Древний Рим. Имена удовольствий

Грез Регина

Незнакомый молодой мужчина в белой щеголеватой тоге заявил, что ввиду просьбы одного влиятельного лица срок уплаты процентов с долга продлен Клодию до вечера. А ближе к заходу солнца сюда прибудут рабочие нового хозяина, конечно, если деньги мы так и не найдем. Для меня это был удар! Я считала, что Гай как-то уладит этот вопрос, он же что-то такое обещал мне при расставании. Эх, видимо, патриция отпугнул мой страстный напор, и он просто-напросто от меня отделался. Клодий совсем сник… И я чуть ли не силой усадила его за столик, заставив писать письмо Оливии.

Тут еще выяснилось, что за эту неделю Клодий не сочинил ни одного приличного стихотворения и совершенно не может подобрать красивые слова ради своей ветреной Богини. Мне пришлось прибегать к своей памяти. Да, простит меня дух Николая Степановича, но римского поэта надо было выручать. В итоге я продиктовала Клодию текст стихотворения «Жестокой» Н. Гумилева:

«Пленительная, злая, неужели

Для вас смешно святое слово: друг?

Вам хочется на вашем лунном теле

Следить касанья только женских рук,

Любовь мужчины — пламень Прометея

И требует и, требуя, дарит,

Пред ней душа, волнуясь и слабея,

Как красный куст горит и говорит:

"Я вас люблю, забудьте сны!" — в молчаньи

Она, чуть дрогнув, веки подняла,

И я услышал звонких лир бряцанье

И громовые клёкоты орла.

— Написал? Прекрасно, а теперь добавь, что сегодня на закате солнца ты примешь яд цикуты, поскольку жизнь твоя стала бессмысленной в разлуке с Музой и родными пенатами, которые у тебя, кстати, скоро отберут.

— Я не буду это писать и взывать к ее жалости! Подобное поведение не достойно мужчины…

— Скорее взывать к совести самолюбивой матроны! Надо же — поиграла с человеком и забыла, так дело не пойдет! А достойно мужчины сидеть и бесконечно ныть о своей жалкой доле? Борись! Хотя бы с помощью хитрости, ты же ни о чем не просишь любимую женщину, ты просто ставишь ее в известность о своих планах элегантно проститься с жизнью. Только и всего…

— Она посмеется надо мной!

— Дорогой Клодий! Торжественно обещаю, если Гай прогонит меня, я приму яд вместе с тобой и пусть нас погребут вместе…

— Но… я же не собираюсь принимать яд!

— Я ведь сказала «если»…

Мы быстренько покормили Элиава и отправили парня отнести письмо в дом Оливии Котта. Так, теперь настала моя очередь выяснять отношения. Я умылась, переоделась, глотнула вина для пущей храбрости и решительно направилась в сторону той самой дыры в стене, что вела на участок Консула. Чернокожий Кромих не отставал, кажется, он и сам успел соскучиться по своему хозяину. Мы без помех миновали заросли олеандров и подошли к дому.

Уже знакомый мне Артик вежливо объяснил, что господин принимает ванну в дальних покоях, и я настояла, чтобы меня отвели прямо туда. Нечего церемониться, Гай обещал прийти за мной, пусть держит слово! Ну, не отличаются эт-русские девушки терпением и смирением, могут при желании все необходимое взять сами, лишь бы не мешали.

Вышедший нам навстречу пожилой раб, вытирая испарину со лба, сообщил, что «высокочтимый господин» уже покинул кальдарий — горячее помещение и даже успел побывать в личной сауне, а теперь находится в «теплом» зале, где ему делают массаж. Вот-вот, туда-то мне и надо! Тепленького возьму, расслабленного и разморенного…

Я тихонько прошла в небольшую затемненную комнату с полукруглыми сводами, посередине которой располагались два широких стола. На одном из них лежали какие-то инструменты и чашки, глиняные кувшинчики и стеклянные баночки, видимо с благовониями и душистыми маслами для растираний. А на соседнем столе отдыхал обнаженный мужчина, едва прикрытый куском материи. Здоровенный смуглый «массажист» вытирал руки полотенцем, хмуро поглядывая на меня, и я приложила палец к губам, одновременно подмигнув рабу. Кажется, тот понял мой игривый настрой и широко улыбнулся.

Я подкралась к Гаю, благо он лежал, отвернувшись к противоположной стене и, вероятно, давно уже дремал. Сердце мое трепетало, а ноги дрожали, но я знала, что не выйду из комнаты, не получив этого мужчину. Сегодня будет день моего триумфа, сегодня я овладею гордым Консулом, ну… или позволю ему овладеть мной, впрочем, какая разница в данной ситуации… Можно менять слова и позы, лишь бы все вело к совместному удовольствию. Сегодня мое удовольствие будет носить имя — Гай Марий. Ибо я этого хочу!

Сейчас я стояла у самого ложа и, затаив дыхание, рассматривала мужчину, что лежал передо мной на животе, раскинув руки. Раб подал какую-то склянку, но перед этим поднес ее к лицу и зажмурился, глубоко вдыхая… Я вскоре убедилась, что невзрачная масса источала приятный аромат мелиссы и еще чего-то терпкого, восточного. Понятно…

Я осторожно взобралась на край стола, скинув сандалии, и зачерпнув немного маслянистого бальзама провела влажной рукой по спине Гая. Мужчина вздрогнул и повел плечами. Тогда я уверенно вымазала обе свои руки этой пахучей смесью, откинула с консула ненужную тряпку и начала легонько массировать его поясницу и крепкие полушария ягодиц. Мне показалось, что тело Гая напряглось, а потом он медленно приподнял голову и повернулся ко мне. Наши глаза встретились.

— Ты шел ко мне так долго, что я собралась навстречу.

— Ты не умеешь ждать?

— Если можно самой поторопить события, я это делаю.

— Продолжай…

Я даже немного запыхалась, усердно втирая в тело мужчины этот пахучий состав, я невероятно старалась. Разминала сильные плечи, шею, спускалась ниже по позвоночнику, вспоминая все, что слышала и видела о приемах массажа. Кажется, Гай оставался доволен, я видела краешек его улыбки на раскрасневшемся лице с полуприкрытыми веками.