее всего, они не сидели на земле, а работали при дворе церковных сановников, прислуживали им. Во всяком случае, наличие значительного контингента рабов у служителей церкви не вызывает сомнения.
Итак, подводя итог рассмотрению материального обеспечения церкви в домонгольский период, можно сделать вывод о решающем преобладании внеземельных доходов над земельной собственностью. Крупным землевладельцем церковь станет уже за пределами древнерусского периода. Следовательно, зависимость от общины наблюдалась и в экономической сфере.
Таким образом, все существующие источники подтверждают, что в древнерусский период нашей истории между церковью и народными массами существовали очень сложные отношения, в результате чего проповедники христианской идеологии вынуждены были приспосабливаться к условиям экономической и социально-политической жизни древней Руси. А условия эти определялись господством общинных начал во всех сферах жизни древнерусского общества. Пройдет время, и в Московский период русской истории ситуация изменится: созреет могущественное централизованное государство, которое сумеет сбросить двухвековое татаро-монгольское иго, будет способствовать дальнейшему продвижению России по пути исторического прогресса. Однако общинные порядки, тот де-. мократизм, который существовал в Киевской Руси, будут оттеснены на второй план. Изменится характер церковной власти: православие станет господствующей религией российского централизованного государства, церковь обогатится многочисленными земельными «стяжаниями», будет даже претендовать на главенство в государстве, начнется борьба между великокняжеской, а затем царской властью за первенство, борьба, которая затянулась на века. И только там, где продолжала господствовать община, сохранились прежние отношения населения к церковной организации, например, черная волость на севере России в XVI в. Исследователи установили, что церкви Подвинья находились в очень большой зависимости от местных волостных миров. Само создание церквей происходило по инициативе волости. Священник, как и иные лица церковного причта{15}, выбирались всей волостью, которая заключала с ним специальный договор. В нем указывалось, какие земли община передавала в пользование священнику. В случае недовольства священником, его прогоняли. В то же время погост приходской церкви служил центром деятельности общинных властей. Здесь часто собирались сходки. Священник не имел права самостоятельно распоряжаться церковными землями и другим имуществом. Это право осуществляли особые церковные старосты, которые выбирались всем населением волости. Положение некоторых двинских монастырей было похоже на положение приходских церквей. Их также строили волостные миры главным образом, чтобы обеспечить убежище для старых и больных членов общины. Волость давала монастырю земли, но распоряжаться ими он мог только под контролем волости.
Эта картина, нарисованная исследователями черносошных волостей на русском севере, весьма напоминает то, что было в Киевской Руси. В XVI в. эти порядки все больше уходили в прошлое, по мере того, как сама черная волость становилась добычей феодалов.
Итак, взаимоотношения церкви и общества в Древней Руси, как указывалось выше, были сложными. Народные массы долгое время не принимали христианства. Распространение христианской религии — мрачная страница древнерусской истории. «Огнем и мечом» прокладывало оно себе дорогу. Постепенно, шаг за шагом оно стало проникать в недра русского общества. Ранняя история христианства на Руси и церковной организации теснейшим образом связаны с социально-политическим строем. Христианство и церковь «перерабатывались» теми социальными организмами, которые существовали на Руси в XI–XII вв. — городами-государствами. Именно это и определяло тот статус, который заняла церковь в древнерусском обществе. Являясь гибкой организацией, она стремилась приспособиться к общинному строю Руси, стать колесиком и винтиком социально-политического механизма. Отчасти ей это удалось. Однако прививалась церковь к древнерусскому обществу лишь постольку, поскольку воспринималась сквозь призму языческих представлений, что проявлялось не только в политической жизни, но и в идеологии — интенсивном смешении язычества и христианства. Во всю силу этот процесс развернется лишь в последующий период. Религия же древней Руси — это, по сути дела, охристианенное язычество. Успехи православной церкви в домонгольский период были скромными. Она продолжала лишь скользить по поверхности древнерусского общества, не затрагивая основ древнерусской жизни.
ЛИТЕРАТУРА
Кузьмин А. Г. Принятие христианства на Руси. — Вопросы научного атеизма. Вып. 25. — М.: 1980.
Никольский Н. М. История русской церкви. — М.: 1983.
Религия и церковь в истории России. — М.: 1975.
Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. — Л.: 1966.
Фроянов И. Я, Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории. — Л.: 1974.
Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. — Л.: 1980.
Фроянов И. Я. Об историческом значении «крещения Руси» — Генезис и развитие феодализма в России. — Л.: 1987.