Древний лес

Sergey Sanador

Когда Мэтью в последний раз пригрозил вызвать Национальную гвардию, Элизабет шагнула вперед, дрожа в тени его презрения, но отказываясь отступать.

Глава. Шестая.

"Поддержите нас", – умоляла она офицеров. "Защитите эти деревья и наше право защищать их мирным путем".

Один офицер беспокойно заерзал, стараясь не встречаться с ней взглядом. Элизабет продолжала настаивать.

– Вы давали клятву служить и защищать. Разве это не включает в себя защиту самой Матери-природы от тех, кто хотел бы

присвоить ее дары?" Она выдержала пристальный взгляд офицера, желая, чтобы он прислушался к голосу совести.

Наконец он шагнул вперед, снимая фуражку. "Мой дедушка учил меня ловить рыбу на этом озере, когда я был маленький", – грубо сказал он, указывая на запад. – Эта земля… это для меня самое драгоценное воспоминание." Он подошел и встал рядом с Элизабет.

Остальные офицеры обменялись противоречивыми взглядами. Затем, один за другим, они выходили к ней.

Элизабет вызывающе уставилась на Мэтью, когда офицеры выстроились рядом с ней. Его глаза сузились, но он, казалось, почувствовал, что его превосходят.

"Ты еще не дослушала до конца", – выплюнул он. "Увидимся со всеми вами в суде".

Он умчался прочь, его дорогие кожаные ботинки захрустели по лесной подстилке. Протестующие разразились радостными возгласами, обнимая друг друга. Они повернулись к нему лицом, по крайней мере, на сегодня.

Когда адреналин покинул тело Элизабет, она внезапно почувствовала себя обессиленной. Она опустилась на землю, прислонившись спиной к древнему дубу, его шершавая кора успокаивающе касалась ее позвоночника.

Илай присел на корточки рядом с ней. – Тебе нужно немного отдохнуть, – мягко сказал он. – Мы можем по очереди дежурить посменно. Я думаю, пока мы в безопасности".

Элизабет кивнула, события последних 48 часов накатывали на нее волнами. Ее конечности были как желе. Она позволила Илаю помочь ей подняться на ноги и отвести на поросшую травой поляну сразу за дубом, где сторонники устанавливали палатки и кровати.

Она рухнула на спальный мешок, даже не потрудившись снять свои заляпанные грязью туфли. Через несколько мгновений она уже крепко спала.

Когда Элизабет проснулась, уже сгустились сумерки. Она сонно села, убирая с глаз спутанные волосы. Вокруг нее лагерь превратился в улей тихой активности, поскольку протестующие готовили еду на переносных плитах и бренчали на акустических гитарах. Вечерний ветерок доносил аппетитный аромат тушеного мяса.

Появился Илай с двумя дымящимися чашками. – Ты, должно быть, умираешь с голоду, – сказал он, передавая ей одну из них.

Элизабет с благодарностью приняла ее. Горячее, сытное мясо и овощи восстановили ее энергию. Пока она ела, Илай рассказывал ей о событиях дня. Прибывало все больше и больше сторонников, чтобы присоединиться к защитному кругу вокруг дуба. История распространялась, и люди были очарованы их позицией против жадности Мэтью. По крайней мере, на данный момент они одержали вверх.

– А как насчет Мэтью и Матвея? – спросила она, набивая рот. – Есть какие -нибудь признаки их присутствия и активности?

Илай покачал головой. – Они залегли на дно с сегодняшнего утра. Я предполагаю, что Мэтью пытается обдумать свой следующий шаг юридически".

Губы Элизабет скривились. Она не верила, что Мэтью так легко сдастся. Такой человек, как он, не привык, чтобы ему говорили "нет". Они должны были бы сохранять крайнюю бдительность.

Элизабет вместе с Илаем отправилась прогуляться по темному лесу. Над головой ухали совы, а светлячки подмигивали вокруг них, когда они мягко ступали по папоротникам и мху. Здесь было так спокойно, что трудно было поверить в тот хаос, который разыгрывался здесь, всего лишь прошлой ночью.

Когда они вернулись к дубу, Элизабет приложила ладонь к его стволу, выражая свою благодарность могучему духу, обитавшему внутри него. Они будут по-прежнему нуждаться в его древней силе в предстоящие дни.

В течение следующей недели установился обычный порядок. Добровольцы круглосуточно дежурили в защитном круге посменно. В течение дня прибыло еще больше сторонников с едой, припасами и ободрением. По ночам кофе лился рекой, пока стражи с затуманенными глазами несли свое дежурство. Элизабет урывала время для сна, когда могла, и никогда не отходила далеко от дуба. Она взяла на себя руководящую роль, поддерживая боевой дух и помогая принимать решения о ротации должностей. Впервые в своей жизни она почувствовала себя частью чего-то большего, чем она сама.

Однако на седьмое утро Элизабет проснулась от жуткой тишины в предрассветной тьме. Она выползла из своей палатки, чувствуя, как напрягаются ее нервы. Притихший лагерь казался слишком тихим, не хватало обычного шепота сонных разговоров, когда сменялась ночная смена. У нее перехватило дыхание, когда она добралась до дуба.

Поляна была совершенно пустынна.

Где-то в предрассветные часы, протестующие люди растаяли до единого человека. Защитный круг, который они поддерживали больше недели, исчез. Утренний туман окутывал дуб, словно цепкие призрачные руки, когда он снова стоял одинокий и уязвимый.

Борясь с паникой, Элизабет пробежала по пустым палаткам, не найдя никаких следов борьбы или объяснения массового исчезновения. Разбили ли головорезы Мэтью свой лагерь глубокой ночью или оказали давление на президента университета, чтобы он исключил их всех?

Она заставила себя делать медленные, глубокие вдохи. Что бы ни случилось, теперь все зависело от нее. Ей просто придется стоять на своем в одиночку, если потребуется.

Стиснув зубы, она подошла к дубу и положила руки на его неровную кору. "Я буду оберегать тебя", – молча поклялась она.

Насмешливые медленные хлопки разорвал туманную тишину. Элизабет обернулась и увидела Мэтью, выходящего из-за деревьев с приводящей в бешенство ухмылкой на красивом лице. Полдюжины здоровенных охранников рассыпались веером вокруг него.

– Так, так, так. Я вижу, ты совсем одна, – протянул он, подходя к ней. – Не совсем та власть над людьми, которой, как ты думала, ты обладаешь, не так ли?

Ярость разлилась по венам Элизабет, но она сохраняла спокойствие в голосе. "Что ты с ними сделал?"