Древние
Шрифт:
Случись этот бой на открытом пространстве — ему пришлось бы очень плохо, но предсмертный «подарок» Дориана одинаково мешал летать и Лёхе, и демонам. А опыта в воздушных боях у последних было несравнимо больше. Но и без этого битва обещала быть жаркой.
Вот только Стриж даже не предполагал, что жаркой она будет в самом прямом смысле.
На этот раз гарпии навалились все разом, явно намереваясь лишить врага пространства для манёвра. Стриж крутанулся, выставив крылья на манер клинков, но зацепил лишь одного, самого нерасторопного, демона. Остальные успели отшатнуться,
В глазах на миг потемнело, но Лёха всё же сумел выставить перед собой руки, защищая самые уязвимые места — лицо и горло. Зубы твари сомкнулись на наруче, блокируя всякую возможность ударить. Два других монстра ухватили добычу за ноги и, не сумев прокусить броню, решили попросту разорвать жертву, потянув в разные стороны. Не желая дожидаться своей очереди, остальные облепили Стрижа, прижав тому крылья и выискивая когтями щели в броне.
Лёха рванул изо всех сил, пытаясь стряхнуть с себя чудовище, и тут металл древнего доспеха объяло пламя. Едва соприкоснувшись с ним, демоны дико завыли и отпрянули. Они с пронзительными воплями катались по земле в попытках сбить перекинувшийся на них огонь, но тот и не думал угасать.
Но громче всех кричал демон, заключённый в теле пустотника. Казалось, огонь жжёт изнутри, превращая внутренности в угли. Стриж кричал и катался по земле, забыв о гарпиях, разломе и ангельских голосах. Казалось, он живьём запекается внутри собственной брони.
Длилось это секунды, или часы — он не знал. Просто в какой-то момент пламя угасло и боль ушла, оставив после себя звенящую пустоту в голове.
Больше не было ангельского пения — лишь гул огня, свист ветра и треск ломающихся деревьев. Ещё не понимая, что происходит, Лёха стащил перчатку и уставился на руку, ожидая увидеть обожжённую до костей плоть.
На коже не было и следа ожогов, а броня и вовсе покрылась инеем под ледяным ветром. Сглотнув, Стриж коснулся дрожащими пальцами лица. Больно не было. Шумно выдохнув, он закашлялся, поднял голову и огляделся.
Поваленные деревья пылали.
В бушующем пламени ещё можно было различить обгоревшие костяки демонов, что разнесли огонь и подожгли бурелом. У разлома танцевал огненный смерч — пожар, жадно вбирая холодный воздух иного мира, будто подпитывался демонической энергией.
Оставаться тут было рискованно: в любой момент шалаш из древесных крон мог обрушиться, погребя под собой и разлом, и неудачника рядом с ним.
Кое-как поднявшись на ноги и прикрыв лицо ладонью, Лёха огляделся. Глаза слезились от дыма, а каждый вдох давался всё труднее и труднее. Если он не найдёт выход, то может задохнуться быстрее, чем на него свалятся пылающие брёвна.
Над головой оглушительно треснуло. Стриж, даже не взглянув, что там, отскочил в сторону и этот прыжок спас его жизнь — на место, где он только что стоял, рухнули пылающие ветки.
Надсадно кашляя, Лёха поднял голову и увидел путь к спасению: в пылающем куполе, метрах в трёх от земли, зияла прореха, сквозь которую виднелось небо.
Расправив крылья, Стриж взлетел и на предельно возможной скорости рванул к спасительному просвету.
Почти удалось. Он вырвался из завала, но огонь не хотел так легко отпускать свою добычу: хаотичные воздушные потоки закрутили крылатый доспех, мотая тот из стороны в сторону, и швырнули в пылающие кроны у границы пожара. С хрустом проломив объятые пламенем ветви, Лёха в облаке искр рухнул на землю. Кое-как встав на четвереньки, он пополз прочь, уже не помышляя о взлёте.
Остановился он только когда осознал, что больше не задыхается от дыма. С каждым вдохом в лёгкие попадал чистый прохладный воздух. Пламя всё ещё гудело за спиной, пожирая неподатливый влажный лес, но руки упирались в зелёную траву, а не в рдеющие угли.
Отдышавшись, Лёха с трудом встал на ноги и, пошатываясь, зашагал дальше, используя крылья как опоры. Голова кружилась, резь в глазах не позволяла их толком открыть. Лететь в таком состоянии было самоубийством, а потому Стриж просто переставлял ноги и крылья, упрямо продвигаясь вперёд.
Шаг. Ещё. И ещё один.
Болело обожжёное лицо, кололо в боку, отбитом о древесный ствол. Не хотелось даже думать о том, что могло случиться, если бы броня не была огнеупорной. Стриж, запечённый в собственном соку — просто блюдо дня.
Остановившись, Лёха осторожно вытащил из рюкзака фляжку, открутил крышку и жадно выпил всю воду. Каждый глоток отдавался болью в обожжённом лице, породив запоздалый вопрос: почему демон не залечивает его раны?
«Белочка?» — мысленно позвал Стриж.
Никто не откликнулся. Ни следа привычного уже присутствия соседа по телу.
Лёха вновь прокрутил в памяти недавние события. Артефактный доспех явно готовили для боёв с демонами. Могло ли пламя быть встроенной системой защиты? Да. Могло ли оно быть магической природы, направленным против демонов? Очень даже могло, учитывая то, что он, Лёха, от него тогда не пострадал.
А вот могло ли оно убить не только атакующих его демонов, но и того, что засел внутри?..
Судя по крикам Белочки — пламя её не порадовало. Но жив ли ещё демон, или Лёха наконец избавился от непрошенного сожителя?
Мысль о том, что он теперь остался наедине с собой породила смешанные чувства. Самым сильным из них было именно сожаление. И дело было даже не в утраченных способностях к самоисцелению и смене облика. Стриж успел привыкнуть к постоянной компании странного существа, которому он обещал помочь получить свободу.
Удивлённо хмыкнув, Лёха оглянулся на пожар за спиной, убрал фляжку, расправил крылья и взлетел, стремясь убраться подальше от опасности. Что там с его персональной Белочкой — будет видно позже. В конце-концов, в их совместной истории уже был случай, когда она долго не давала о себе знать.
Сейчас важно спастись. И, пока демон молчит, неизвестно сколько энергии он успел влить в крылатый доспех. А значит, Лёха может рухнуть в любой момент.
Перспектива так себе, потому он рискнул пролететь совсем недолго, приземлившись сразу за небольшим притоком реки. Сюда огонь если и доберётся, то не скоро — в безветренную погоду пламени будет трудно перекинуться через воду.