Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Северная Америка. Южная Америка
Шрифт:
Однако было бы неверным все сводить лишь к воде. Судя по тому, что самый ранний памятник представляет собой устремленное от моря к небу мировое древо, логично предположить, что здесь проводились и культовые практики единства племени, связанные с поклонением божественным предкам, решением социальных проблем и, возможно, прорицаниями. Возможно, что каждая из фигур соответствовала одному из родов племени.
Любопытны и физические эффекты, возникающие в этом открытом храме, подмеченные Марией Райхе. Местность продувается сильным ветрами, переносящими песок, «тогда как в нескольких сантиметрах от поверхности сила ветра значительно ослабевает, что объясняется наличием темного камня, поверхность которого притягивает горячие лучи, создавая тем самым эффект тепловой подушки, защищающей площадь от резких ветров. И наоборот, в тех местах, где поверхность окрашена в светлые тона, отраженные лучи поднимают тепло, образуя микродуновения… Рисунки создают, кроме того, и небольшое
Как же мог выглядеть обряд? Поскольку каких-либо следов жилья в непосредственной близости от памятника обнаружено не было, можно предположить, что к назначенному часу люди стекались из селений окрестных долин. Путь мог занимать до двух-трех часов.
Руководил действом, конечно же, верховный жрец. Он определял час, и тогда группа людей входила через коридор внутрь той или иной фигуры, начиная планомерный обход, сопровождающийся молитвами и подношениями. Внутреннее пространство каждой из фигур представляло собой и своеобразный лабиринт с одним-единственным направлением: спираль хвоста обезьяны, оперенье крыльев и хвост птицы, лапки паука или лягушки. Таким образом, члены родовой общины обходили запутанное и замкнутое пространство тотема-прапредка. Вход, как это принято, являлся инициацией, а выход – новым рождением. И тогда становится понятным, почему местом входа и выхода становятся детородные органы, по всей очевидности, женские – изображения мужских гениталий нет даже у обезьяны. Конечно, современному человеку трудно всерьез отождествить себя с неким животным-прапредком. Однако даже встретившие испанцев инки продолжали уподобляться своим тотемным духам-покровителям, как об этом свидетельствует перуанский хронист и историк Гарсиласо де ла Вега, описывая праздники в Куско: «…Другие [кураки] приходили точно такими, какими изображают Геркулеса, одетыми в шкуру пумы, а на голову индейцы надевали голову пумы, ибо они похвалялись своим происхождением от пумы. Другие приходили в том виде, в котором рисуют ангелов, с огромными крыльями птицы, которую называют кондор. Их перья – белые и черные, и они сами такие огромные… Эти индейцы похвалялись тем, что брали свое начало и происходили от кондора».
Надо заметить, что и до настоящего времени многие индейцы – и Южной, и Северной Америки – продолжают сохранять культовую связь со своими сакральными животными. В боливийском Оруро кечуа надевают оперенье кондоров и танцуют танец все под тем же названием «Полет кондора». Так, возможно, поступали и древние насканцы: наряжались в убор своего животного, «входили» в него и изображали танцем его движения, сопровождая танец звучанием соответствующих музыкальных инструментов-имитаторов.
Попробуем представить себе этот ритуал. Человек из рода обезьяны в обезьяньей шкуре выходит на широкую полосу-дорогу, от которой отходит «коридор» к фигуре обезьяны. Пройдя через женские гениталии, он входит внутрь фигуры, обходит контуры тела: ноги, живот, руки, голова, спина. Наконец, добирается до хвоста-лабиринта и сначала движется к центру спирали по часовой стрелке, а затем возвращается в противоположном направлении к месту возрождения. Воплотившись в обезьяну, он выходит (рождается) из «тела праматери» на свет и делает несколько прыжков по зигзагообразной линии во всех направлениях, имитируя обезьяньи скачки.
Мы смоделировали некий «микроритуал», который вполне мог проходить в пределах одной фигуры. Он характеризует цикличность существования человека в пространстве и времени. Обычно такие представления у разных народов связаны с лунными циклами.
Однако существовали и более масштабные действа – на уровне сети геометрических линий – дорог. И здесь мы уже сталкиваемся с линейным временем и линейным пространством, что указывает на революционный переход к солнечному календарю. Как уже упоминалось, эти линии пересекались в нескольких «центрах в форме звезды», искусственно возвышавшихся над плоским рельефом Пампы. Возможно, что это была своеобразная карта звездного неба с положениями Млечного Пути. Возможно, что древние использовали и свою, недоступную нашему пониманию, кодировку собственного пространства и времени. В любом случае, это было воплощение той модели мира, в которой жили индейцы Наска. И совершенно очевидно, что рисунки в пустыне считались культовым местом, и потому обряды должны были быть наполнены магическим и духовным содержанием. Как считают некоторые исследователи, например француженка Вероника Готье, между «центрами» перемещались также некие энергетические потоки. Широкие полосы, куда стекались многочисленные линии, играли роль своеобразных конденсаторов. Они сначала притягивают энергию, затем концентрируют и направляют ее. Серия параллельных линий может иметь усиливающий или защитный эффект, предохраняющий замкнутое пространство путем фильтрации проникающей в него энергии. Композиции из двух параллельных линий могли действовать по принципу электрического провода для циркуляции потоков энергии.
При проведении обрядов линии превращались в пути перемещения человека, который таким образом вливался в эти энергетические потоки. Следуя по этим «священным дорогам», он достигал специфического духовного и психического состояния, присущего человеку, находящемуся в церемониальном центре.
Здесь, чуть отступая от темы, хотелось бы напомнить и о североамериканских «гигантских маундах» в форме животных (змей, медведь, человек и т. д.), которые, с одной стороны, также не выходят за рамки местной культурной традиции, а с другой, являются попыткой создания культовых мест по преимуществу в двухмерном пространстве. А техника выполнения рисунков Наска идентична огромным геоглифам на столовых горах низовий Колорадо, которые были обнаружены только в 1932 году.
Итак, идея создания ритуальных центров под открытым небом была доведена в Пампа-Колорада до совершенства. Однако загадки продолжают оставаться. Так, например, одна из небольших фигур Наска представляет собой знаменитого «кото-бога» или человека в маске кошачьего. В самом факте появления изображения древнейшего, еще с Чавина, племенного прапредка нет ничего странного. Но каково было изумление археологов, обнаруживших на расстоянии 800 км от Наска, в горах Серро-Унитас на севере Чили, увеличенную копию этой фигуры! Копия была выполнена куда более тщательно и детально, нежели оригинал, и достигала 90 метров в высоту. Вход все так же располагался на уровне женских гениталий, а основной лабиринт разместился в пышных кошачьих (ягуара или пумы) усах. Что произошло в те далекие времена? Население Наска было покорено или погибло, и лишь часть спаслась, укрывшись в Серро-Унитас? Мы об этом можем только гадать.
Как в Паракасе жрецы-нейрохирурги хранили тайны черепных трепанаций, так в Наска каста посвященных архитекторов ревностно оберегала секреты рисунков Пампы. Но поскольку эзотерический опыт передается лишь от посвященного к посвященному, то слишком тайные знания обречены на то, чтобы постепенно превратиться в очередную головоломку для археологов.
Как бы то ни было, загадка геоглифов Наска заставляет еще раз задуматься о судьбах цивилизаций, которые приходят и уходят, оставляя что-то свое, уникальное, в сокровищнице человеческой мудрости.
Глава 9
ПЕРУ НАКАНУНЕ ИНКСКОЙ ИМПЕРИИ: МУМИИ В ПОДНЕБЕСЬЕ
Хорошо известно, что в Южной Америке существовала империя инков, управлявшая огромными территориями. До инков на этих территориях постоянно возникали, достигали своего расцвета и навсегда исчезали многочисленные культуры и цивилизации, о которых говорилось в предыдущих главах. Наверное, этот процесс закономерен и отражает развитие человеческого общества в целом. На смену одним приходят другие, пытаясь сохранить и использовать полезные достижения и своих предшественников – правда, зачастую приписывая себе победы и забывая об авторстве научных открытий. Впрочем, в те времена никто и не заботился об авторстве, поскольку все были искренне убеждены в божественном происхождении знаний. Любопытно, что практически все основатели мировых религиозно-философских учений и даже ранние греческие философы полагали, что достигаемые ими знания являются не чем иным как «божественными откровениями», тем самым, с одной стороны, отказываясь от авторства, а с другой, самоотождествляясь с богом. Так, Гераклит и Эмпедокл оценивали самих себя как «земные формы божества». А Эмпедокл и вовсе переживал себя «как боговоплотителя». Надо думать, что древние ученые и философы Нового Света рассуждали примерно так же.
Инки, как создатели более высокой социальной организации, не стали исключением ни в своем отношении к достижениям предшественников, ни в попытках преувеличить собственное превосходство. Именно поэтому им удалось покорить и подчинить себе многие местные племена, оставив для истории одни лишь весьма тенденциозные собственные свидетельства об их «диком» существовании.
А как жили в действительности и во что верили те далекие перуанцы? Сейчас мы можем судить об этом только благодаря работе археологов, собирая по крупицам описания остатков городищ, домов, мусорных куч и, конечно же, погребений. Эта глава будет небольшой и в ней пойдет рассказ о том, кто и как жил в Андах до появления империи инков.
Как хоронили своих покойников жители южных Анд?
Для реконструкции представлений о жизни и смерти того или иного народа важно знать, как хоронили всех, а не только крупных начальников. Хотя и существует одно любопытное правило: начальников хоронят в соответствии с современной идеологической моделью (или намеренно и пышно архаизированной), а простой народ – по старым, весьма скромным правилам и обычаям.
Исследования, проведенные в южном высокогорье андского региона позднего промежуточного периода (1000–1470 гг.), позволяют наблюдать, как постепенно менялась идеология в древнем Перу накануне возникновения инкской империи. На протяжении нескольких столетий происходила все большая интеграция в среде земледельцев и охотников, что постепенно приводило к возникновению новых, более сложных поселенческих моделей. Так исподволь закладывались предпосылки возникновения государства. Но происходившие религиозно-идеологические изменения находили свое отражение прежде всего в ритуальных действиях, анализ которых становится доступным современным исследователям.