Древние
Шрифт:
Вряд ли кто-то предполагал, что сами хозяева падут до уровня дикарей.
Так или иначе, но жители Поднебесного попали в зависимость от Пауков. Без той чёрной бурды, что поставляли клановые торговцы, деревья амброзии плодоносили столь скупо, что пищи едва хватало на одного-двух эльфов. Это «удобрение» Пауки обменивали на пленников, а саженцы выдавали по одному в год и только при условии выполнения поставленной нормы поставок пленников.
Так жители Поднебесного со временем превратились в работорговцев, выслеживающих и продающих целые племена собратьев.
Последнее было уделом избранных. Самых верных, самых полезных обществу.
Кто определял достойных? Конечно же Старшие. Те самые счастливчики, что питались исключительно амброзией, владели магией и мудро правили по две-три сотни лет. Они отбирали тех, что достойны пробудить в себе магический дар, чтобы сражаться и защищать свой народ. Как тот бедолага, что и рассказывал всё это Лёхе.
Естественно, вся эта политическая система быстро выродилась в тиранию: никаких равных прав, а все потомки Старших конечно же оказывались самыми достойными. Единственным социальным лифтом были должности боевых магов, которым предстояло сражаться с демонами, помогать в отлове сородичей и делать прочую опасную работёнку, до которой не снисходили Старшие.
Слушая, Лёха только хмыкал. Хорошо ведь устроились местные царьки: при наличии магической силы, куда более выдающейся, чем у сидящих на голодном пайке боевых магов, они способны силой подавить любое недовольство. Ну и самих революционеров обменять Паукам по выгодному курсу. И с новой кровью проблем не будет: дети пойманных дикарей обеспечивали генетическое разнообразие и пополнение рядов, если требовалось.
О дивный новый мир… То, что демоны охотно жрут друг друга, Лёха понять мог. Природа этих существ и не предполагала иного, но остальные… Что люди в этом мире жили по знакомому и мерзкому закону курятника «клюй ближнего, сри на нижнего», что представители некогда более развитого народа.
«Все жрут друг друга, — ухмыльнулась Белочка. — Закон жизни. Пора и нам сожрать этого неудачника».
Возражать Стриж не стал. Глядя, как удивлённо-вытянувшееся лицо эльфа покрывается инеем, он не чувствовал ничего. То ли действительно всерьёз сросся с демоном внутри, то ли никак не мог отыскать в себе жалости и сочувствия к пленному вегану-работорговцу.
Вытащив из мёртвого тела костяной клинок, Лёха расправил крылья и взлетел, держа курс на реку. Ему не хватало версии ещё одной стороны этой прекрасной истории.
В ожидании корабля Стриж успел отдохнуть и отоспаться. Эльфы ошиблись: Пауки прибыли ночью, с опережением графика. И прибыли весьма эффектно.
— Ого, — только и сказал Лёха, разглядывая их корабль.
Против течения ходко шёл тримаран. В свете магических фонарей Стриж разглядел необычную и уже знакомую древесину корпуса: зелёную, с золотистыми прожилками.
Выходит, Пауки не только умеют выращивать саженцы деревьев амброзии, но и обрабатывать древесину? Или это очередной артефакт, сохранившийся с древних времён?
Но корабль, конечно, глаз не оторвать. Изящный силуэт, надстройки аэродинамических форм, одна мачта с косым чёрным парусом — красавец даже по меркам современной Земли. Наверное, так могла выглядеть яхта какого-нибудь богача, фанатеющего по жанру «фэнтези».
Чем дольше Стриж наблюдал за тримараном, тем больше склонялся к мысли, что это очередной реликт ушедшей эпохи. Не могли местные мастера изготовить такую обшивку — монолитную, без единого шва или намёка на клёпку. Корабль будто отлили одной деталью. Или напечатали на 3D-принтере.
На парусе вызывающе посверкивал серебряный паук. Лёха не сомневался, что герб клана ещё и магический — неспроста же корабль идёт с такой скоростью. Ветра практически нет, а этот, вон, прёт против течения так, что брызги едва не выше мачты взлетают. Километров тридцать выдаёт, не меньше.
«Шестнадцать узлов, — важно поправила Белочка, появляясь рядом в облике рыжей девушки-пирата из компьютерной игры. — У моряков скорость измеряют в узлах. Один узел равен морской миле».
«Вот уйду на флот — тогда в узлах измерять и начну, — огрызнулся Лёха, попутно стараясь припомнить, откуда в его голове такая информация. — Заодно и тебе язык на морской узел завяжу».
Демоница с издевательской улыбкой показала ему язык, а потом вскинула подзорную трубу к глазу.
«Давай возьмём это корыто на абордаж!» — задорно предложила она.
Резня остроухих бандитов и перемена блюд из эльфийских магов явно пришлись ей по душе. И душа демона требовала продолжения банкета.
«И нахрена он нам? — удивился Стриж. — Я даже надувной лодкой рулить не умею. Куда мне такая колымага, да ещё без экипажа?»
«Ну, просто бросим тут, — Белочка сложила трубу и спрятала в карман. — Пауки не смогут пустышек возить».
Не нужно было иметь особые аналитические способности для понимания того, что дело не в проснувшемся гуманизме демона, а скорее в разыгравшемся аппетите. На корабле точно будут ещё вкусные питательные маги.
Поразмыслив, Лёха отрицательно качнул головой.
«Нет, — решил он. — Сама видела: партии небольшие. Потери быстро восполнят пустышками из полукровок. Они хуже, чем из чистых эльфов, но сойдут, пока не восстановят поставки. Да и какой смысл? Создадим мы дефицит пустышек — что для нас изменится? Прежде, чем ломать систему, нужно как следует изучить то, как она работает».
Пока они беседовали, корабль подошёл ближе и взял курс на берег, чётко к месту побоища. О том, чтобы сигнальный костёр горел ярко, Лёха позаботился.
Вскоре под днищем судна скрипнул песок. С носа центрального корпуса сбросили сходни, сбитые из толстых досок. Их вид подтвердил догадку Стрижа: грубая деревянная конструкция на фоне элегантного корабля выглядела столь же нелепо, как лимузин на тележных колёсах.
Но все мысли о кораблях и артефактах исчезли, едва Лёха увидел сошедших на берег: среди чёрных с серебром доспехов Пауков ярко сияли золотые одежды и рыжая шевелюра представителя императорского дома.