Древние тюрки
Шрифт:
Не менее активно рвались тибетцы и на юг, где они находили поддержку в царстве Наньчжао, родственном им по крови и стремившемся сохранить свою независимость от Китая. Это было небольшое, но крепкое государство, и ориентация его правителей обеспечивала либо успешное продвижение тибетцев, либо полное спокойствие южнокитайских провинций. Здесь успех зависел от дипломатии.
Осенью 767 г. двадцатитысячная тибетская армия двинулась на север вниз по течению Хуанхэ и осадила крепость Линчжоу. Го Цзы-и имея 30 тыс. отборных войск отбросил тибетцев. Однако те отступили с ничтожными потерями и на следующий год возобновили осаду Линчжоу. Китайцев спасла отставка тибетского главнокомандующего «за старостью» [1543] . Думается, что старость была в этом случае предлогом, а решающую роль сыграла борьба партий при дворе Тисрондецана. Но как бы то ни было, новый главнокомандующий изменил направление наступления. Вместо обходного движения на степь он ударил в центральную часть фронта,
1543
Иакинф Бичурин, История Тибета…, I. стр. 187.
В 773 г. 60 тыс. тибетской конницы ворвались в северную Ганьсу и вытоптали хлеба на полях. Затем они снова бросились снова на центральный фронт. Две китайские армии были сильно потрепаны, но оправились и, перейдя в контрнаступление, вытеснили тибетцев. При отступлении тибетцы потеряли всю добычу, включая пленников. Истерзанный минувшей гражданской войной Китай хотел мира. В 774 г. произошел обмен посольствами между воюющими сторонами, что приостановило военные действия. Однако переговоры не имели успеха и в 775 г. война возобновилась.
Пять лет китайцы и тибетцы обрушивали друг на друга жесткие удары, но баланс побед и поражений сохранялся. Сначала княжество Наньчжао поддерживало Китай, но в 778 г. перекинулось на сторону Тибета. В 779 г. китайцы разбили тибетцев на юге и парализовали их наступление [1544] . Но конфликт Китая с Уйгурией позволил тибетцам развить наступление на севере. В то время, когда уйгуры вторглись в Северный Китай и связали китайскую армию [1545] , тибетцы прошли вдоль северных склонов Наныпаня на запад и осадили Дуньхуан.
1544
Там же, стр. 186.
1545
Н. Я. Бичурин, Собрание сведений…, т. I, стр. 323.
Уйгуры ушли, но тибетцы остались, и в 780 г. Дуньхуан пал [1546] .
По сути дела, Китай проиграл войну, и это понял новый император, Дэцзун. Он собрал тибетских пленников, которые были, кстати сказать, не военнопленные, а задержанные члены посольств, и, одарив их платьем, отпустил домой. Посланный для сопровождения их чиновник передал Тисрондецану предложение заключить мир.
Тибетское правительство сначала не поверило своему счастью [1547] , но затем продиктовало условия мира. Требования тибетцев сводились к территориальным уступкам и признанию равенства Тибета и Китая. Условия мира были позорны для Китая, но Дэцзун принял их. Да он и не мог поступить иначе: избиение уйгурских купцов, произведенное одним из пограничных чиновников в 780 г., подняло в седла всю Уйгурию. Хан грозил войной, а на северную границу войска не хватало, так как их поглощала западная. Мало того, в феврале 781 г. вспыхнуло восстание в Хэбэе. Его подняли чиновники, требовавшие закрепления должностей за их потомками [1548] . Престол снова зашатался, и поэтому любые условия мира с непобедимыми в конечном счете тибетцами оказались приемлемыми.
1546
Там же, стр. 27.
1547
Иакинф Бичурин, История Тибета…, I, стр. 187.
1548
H. Cordier, Histoire generale…, p. 494.
Мирный договор был заключен на берегу реки Цин. Он был скреплен кровью жертвенных животных — собак, свиней и овец, а потом присягой в буддийской кумирне, построенной рядом с жертвенной. Договор был ратифицирован императором в Чанъани в «Великом Храме Западного Предградия» [1549] . Это был не только мир, но и союз.
Победа Тибета была поистине грандиозна: в руках тибетцев оказался важный отрезок караванного пути и полная возможность распространяться в сторону Хотана и Кучи. Вражда между Китаем и Уйгурией делало обе эти страны бессильными, а хэбэйское восстание и преданность Наньчжао открывали Тисрондецану перспективы дальнейшего расширения границ. Тибетская мощь достигла своего зенита.
1549
Иакинф Бичурин, История Тибета…, I, стр. 189–191.
Уйгурия. Благодаря походам
Китайцы и тибетцы были заклятыми врагами, и уйгурам надо было сделать выбор между ними. На Китай уйгуры смотрели как на дойную корову и старались вытянуть из него как можно больше, но в союз с Тибетом они никогда не вступали. Слишком велики были идеологические противоречия между манихейством и буддизмом; недаром, по словам их манихейских учителей, тибетцы «называли черта буддой».
Невероятное ожесточение, которое проявили обе стороны в последующей войне имеет глубокие корни. Религиозные войны в Средней Азии имеют сходство не с реформацией, а с расколом церквей и последующей эпохой крестовых походов, когда латиняне, греки, карматы и мусульмане, даже иногда заключая политические союзы, были психологически настолько чужды друг другу и взаимно враждебны, что никакие компромиссы не были возможны, исключая частные случаи ренегатства, причем последнее никак не определяло характер эпохи. В некотором отношении Азия опередила Европу на триста лет: Тибет уже в VII в. стал теократической державой, а Уйгурия сделалась ею во второй половине VIII в.
Несмотря на активность манихейских проповедников, Уйгурия взяла новый политический курс не сразу. Первые ханы, создатели уйгурской державы Пэйло (744–745), Моянчур (745–759) и Идигань (759–780), опираясь на свое племя, пытались подражать ханам голубых тюрок. Ограбив Китай во время гражданской войны, они вообразили себя там хозяевами. Приезжая в Чанъань, они хватали на базаре девушек, отнимали казенных лошадей и всячески безобразничали. По договору 762 г. уйгуры получали замаскированную дань: за каждую пригнанную лошадь им платили 40 кусков шелка. Уйгуры пригнали однажды вместо 6 тыс. хороших лошадей 10 тыс. кляч, но им было отказано в уплате. Уйгуры убили на базаре чиновника. Их схватили и осудили на пожизненное заключение; тогда уйгурский старшина явился с войском, ворвался в тюрьму и освободил своих соплеменников, а тюремную стражу уйгуры избили и изранили [1550] . Не только населению столицы, но и самому китайскому правительству стало ясно, что так продолжаться не может.
1550
Это единственный факт истории уйгуров, пропущенный Иакинфом Бичуриным, но приведенный Д. Позднеевым (Исторический очерк уйгуров, стр. 75.)
В 788 г. в Китае вступил на престол Дэцзун, тот самый, который отказал уйгурскому хану в поклонении, за что его советники были забиты палками [1551] . Понятно, что он не был расположен к уйгурам. Идигань-хан, зная это, решил принудить нового императора к покорности и в 778 г. напал на Северный Китай. Первое сражение под Янкюй уйгуры выиграли. Китайцы потеряли убитыми 10 тыс. человек. Но наместник Дайчжоу (в Шэньси) разбил их и принудил к отступлению. Уйгуры угнали лишь «несколько десятков тысяч овец, которые почти все подохли в дороге» [1552] . Хан понял, что Китай окреп и что для сохранения status quo надо готовиться к большой войне. Действительно население Китая с 764 по 780 г. выросло на полмиллиона душ (точнее, на 85 тыс. семейств = 485 тыс. человек) [1553] , что позволило создать новую армию в 768 тыс. человек.
1551
Н. Я. Бичурин, Собрание сведений…, т. I. стр. 318, 326–327.
1552
Там же, стр. 323.
1553
Там же, стр. 325.
Учитывая свои возросшие силы, Дэцзун покончил еще с одним тягостным обязательством. Токуз-огузы получили привилегию жить в столице за казенный счет, как гости [1554] . Они на этом весьма наживались. В 780 г. Дэцзун выслал их из Китая. На границе обнаружилось, что они в дорожных мешках увозили китайских девочек. Не имея права производить обыск, военный начальник на границе послал чиновника нагрубить тутуку. Тот вспылил и избил грубияна плетью. Этого-то и надо было китайцу. Войска оцепили табор токуз-огузов, произвели обыск, нашли девочек, и без разговоров казнили всех «гостей».
1554
Мэйлу соответствует древнерусскому термину гость (торговец), а также современному значению этого слова (см. там же, стр. 283.)