Древний Рим. Имена удовольствий

Грез Регина

Дакос, кажется, увидел знакомого — поднял руку в приветствии и ему ответил таким же жестом бритоголовый мужчина с мощной, «бычьей» шеей. Он сидел за столом с женщиной, чье декольте позволяло всласть полюбоваться ее загорелыми прелестями, стоило хозяйке платья слегка наклониться вперед. Бритоголовый внимательно оглядел меня с ног до головы и одобрительно поцокал языком, я вопросительно взглянула на своего спутника и тот снисходительно улыбнулся.

— Ты одета ярко и пестро, словно женщина, что хочет привлечь к себе внимание. Но рядом со мной тебе не грозит ничье любопытсво.

А я вспомнила еще предупреждение

Клодия о том, что благородные римлянки носят обычно однотонную белую, зеленую или лиловую одежду. Мне стало чуточку неловко, но я быстро справилась со смущением. Да и какая из меня «благородная госпожа»…

Фигуристая женщина средних лет, видимо местная официантка, поставила перед нами еду, что заказал Дакос: свиное мясо на шпажках, соленую кильку, жареную рыбу и овечий сыр. Да, еще принесли вяленый инжир и оливки. И, конечно, подогретое вино с пряностями. Вино Дакос выбирал по своему вкусу, убеждая меня попробовать. Но я была настороже, это место мне казалось очень подозрительным. А потом некоторые мои опасения подтвердились. Пока мы приступали к трапезе, бритоголовый и его спутница закончили с обедом и мужчина подошел к хозяйской стойке, бросил на прилавок медную монету, показывая пальцем на потолок.

Невысокий, но плотный хозяин таверны равнодушно кивнул, и тогда бритоголовый обернулся к своей подруге, игриво подмигивая ей. Та немедленно поднялась с места и, взявшись за руки, они вместе удалились по лестнице на второй этаж, откуда вскоре стали доносится весьма громкие стоны и ритмичный стук деревянного края ложа о бетонную стену. Дакос улыбался, поглядывая на меня, разрывал крепкими зубами мясо, прихлебывал вино. У гладиатора было отличное настроение. А я скользила взглядом по стенам заведения и замечала все те же непристойные картинки — фрески с видом обнаженных любовников вперемешку с певчими птицами, музыкальными инструментами и блюдами, полными фруктов. Да уж, веселенькое местечко, ничего не скажешь!

А потом я прочла над порогом таверны красноречивую надпись: «Любовникам, словно пчелам, жизнь здесь кажется медом». Великолепно!

— Ты нарочно меня сюда привел, да? Озабоченный! Если у тебя есть деньги, возьми себе женщину, на это даже у Клодия мелочи хватало. Недорого же здесь ценится наша сестра…

— Я не хотел обидеть тебя, Наталия. Я не считаю это место дурным, а кормят тут, и правда, отлично. И женщина мне нужна не из тех, что можно купить за деньги.

— О, я не спорю, не спорю… Поедим и сейчас же уйдем отсюда.

— Как пожелаешь.

Дакос ничуть не преувеличивал — нежное мясо, заранее замаринованное в душистых травах, просто таяло во рту, молодой сыр был превосходен и соломенного цвета вино не обжигало гортань, а лилось свободно, оставляя терпкое послевкусие и кружа голову. Скоро и мне стало весело… И я уже без всякого смущения разглядывала фрески, посматривала на все прибывающих посетителей, на рабов, снующих туда-сюда с полными амфорами. Мне хотелось праздника, хотелось танцевать и петь.

И даже Дакос с каждой минутой становился симпатичнее, и если бы не голубые глаза Гая Мария, я бы пожалуй, даже не отказалась сегодня вечером от эротического массажа в исполнении бывшего гладиатора. А, собственно, почему я должна от чего-то отказываться?

Гай меня, грубо говоря, попросту «отшил», дал понять, что не хочет иметь со мной никакого дела, а мужчина, что сейчас сидит напротив меня, в любой момент готов доставить мне любую радость. И я думаю, он на многое способен в этом смысле. Поживешь в Риме, еще и не такому научишься… Но, надо держать себя в руках и помнить, что я все-таки Хозяйка, а не какая-то там разнаряженная доступная женщина.

— Дакос, я думаю, нам уже пора!

— Как пожелаешь, Госпожа, все, что ты пожелаешь…

Глава 12. В тени олив заброшенного храма

Тебе бродить по солнечным лугам,

Зелёных трав, смеясь, раздвинуть стены!

Так любят льнуть серебряные пены

К твоим нагим и маленьким ногам.

Проходишь ты, и мысль твоя томится:

Ты ждёшь любви, как влаги ждут поля;

Ты ждёшь греха, как воли кобылица;

Ты страсти ждёшь, как осени земля!

Н. Гумилев

Дакос расплатился и мы покинули таверну на развилке двух улиц. Людей на ближайшей площади стало заметно меньше, сейчас время обеда и скоро закроются лавки. Мы немного понаблюдали, как торговец рыбой выловил из огромного чана еще живого сибаса и торжественно вручил его пожилому мужчине в серой тунике раба. А потом наше внимание привлекло пышное шествие, сопровождающееся пением и своеобразной музыкой.

На торговую площадь вышла небольшая группа людей в белых длинных одеждах, похоже, это были жрецы какого-то иноземного культа. Ого! Женщина с распущенными волосами, что шла впереди, держала в руках живую кобру. Немудрено, что народ расступался перед ней, давая дорогу. Высокий худой мужчина, идущий следом за «змееносицей» бережно нес над головой деревянную ладью. А служители рядом заунывно пели, звеня кимвалами.

— Это жрецы Изиды. Египтяне… Они несут ладью, чтобы спустить на воду, в память об умершем и воскресшем Осирисе. Эта история случилась когда-то на берегах Нила. Бог Солнца — Осирис был коварно убит своим братом, Богом тьмы, бури и непогоды. Его звали Сет. Но Изида — Богиня плодородия и материнства нашла останки тела своего возлюбленного и смогла вернуть его к жизни.

Мы обернулись на пожилого, степенного раба, что только что приобрел рыбу. Он с чего-то вдруг надумал нас просветить и я задала вопрос:

— А что означает ладья?

— Сет подарил брату золотой саркофаг и попросил примерить его заранее, а когда доверчивый Осирис улегся в него, радуясь, что подарок замечательно подходит под его размеры — не велик и не мал, Сет захлопнул крышку и пустил похоронный ящик по мутной воде Нила. Изида долго искала мужа и пролила немало слез печали…

— А зачем змея?

Мужчина рассмеялся и поудобнее перехватил свою трепещущую скользкую ношу:

— Эта Изида была очень властолюбивой женщиной. Она пожелала, чтобы сам Ра подчинялся ей и наслала на него ядовитую кобру…

— Ну, конечно, женщины всегда во всем виноваты!

— Все беды мира от женского тщеславия! — подтвердил наш собеседник и побежал по своим делам.

Дакос смеялся, а я хмурилась, провожая взглядом процессию поклонников египетской богини.

— Если ты любишь всякие легенды и древние истории, я покажу тебе одно чудесное место. Там никто сейчас не бывает, и к тому же настало время послеобеденного отдыха. Не помешает отдохнуть и нам. Идем со мной.