Древний свет
Шрифт:
Из дымного облака, обволакивающего его фигуру, огненным языком взлетел вверх длинный меч, горящий багровым светом. Лугарев услышал, как балрог произнес жутким глухим голосом неразборчивое древнее заклинание. И тут же на Лугарева словно обрушился удар. Как будто тяжелое бревно рухнуло на него сверху, придавив к земле. Невдалеке, скрипя зубами, пытался подняться Феанор, наемники лежали, кто где стоял, когда на них обрушилось *это*… Только Селестиэль устояла на ногах, да еще Элронд и Галадриэль стояли на четвереньках: их кольца Власти приняли на себя часть ударившей по ним Силы. Балрог с ревом повернулся к «Крестоносцу». Свистнул укороченный ударом Феанора, но все еще грозный огненный хлыст, захлестнув ноги истребителя. Балрог с ревом рванул хлыст на себя, шестидесятитонная махина «Крестоносца», потеряв равновесие, тяжело рухнула на склон холма. Р8 рванулся было навстречу балрогу, но с конца огненного меча сорвалась ослепительная синяя молния, громовой удар оглушил всех, и в свете молнии, от которого померк даже Тэлперион, Лугарев увидел, как киберноид вздыбился, а затем медленно завалился назад, а его гусеницы на мотогондолах все еще крутились… И тут, как второй удар грома, воздух разорвал гулкий выстрел танковой пушки. Балрог очень неосторожно повернулся спиной ко второму киберноиду. Сто пяти миллиметровый фугасный снаряд пушки основного модуля Т20 въехал прямо в позвоночник балрога, взорвался в теле, и кровавые дымящиеся ошметки разлетелись далеко по склонам холма. Ноги балрога и торчащий над ними обрубок тела упали на землю.
На месте взрыва из дымной тучи высверкнуло багровое пламя, а затем дым начал закручиваться спиралью, образуя уже знакомый наемникам серый вихрь. Враг был еще не побежден, теперь он был даже сильнее, чем прежде, и не было больше лазера, чтобы уничтожить этот вихрь. Багровое пламя в центре вихря запульсировало сильнее, чаще, серый вихрь на глазах превращался в огненный. Лугарев взглянул на Валаров. Момент для их атаки был более чем удобный, лазера, способного их остановить, больше не было. Но Пилигримы были ошеломлены не меньше остальных, и лишь стояли, изумленно глядя на вихрь. Перламутровая рукоять в руке Селестиэль вдруг отозвалась на ее призыв живым теплом, исходящим из ее глубины. Ей удалось пробудить свое «самое бесполезное изобретение». Она направила черный конус на вихрь и произнесла несколько слов, привычно называемых заклинанием. На самом деле это была звуковая команда. Серая коробка энергоконвертора вошла в режим поглощения.
Энергия вихря втягивалась в него и уходила в браслет, как в накопитель. Помнится, Левин назвал его длинным человеческим словом — «сверхпроводник». Меньше, чем за минуту все кончилось. Вихря больше не было, дымная туча рассеялась. Селестиэль направила конус конвертора на горящую траву. Огонь моментально погас, а уцелевшая трава покрылась инеем.
После этого она выключила браслет.
Наемники и эльфы постепенно приходили в себя. Лугарев склонился над лежащим без сознания Левином, пытаясь привести его в чувство.
— Арик, — звал он, тряся инженера. — Ну, давай, скажи что-нибудь! Левин медленно открыл левый глаз и произнес слабым голосом, но ехидно:
— Я люблю тебя, Петрович…
— Жив, черт тебя дери! — обрадовался Лугарев. — Как самочувствие?
— Не дождетесь! — ответил Левин, приподнявшись на локте. — Что с лазером?
— Лазер разбит, Ариэл, — Феанор, подойдя к ним, опустился на одно колено. — Мы проиграли. Без аппарата нам уже не восстановить Лауреллин…
— Ерунда, — произнес Р8, вновь сложившийся в конфигурацию крылатого волка. — Это мы предусмотрели. Киберноид выдвинул спутниковую антенну и вышел на связь, переговорив с кем-то несколько минут.
— Так. У нас есть еще час и двадцать минут, — сказал Р8, закончив переговоры. — Джим, отправь пару ребят на вертолете в Хьюстон. Они должны забрать в Музее внеземных технологий экспонат номер 65892 и новый лазер.
— Я сам полечу, — буркнул Митчелл, включая рацию и даже не спросив, как это лазер попал в музей. — Мик! Заводи моторы! Селестиэль тронула Лугарева за плечо. Он обернулся. По склону холма к ним поднималась Йаванна.
— Прошу вас, поверьте мне, — сказала она, остановившись в нескольких метрах от наемников. — Мы не посылали Эонве. Он напал на вас по собственной воле.
— Ну конечно, — язвительно откликнулся Феанор.
— Этот ваш Эонве разломал наш лазер, — прорычал Левин. — Я уж молчу о том, что и меня он чуть не прикончил. Если мы ничего не придумаем за оставшийся час, мы опоздаем, и Лауреллин останется мертвым.
— Вот и займись осмотром того, что осталось, — сказал Лугарев. — Может, что-нибудь починишь.
— Мы можем помочь?
— Ага. Не путайтесь под ногами. Йаванна ушла, вернувшись к остальным Пилигримам. Левин осмотрел лазер.
— Бесполезно, — сказал он. — Излучатель цел, ходовая часть тоже, но вся электроника разлетелась по окрестностям. Ума не приложу, как еще энергоблоки не взорвались. Пришлось бы тогда киберноидам собирать наши филейные части в радиусе двух миль…
— Мы так и будем смотреть на Пилигримов? — спросил основной модуль Т20, поводя стволом пушки справа налево и обратно. — У меня уже гусеницы чешутся!
— Без лазера мы с ними ничего не сделаем, — ответил Лугарев.
— А Селест? Ее браслетик упакует Пилигримов и без лазера, — настаивал киберноид.
— Ну, уж нет, — послышался в наушниках шлемов голос Марии Пирелли. Ее «Крестоносец» с трудом поднялся на ноги.
— Я не уверена, что емкости браслета хватит на них всех, — добавила Селестиэль. К ним подошел внутренний модуль Т20, все еще с собакой в руке.
— Игорек, — сказал киберноид. — Можно, я раздавлю эту чертову собаку? Я уже заколебался ее держать…
— Э, нет! — вмешался в разговор Хейвуд. — Так просто мы не согласны! — он нагнулся и поднял с травы оставленный ушедшим к вертолету Митчеллом ранцевый огнемет. Белый пес сообразил, что ему пришел конец. Он задергался, но железная рука держала его мертвой хваткой. И вдруг пес заговорил. Его челюсти были сломаны, но Лугарев разобрал эльфийскую речь, хотя слова едва различались.
— Выходи… поединок… один на один… Наемники потеряли дар речи, как будто он неожиданно перешел к собаке.
— Поединок? — Хейвуд очнулся первым. — Ты чуть не загрыз нашу эльфочку, и еще хочешь, чтобы один на один? Тут что, по-твоему, конгресс Дон Кихотов собрался? — закончил Хейвуд, поднимая ствол огнемета.
— Остановись, Кларенс! — прозвенел вдруг голос Селестиэль. — Он напал на меня, и мне решать, что с ним делать! Растолкав наемников, Селестиэль подошла к собаке, все еще висящей в железной руке Т20. Пес сжался при ее приближении и заскулил, поджав хвост. Селестиэль положила правую руку на лоб собаки. Ее взгляд уперся в единственный уцелевший собачий глаз. Пес дернулся, замотал головой, прижав уши, а затем тонко, страшно завыл, и от этого воя у Лугарева мороз пробежал по спине. Остальные чувствовали себя не лучше. Пес выл так, словно чуял приближение смерти, как будто в глаза ему глянула не сияющая звездным светом эльфийская женщина, а сама костлявая старуха с косой в руке.
— Теперь отпусти его, Т20, - сказала Селестиэль.
— Как это? — удивился киберноид. — Он же убежит!
— Пусть идет, — твердо ответила Селестиэль. — Я оставляю ему жизнь. Он достаточно разумен, чтобы осознать все. И ему придется жить с этим до конца времен. Т20 разжал пальцы, пес упал на землю и пополз прочь, жалобно скуля, затем он поднялся на ноги, пошатываясь, как пьяный, и бросился бежать. За чадящим, светящимся алыми углями, кольцом кустов загрохотали моторы вертолета. Здоровенный «Пэйв Лоу» тяжело поднялся и потянул к Валимару. В небе над городом полыхнуло зеленое свечение и в середине его распахнулось пространственно-временное окно. Вертолет влетел в самый центр изумрудного сияния и исчез. Сияние тут же погасло, окно захлопнулось.