Древний Рим
Шрифт:
Селевк I Никатор
Пирр вновь оказался как бы не у дел… И. Г. Дройзен пишет о намерениях царя: «Война в Италии подошла как нельзя более кстати. Туда влекла его память Александра Молосса; там он, потомок Ахилла, являлся защитником эллинизма против варваров, против потомков Илиона. Все эллины сочувственно отзовутся на эту войну. Там он встретится с римлянами, храбрость и воинская слава которых были известны настолько, что с ними стоило померяться. Когда он одолеет Италию, то на его долю выпадет благодатная Сицилия, а с Сицилией заодно известный пунический план Агафокла – легкая победа над Карфагеном, владычество в дальней Ливии. Эти великие надежды, это господство на западе казались ему богатым вознаграждением за несбывшиеся ожидания на востоке». Как видим, в облике Пирра предстал новый претендент на мировое господство на западе. Но и на востоке спор претендентов становился все более кровавым. Престарелый Селевк был вскоре
Изображение римского всадника
В связи с вышесказанным читателю уже понятно, сколь важную роль в жизни римского гражданина играл армейский фактор. Армия на протяжении большей части истории Рима всегда составляла основу его могущества. Что она собой представляла? Ядро римской армии составляли всадники, преобладавшие над городской и крестьянской пехотой (в плане значимости). Всадники – старинные семьи военачальников, переселившиеся в города и сосредоточившие в своих руках нити не только политического, но и экономического господства. Историк отмечает, что семьи патрициев держали в своих руках крестьянство, всю округу не только силой оружия, но еще и «тенетами ссуд». Эти патриции закабаляли плебеев с помощью «сплошного ростовщичества». Вначале число патрициев было незначительным. Затем на сцену вышло крестьянско-городское ополчение (фаланга). Римские цари не представляли собой наследственной династии, они являлись чиновниками, назначаемыми пожизненно. Их власть держалась только в том случае, если они проявляли твердость характера и мужество. Судьями же качества их управления и поведения в битве являлись сами патриции или представители ополчения.
Скульптура воина
После низложения Тарквиния Гордого римляне стали избирать на место одного пожизненного правителя двух ежегодно переизбираемых правителей-консулов. Выбирали правителей центурии, то есть организованное народом войско. Из числа армейских чинов избиралась и когорта политиков. Такова особенность рим-ской системы управления. Г. Дельбрюк пишет: «Итак, основным принципом римской военной организации, как она сложилась еще при царях и удержалась при республике, мы должны признать всеобщую воинскую повинность в самой суровой и напряженной форме. В Риме военизация проникла в общество глубже, чем даже в Спарте. Там крестьяне в огромной массе были несвободны, что делало их невоеннообязанными и небоеспособными, пока Пелопоннесская война не вынудила нарушить этот принцип. Военное напряжение Рима было тем суровее, что неизбежные издержки на выплату жалованья полевым войскам покрывались не из податей, взимаемых с каких-либо подчиненных городов, как это было в Афинах, а попросту налогами».
Воин на коне. Южная Италия
В армии обязаны были служить все без исключения. Вооруженные силы Рима являли собой милицейские формирования. В случае необходимости на военную службу призывали юношей с 17 лет. Вскоре установилось и правило, согласно которому призывник обязан был находиться на действительной службе 10 лет. Хотя служили и большие сроки. Граждане до 46?летнего возраста должны были участвовать по меньшей мере в 10 походах в коннице или 12 – в пехоте. Молодежь получала навыки владения оружием. Это способствовало выработке твердости, выносливости, неприхотливости, дисциплинированности и, конечно, преданности родине. Огромное значение имело и то обстоятельство, что только воин мог встать во главе государства, да и вообще находиться на высоком посту в системе управления. Полибий отмечает: «Занять государственную должность никто не может прежде, чем совершит десять годичных походов». Даже поэт Энний отмечал в «Анналах», что главным его достижением он считает то, что: «Искусно за римский народ я с оружьем сражался разумно…» В элиту Рима, говоря нынешним языком, вряд ли мог бы попасть «штафирка». Только воспитанный и обученный в боевом духе человек пользовался доверием сограждан, лишь ему был открыт путь во власть. В такой системе практически не было места людям нерешительным, слабым… Так же было и в СССР: пока сохраняло силу военное поколение, к власти не могли прийти безвольные ничтожества, воры, недоумки, предатели. Едва ли не главным «секретом империи» (Тацит) была исключительно высокая роль армии во всей жизни государства. Солдаты и офицеры не только выбирали правителей страны, но фактически обеспечивали ее процветание, сохраняя Pax romana. Так как в армии хорошо платили, быть военным означало престиж и заработок. Военные руководили провинциями империи, будучи наместниками.
Цицерон отмечал, что у римлян превыше всего ценилась доблесть, проявленная в сражениях. Тот, кто не повоевал, не за-служивал права называться настоящим человеком. Поэтому воинская доблесть превосходила всё остальное в кодексе рим-ских добродетелей. «Это она возвысила имя римского народа; это она овеяла наш город вечной славой; это она весь мир подчинила нашей державе. Все городские дела, все наши прославленные занятия… находятся под опекой и защитой военной доблести» (Цицерон). Если же учесть, что римляне в понятие «доблесть» (virtus – мужество, происходит от vir – мужчина) включали не только военную храбрость, но и верность, стойкость, достоинство и трудолюбие, то перед нами является образ народа одновременно трудолюбивого и храброго, мужественного и волевого.
Следует, однако, заметить: чтобы римлянину стать гоплитом, он должен был иметь определенные средства, ибо ополченец вооружался за собственный счет. Воин обязан был быть не только отважным и умелым бойцом, но и «крепким мулом», ибо тащил на себе поклажу со всем необходимым, тогда как греки даже свое оружие зачастую поручали нести оруженосцам. А уж в искусстве вести оборону или осаду, где нужно было вырыть километры окопов, рвов, валов, насыпей, делать подкопы и многое другое, в этом искусстве римлянам и вовсе не было равных. Как говорил один римский полководец: «врага надлежит побеждать лопатой». Хотя они мечом, щитом и копьем владели превосходно, что не раз и доказали. Римские легионы (150 000), составляя половину армии, были грозой для врага.
В случае опасности назначался диктатор (dictator dicitur). Первым диктатором считался Т. Ларций (501 г. до н. э.), первым диктатором-плебеем – Г. Марций Рутил (356 г. до н. э.). Поколение воинов держало границы на замке, а порох сухим. И лишь когда к управлению страной пришли «мальчишки», не знавшие битв и не желавшие сражаться за родину, изнеженные и трусливые, Рим в итоге рухнул. Стоит сравнить отношение к воинским обязанностям в том же Таренте и Риме. Когда греки призвали на помощь Пирра и он прибыл в Тарент, он увидел, что тамошняя молодежь любит лишь веселые гулянья, развлечения и пиры. О том, чтобы послужить отчизне, стать в ряды защитников родины, она и не мечтает, а предпочитает спасаться бегством от военной службы. Тогда-то Пирр приказал закрыть ворота города, закрыл театр и народное собрание, запретил все веселья и гулянья, призвал граждан к оружию, стал их обучать военному делу и провел новый набор рекрутов. «С презрением смотрел он на этих граждан, на этих республиканцев; их недоверие, малодушная робость, коварная, подозрительная спесь этих богатых фабрикантов и торгашей тормозили его на каждом шагу» (как и в современной России, сыновья торгашей, чинуш откупались от службы).
Римские воины готовы к труду
Римляне же вели себя мужественно. Несмотря на то, что кровавые и тяжелые войны шли с небольшими перерывами уже 50 лет, они не отступали и не ныли, но все силы отдали для обеспечения победы. Весьма показательно их поведение после жесточайшего сражения у Гераклеи. Римляне расположились станом на одном берегу реки, а Пирр – на другом. В начавшейся кровавой сече когорты римлян и фаланги македонцев семь раз сходились в отчаянной рукопашной схватке. Когда же Пирр повел в бой слонов, впервые увидевшие этих чудовищ римляне и их лошади обратились в бегство. Римская конница увлекла в панике свои же легионы. Началось ужасное побоище… Консул Левин, возглавлявший войско Рима, вынужден был покинуть лагерь, а остатки его рассеянного войска бежали в Апулию. Сообщают, что римляне потеряли 7000, а Пирр – менее 4000 человек. Однако для Пирра победа оказалась горькой, ибо 3000 его лучших воинов и способнейшие военачальники пали. Тогда-то он и произнес фразу, ставшую знаменитой:
«Еще одна такая победа, и мне придется одному вернуться в Эпир» («пиррова победа»). Больше всего Пирра потрясло поведение римлян в бою. Посетив на другой день поле битвы, обозрев погибших, он не нашел ни одного римлянина, который лежал бы спиной к врагу. Они бились до конца и все встретили смерть лицом к лицу. «С такими солдатами, – воскликнул Пирр, – мир был бы мой, и он принадлежал бы римлянам, если бы я был их полководцем». Великий царь повелел похоронить павших римлян с почестями, а затем двинулся на север и находился на расстоянии четырех миль от вечного города. Римляне отвергли все предложения о мире и продолжали сражаться из последних сил, так что Пирр даже воскликнул: «Уж не с гидрой ли мы воюем!» Он послал к римлянам посла Кинея, который был непревзойденным мастером убеждать. Пирр сказал о нем, что он своими речами завоевал больше городов, нежели сам царь своим мечом.
Однако несмотря на все искусство посла, тому не удалось склонить римлян к позорному миру (на милость победителя). Старый патриций Аппий Клавдий хотя был дряхл, слеп и сед, воззвал к мужеству и достоинству римского народа.
Пирру же сказали, что если тот хочет быть другом римлянам, пусть сначала покинет италийскую почву, а уж потом ведет переговоры о мире. А до тех пор, пока он остается тут, римляне будут воевать с ним «до последнего живота». Римские пленники, вернувшиеся в свои дома, были преданы позору, так как они сдались с оружием в руках. Всадников разжаловали в легионеры, а легионеров в пращники; им велено было стоять на биваках вне лагеря; они могли избавиться от кары лишь тогда, когда захватят в плен двух врагов. Рим сразу же приступил к набору новых легионов. И все граждане охотно шли на службу в армию. Пирр еще одерживал победы над Римом, но дух римлян ему сломить так и не удалось. Пирру пришлось-таки покинуть Италию, где он пробыл два с половиной года.