Древние

Гедеон Александр и Евгения

«Белочка, ты тут?» — с некоторой опаской окликнул он демона.

Его молчание не нравилось Лёхе: слишком живо было воспоминание о побеге из поместья Змеев с затаившимся «тамагочи». А ведь тогда он был вполне здоров и не скован цепями.

«Куда я денусь…» — недовольный ответ демона заставил Стрижа сперва облегчённо выдохнуть, а потом скривиться от боли.

«Можешь меня подлечить, но так, чтобы следы побоев не исчезли? — с надеждой попросил он. — Нам ещё нужно протянуть какое-то время под пытками».

И покосился на жаровню. Разложенные на ней пыточные приспособления

раскалились добела и один их вид вызывал у Стрижа нервную дрожь.

А ведь очень скоро раскалённый металл станет рвать его плоть. Лёха отвернулся и попытался успокоиться.

«Дерьмовая идея, — отозвался демон и грудь тут же пронзила острая боль. Похоже, сломанные рёбра пришли в движение, вставая на места и срастаясь. — Тут творится что-то странное».

«А я и не заметил… — мысленно ответил Стриж, стараясь дышать пореже. — Когда ты уже научишься меня обезбаливать?»

Грудную клетку словно пропускали через мясорубку. Казалось, что демон одолжил у Гарма его подкованные сапоги и ими заколачивал кости на место.

«Я уже умею», — равнодушно отозвался демон.

«Тогда какого хрена ты делаешь?!» — Стриж едва не проорал это вслух.

«Если тебе не будет больно от трындюлей, которые ты огребаешь по собственной тупости, — ничуть не впечатлилась Белочка, — то вообще перестанешь думать и беречь нас».

Пока Лёха пытался подобрать подходящие слова для выражения крайней степени негодования, демон сказал:

«Тот эльф. Он маг. Странное ощущение, не такое, как от людей. Потому я затаилась. Может он способен почувствовать меня».

«Маг? — насторожился Лёха. — Но Лаура говорила, что когда-то эльфов прокляли, они начали стареть и умирать, а заодно утратили способность к магии. И сами, и их потомки. Потому полуухих магов не бывает».

«Ага, — с издёвкой согласился демон, — те ушастые на колесницах отлично вписываются в эту теорию».

Спорить тут было бесполезно: какие бы верования не утвердились тут, в мире, где проходил ритуал, о потере сил не в курсе. Что наводило на невесёлые размышления. Что если Гарм тоже в своё время прошёл через этот ритуал и сумел как-то наладит контакт с одним из «зрителей»? И сейчас он свободно разгуливает по миру под неприметной личиной пустышки?

Но зачем ему работать вместе с Гармом? И какой у странного эльфа интерес к Лауре или Кречетам?

Стриж снова прокрутил в памяти всё сказанное, оценивая с учётом новой информации. Что там говорил старый Змей? «Кто-то из ваших спелся с Кречетами?». Выходит, ушастый тут не один такой? Есть ещё? Похоже, причём китайская подделка на пустотника — изгнанник. Но откуда? Что за кланы?

Вопросы без ответов.

Высокомерные мразоты на летающих колесницах время от времени изгоняют кого-то из своих в другой мир? Или он сам ушёл, тем самым потеряв статус среди соплеменников?

И, главное, чем ему так интересна Лаура, если он попёрся вместе с графом на её поимку? А может, ему интересен он, загадочный убийца, способный менять лица?

«Надеюсь, ты полна сил и желания убивать, — обратился к Белочке Стриж. — Потому что чуть позже нам нужно будет

как-то освободиться, убить одного графа и потолковать по душам с ушастым магом».

Глава 2

Когда-то, совсем недавно и в тоже время неимоверно давно, в прошлой жизни, просматривая документальные исторические фильмы про средневековые пытки, Стриж и подумать не мог, что когда-нибудь испытает их на себе. По настоящему, в самой настоящей пыточной камере самого настоящего средневекового замка.

Из этих же документалок он знал, что дыбы бывают двух видов. Первый, так называемый дыба-ложе — горизонтальная рама с валиками на обоих концах, на которые наматывались верёвки, удерживающие конечности пленника.

Второй — горизонтальная перекладина, на которую пытуемого подвешивали за руки.

Лёхе довелось свести знакомство со вторым видом дыбы. Но что-то никакой радости по этому поводу, — как и от своих знаний, — он не испытывал.

Подвешенный за скованные за спиной руками он практически не мог шевелиться. Суставы выворачивало, и даже самое слабое движение свободными пока что ногами причиняло боль. По сути, пытка уже началась, даже без участия палача.

Но даже в столь плачевном положении ему было чем ответить. Свидетелей не было, а потому Стриж попросил демона сделать ему лицо Феба. Граф и так знает о его способности, но вид покойного сына явно выведет старого змея из душевного равновесия. А в таком состоянии люди часто говорят много лишнего.

А ещё графу будет сложней поднять руку на и без того избитого наследника.

Вот только первым в темницу вошёл эльф. Один. Наверное, граф задержался снаружи, инструктируя стражников, — другого объяснение слоняющейся в одиночку пустышке Лёха не видел.

Визитёр, не снимая маски, обошёл пленника по кругу и спросил что-то на незнакомом языке. Не дождавшись ответа, он заговорил, явно втолковывая что-то Лёхе. Жаль, тот не понимал ни слова, но вида подавать не собирался. Пусть гадают, молчит он из упрямства, или потому, что не понимает.

— Ты не из свободных кланов, — полуутвердительно, полувопросительно сказал эльф на местном языке.

Стриж молчал.

Эльф снял маску, продемонстрировав красивое лицо с правильными чертами. Светлые волосы, зелёные глаза — именно такими описывал профессор Толкиен своих перворожденных. И опирался он на мифы, в которых рассказывали о народе холмов. В тех мифах много раз рассказывали о том, что фэйри забирали людей в свой мир, а когда те возвращались — проходили десятки, а то и сотни лет.

На удивительное совпадение не тянет, скорее на отголосок времён, когда можно было путешествовать из мира в мир, или призывать пустотников из разных времён.

Странные мысли для висящего на дыбе человека, но именно они навязчиво крутились в голове Стрижа при взгляде на собеседника.

— Чистокровный, что работает на людей, — продолжал тот, явно надеясь наладить диалог. — Я никогда не слышал о подобном.

— Кто бы говорил, — впервые разлепил распухшие губы Лёха.

Лицо эльфа скривилось.