Древние чары и Синдбад
Шрифт:
Хасиб пожал плечами.
– Особенного ничего и не было, учитель. Вот разве что…
– Что же? – с жадным любопытством учитель впился взглядом в лицо мальчика.
– Меня теперь боятся все звери… И щенки, и коты, и даже наша коза…
– Боятся, говоришь?… Как удивительно. Какой странный дар! И за что?
– Дар, учитель?
– Да, мальчик мой. То чудовище, которое напугало тебя…
– Учитель… – Хасиб покраснел.
– Прости, мальчик, я говорил слишком громко. Так вот, то чудовище, которое видел ты… Это была рабыня самого удивительного и коварного из порождений Иблиса Проклятого – Царицы змей.
– Учитель, но мне вовсе не нужен был этот дар!
– Мальчик, дары Царицы змей чаще всего весьма опасны, а порой просто грозят смертью их невольному обладателю.
Хасибу стало не по себе. Более того, он вновь окунулся в воспоминания о том вечере, когда чудовище взглянуло прямо в его глаза.
И словно в ответ на эти воспоминания, смолкла немудреная песенка дудочки. Скрылась в старой корзине и чудовищная змея, плясавшая под эту мелодию. А в руках заклинателя появилось другое чудовище. Огромная змея, толщиной с тонкое бревно и длиной в добрый десяток локтей, ярко-желтая, с пестрым коричневым узором, обвила плечи и шею заклинателя. Голова чудовища покачивалась рядом с землей с одной стороны, а хвост волочился по земле с другой стороны тела иссушенного странствиями чародея.
– Какое чудовище! – прошептал Хасиб. – Если эта змея настолько длиннее той, что прячется в корзине, насколько же она опаснее!
Саддам засмеялся.
– О нет, мой друг! Это просто сетчатый питон. Он куда безобиднее пляшущей кобры – ведь у него нет ядовитых зубов. Опасность он представляет для мышей или мелких птичек…
– Питон… – пробормотал Хасиб, пробуя на вкус новое слово. – Страшилище…
И как ни испугала Хасиба эта яркая змея, мальчик не мог оторвать глаз от огромного пестрого тела и крошечной плоской треугольной головки, что покачивалась почти у пяток укротителя. Внезапно змея зашевелилась, пытаясь, должно быть, уютнее устроиться на костлявых плечах факира, и стала поднимать голову.
И тут почтенный Саддам сам смог увидеть то чудо, о котором только что услышал от Хасиба. Питон скользнул головой по отставленной в сторону руке заклинателя и поднялся так, чтобы его глаза оказались прямо напротив глаз мальчика. Мгновение он смотрел Хасибу в лицо, а потом поспешно начал стекать в огромный распахнутый сундук.
– Дрянной мальчишка! – закричал факир, брызгая слюной. – Ты напугал моего малыша!
Хасиб недоуменно взглянул на заклинателя, а потом на учителя, словно прося у него защиты. Саддам успокаивающе кивнул и сделал шаг вперед. Но заклинатель продолжал кричать.
– Люди, вы все видели?! Меня, честного факира, известного во всех пределах Малой, Средней и Большой Азии, Ас-Исраэля-бар-Мицва, заклинателя самых страшных змей, обижают! На моих змей замахиваются, а этот скверный мальчишка только что, нет, вы все это видели, бросил камень в моего крошку, Пеструшку-малыша!
– Прошу прощения, добрый человек, – примирительно заговорил Саддам, – но мой ученик не сделал ни одного движения!..
– Люди, вы видели?! Нет, вы все это видели?! Мало того что моих крошек обижают какие-то мерзкие хулиганы, так еще у них находятся защитники?! Я этого так
– Ой, не ори, Исраэль! Никто твоих крошек не обижает, – лениво донеслось от ближайшего каменного прилавка. – Твои чудовища сами могут испугать и обидеть кого хочешь… Стой спокойно и дай этим почтенным людям идти своей дорогой.
Заклинатель вновь закричал, но уже немного тише:
– Нет, и кто это будет говорить?! Это говорит какой-то паршивый продавец фиг и лимонов!.. Ну, что ты понимаешь в высоком искусстве дрессировки? Теперь же мои малыши откажутся даже вылезать из своих сундуков и корзин! Они же такие ранимые! Чуткие, робкие…
– О да, – хихикнул тот же голос. – Они чуткие и робкие… Как ты, глупец. Или как наша городская стража.
– Нет, люди, вы все слышали?! – вновь завопил заклинатель. – Мне, потомственному колдуну, закрывают рот, как обыкновенному базарному зазывале.
– Ой-ой… Видели мы таких потомственных колдунов… Вот взял бы и заколдовал всех прохожих, чтобы они бросали тебе не ничтожные медные фельсы, а полноценные дирхемы… Тогда и твои крошки от голода не нападали бы на почтенных посетителей базара.
– Мои красавчики ни на кого не нападают – они просто защищают меня! Люди, вы все слышали?! Этот человек обижает моих малышей…
– Пойдем, мальчик, пока этот глупый крикливый человек вновь не вспомнил о нас, – наклонившись, прошептал Саддам на ухо Хасибу.
Учитель и ученик, стараясь не сбиваться на быстрый шаг, но и не ползти, словно улитка, постарались оставить место перебранки как можно более достойным образом. Но долго еще за своей спиной они слышали визгливые выкрики «Люди, вы все слышали?!» и пренебрежительно ленивые ответы торговца фигами.
Свиток пятнадцатый
Вот так, едва начав учиться у почтенного Саддама, Хасиб раскрыл ему одну из своих тайн. Мудрости наставника хватило, чтобы не проявлять излишнего любопытства, издали наблюдать за учеником. Лишь когда они оставались вдвоем, учитель осторожно расспрашивал мальчика о том, как проявляется его странный дар.
Хасиб не понимал, почему так настойчиво расспрашивает его наставник, но честно отвечал, всерьез пытаясь объяснить самому себе, что же с ним произошло тогда, у стены отцовской мастерской, и что происходит сейчас, когда его прикосновений стараются избежать котята и щенки, сторонится коза, а пауки уже давным-давно покинули не только дом отца, мастера Асада, но и пристанище мудрого учителя Саддама.
Постепенно любопытство учителя ослабло и расспросы прекратились. Вернее, удивительный дар ученика по-прежнему интересовал учителя, но он видел, что в расспросах мало пользы, и потому ограничивался только наблюдениями. Сам же Хасиб не особенно откровенничал, да и не о чем было – пауков уже нет, в руки ему даются только предметы неодушевленные… И, пожалуй, это все.
Но не знал учитель о второй тайне Хасиба. А сам мальчик вовсе не торопился кому-то о ней рассказывать.
Да, уже не первый год снился ему время от времени один и тот же странный, тревожный сон. Но теперь он стал чуть иным.