Древний свиток кочевников
Шрифт:
– Честно говоря, нет. А это срочно?
– Там лишь несколько листов. Отчет капитана Дживса об экспедиции к северо-западным границам империи Цин, что с севера граничит с Российской империей. Впрочем, капитану не удалось добиться хоть сколько-нибудь значимых результатов. Но не это волнует меня в первую очередь, сэр. К отчету Дживса приложен крайне любопытный документ, который никак нельзя оставить без особого внимания. Наш специалист доктор Джефферсон, который провел половину своей жизни в восточных владениях, из них несколько лет в каком-то Богом забытом монастыре в китайских горах, бился над его расшифровкой целый месяц. До приезда герцога Анкастера остался еще час, и мы могли бы с вами разработать определенный план, сэр. А в
Министр со злостью посмотрел на довольное лицо своего помощника. Что ж, тот поймал его на крючок старой дружбы. Питт вернулся в кресло, закрыл глаза и приготовился слушать. Когда секретарь закончил, всесильный министр забрал документы из его рук и лично принялся изучать их, пожирая горящими от возбуждения глазами.
*****
Англия. Дербишр. Поместье Хардвик-холл. Тот же день.
Всадник не жалел породистого берберийского жеребца, преодолев чуть ли не полкоролевства за день пути. Выносливый конь готов был уже пасть, когда молодой человек в парадной, изрядно запыленной офицерской форме, осадил его у роскошных ворот. На чугунной арке красовались два благородных оленя, удерживающих щит с короной и рыцарским забралом – герб одного из самых могущественных родов Англии – герцогов Девонширских.
Наездник спрыгнул коня, кинул поводья подбежавшему слуге и направился к дежурившему у ворот пожилому привратнику.
– Будь добр старина, доложи леди Элизабет о моем прибытии.
– Вас ожидают, сэр?
– Нет, я только вчера с корабля и не мог заранее условиться о встрече. Ты уж заодно извинись за меня, голубчик.
– Не думаю, что мисс Кавендиш сможет уделить вам время, сэр. Только намедни она распорядилась никого не пускать к ней без предварительной договоренности, – всем своим видом привратник выражал крайнее неодобрение, как манерами молодого человека, посмевшего явиться в столь знатное поместье без предупреждения, так и фамильярностью его обращения.
Офицер недоуменно уставился в лицо старого прислужника – ну не предусмотрел он заранее такого досадливого препятствия.
– Вот что, голубчик, ты уж потрудись, пожалуйста. Доложи леди Кавендиш, что Александр Берти, сын герцога Анкастер, просит уделить всего несколько минут её драгоценного времени.
Титул отца подействовал. Неприступный слуга, умудрившись не потерять лицо, удалился докладывать. Александр остался нервно мерить шагами площадку перед воротами. Впрочем, ждать ему пришлось недолго. Через несколько минут он увидел стремительно приближающуюся женскую фигуру позади которой маячила фигура привратника, тщетно пытающегося поспевать за госпожой.
Любой, кому доводилось столкнуться с Элизабет Кавендиш, дочерью лорда Чарльза Кавендиша, надолго запоминал эту встречу. О, девушку трудно было назвать красавицей. Да, фигура её была идеальна, черные волосы густы, а черты лица правильны, но жесткий взгляд, тонкий нос и плотно поджатые губы впитали в себя, кажется, весь аристократизм и высокомерие рода Кавендишей, начиная с судьи королевской скамьи сэра Джона, убитого при штурме Тауэра мятежниками Уота Тайлера.
Но мало кто знал, как обманчиво первое впечатление, как преображалось лицо девушки при улыбке, как доверчива и беззащитна становилась она в такие минуты.
– Идемте, – Элизабет даже не поздоровалась, как будто они расстались не более часа назад.
Девушка миновала ворота и быстро зашагала по внешней аллее, прочь от поместья. Александр устремился за ней.
– Извините, сэр, я не могу пригласить вас в дом. Вы, наверное, слышали, что у нас несчастье. Да и отец наверняка не одобрил бы вашего посещения.
– Элизабет, какое несчастье? Что случилось?!
Девушка внимательно всмотрелась в его глаза.
– Разве вы не слышали? Мой брат Фредерик получил серьезную травму в Кембридже. Он пытался поймать разряд молнии, но не удержался и упал с верхнего этажа учебного корпуса. Он никого не узнает и не говорит, только плачет как ребенок, врачи считают, что ему немного осталось. Вы не представляете, какой это удар для отца. Папа так рассчитывал на Фредерика с тех пор как, наш старший брат Генри бросил Кембридж и занялся своими опытами, полностью скрывшись от внешнего мира…
Элизабет остановилась, в ее глазах блеснула слеза, губы чуть дрогнули. Александр осторожно взял девушку за руку. Вверху что-то зашептали пожухшие листья красного клена, чудом ещё сохранившиеся на ветках. Но… уже через мгновенье аристократка выдернула руку, и в её голосе зазвучал металл.
– Впрочем, разговор сейчас не о моей семье. Как вы могли так поступить?! Ведь, несмотря на все слухи о вашей смерти, я знала, я чувствовала, что вы живы и держала данное вам слово. А вы? Вместо того, чтобы с честью вернуться в Англию, вы зачем-то убиваете местного князька и вам снова грозит тюрьма. И это после того, как все было в ваших руках. Когда король и мой отец уже готовы были вас простить за прошлую дуэль, тоже непонятно зачем вами затеянную. После того, как я верила, надеялась, ждала. Сэр! Вы сами перечеркнули наше счастье.
– Элизабет, прошу, дайте мне только шанс поговорить с вами несколько минут. Перед тем, как мы расстанемся, я хочу рассказать, что произошло там в Индии. Клянусь, об этом не узнает больше ни одна душа. Но вы… Вы должны знать. Может быть, вы даже когда-нибудь сможете простить меня. После того, как бенгальский правитель захватил Форт Уильям, он приказал собрать всех захваченных англичан на площади. Нас было около трехсот человек, в основном мужчины, но были старики, женщины и дети. Он тут же приказал казнить всех стариков, их, к счастью, было совсем немного. Потом очередь дошла до детей. Их убивали на глазах у матерей, которых прямо в это время насиловали его солдаты. Потом он раздал всех женщин своим приближенным. О, у них очень ценятся белые наложницы. Нас же, полторы сотни здоровых мужчин, наваб приказал запереть в маленькую камеру гарнизонной тюрьмы с крошечным окошком под потолком. В рабы он решил взять только тех, кто доживет до утра. Я не буду подробно рассказывать, что творилось в камере, скажу лишь, что через час люди превратились в зверей, давя, рвя, кусая друг друга, все пытались лишь добраться до окна, чтобы сделать спасительный глоток воздуха. Наутро в живых осталось десять человек. Десять оборванных, обезумевших от жажды, но выживших человек, каждый из которых поклялся отомстить, чего бы ему это не стоило. Всего-то год рабства и унижений и вашему слуге выпал такой шанс. Вот и все, Элизабет. Простите меня и прощайте.
Александр поклонился, прощаясь, но Элизабет не отпустила его, удержав за рукав. (О, как он на это надеялся).
– То, что вы рассказали, несомненно, можно расценивать как оправдывающие вас обстоятельства. Что вы намерены предпринять?
– Сегодня мой отец встречается с министром Питтом. Там решается моя судьба. Но в любом случае, я хочу, чтобы вы знали Элизабет, в тюрьму я больше не пойду. Хоть убейте. Как только я получу сведения от отца, приму решение. Если положение дел будет неблагоприятным, уеду в Европу или Америку. Думаю, найду кому предложить свою шпагу. Вы поедете со мной, Элизабет?
Она взглянула на него, и опять зашелестел клен, и блеснула слеза, и губы тронула робкая улыбка. И исчезла надменная аристократка, уступив место молодой женщине, готовой идти за своим любимым на край света. Уже в этот момент всё было решено, но она нашла в себе силы сказать:
– А как же Фредерик, отец? Нет, нет. Ступайте. Мне надо подумать…
*****
Лондон. Уайтхолл. Резиденция военного министра. Два дня спустя.
– Что ж, здравствуйте, молодой человек, – Уильям Питт холодно кивнул, даже не подав руки.