Древняя душа
Шрифт:
— Можешь ли, — ведьма помедлила, а потом жадно выпалила, — жизнь мне даровать длинную, как у тебя?
— Легко.
— По рукам тогда? — ее глаза засияли.
— По рукам. — Я сжал потную ладонь и посмотрел в небо.
Таковы создания твои, Отец! Глупые, алчные, злые. И вот на таких ты променял нас, лучших твоих Архангелов и ангелов? Придет время, пожалеешь об этом! Но будет уже поздно!
Риэра
Выйдя из воды и увидев Алатара, я метнулась к горке одежды на берегу. Но мной двигало не стремление прикрыть наготу, плевать на нее, а желание успеть схватить
— Риэра! — его голос был полон боли. — Я не трону тебя, даю слово! В тот раз обезумел, потерял власть над собой, не понимал, что творю! Умоляю, прости!
— Не подходи! — я быстро надела платье и осторожно подняла на него взгляд, опасаясь вновь попасть под внушение. Но в этот раз его глаза были обычными. И полными слез. — Такое не прощают! Ты всерьез считаешь, что уважающая себя женщина может простить того, кто ее изнасиловал и строить с ним отношения?! Я уж не говорю о той лжи, что ты нагородил! Уходи, немедленно! Возвращайся к жене!
— Да ей плевать на меня! Она ждет ребенка от моего брата! Я люблю тебя, Риэра!
— Это страсть, а не любовь! Похоть и ничего больше! Когда любят, то берегут, заботятся, защищают. А ты, вот скажи, когда решил сюда прийти, подумал о том, что Алатара узнает и снова подошлет ко мне убийцу?
— Риэра, моя мать уже улетела с отцом.
— Не о ней речь. Айки-то никуда не улетели!
— Причем тут айки?
— Ты даже не в курсе, что твоя супруга ко мне одну из них присылала? — я усмехнулась и протянула вперед руку с кинжалом. — Наемнице той не повезло, убить меня не удалось, а на память вот вещичка осталась.
— Алатара и айки? Да она и говорить с ними считает ниже своего достоинства! — дракон нахмурился. — Это на нее не похоже. Неужели она в тот момент так отчаялась?.. Не вяжется что-то.
— Иди вяжи в другом месте, — мной овладела усталость. — Ваши дела меня не касаются больше.
— У тебя кто-то есть? — мужчина пытливо заглянул в лицо. — Ты же ушла от того Падшего, верно?
— Еще и прийти-то к нему не успела. — Сорвалось с губ, прежде чем я спохватилась и отрезала, — тебя это вообще никаким местом не касается!
— Пусть. — На его лице расцвела довольная улыбка. — Значит, у меня есть шанс!
Ничего у тебя нет! Мне так хотелось прокричать это ему в лицо! На которое смотреть и то противно! Но злить его побоялась — нам с Саром еще здесь жить. А он все же правящий принц. — Я вымолю твое прощение, Риэра! — продолжил сам себя уговаривать мужчина. — Ты никуда от меня не денешься! Потому что не могу без тебя, ты нужна мне!
Сколь прекрасна великодушием истинная любовь, столь отвратительна эгоизмом страсть. Он хочет брать, владеть, удовлетворять свою похоть. И точка приложения этого — я.
Мой взгляд утонул в глазах дракона, и увиденное заставило вздрогнуть — в них плавал зеленый дым.
Что мне делать?!
— Ты такая тихая
— Алатар приходил. — Призналась я и рассказала ей о встрече на берегу.
— Зеленый дым, говоришь? — глаза настоятельницы наполнились тревогой. — Это плохо.
— Драконье бешенство? — вспомнился рассказ Шаины.
— Это страшно, Риэра. Однажды издалека видела и теперь молю Богиню, чтобы больше никогда! Не отходи лучше от храма далеко, хорошо? Здесь ты в относительной безопасности. — Женщина посмотрела на что-то за моей спиной и пробормотала, — но Алатар не единственная твоя проблема.
Я обернулась как раз вовремя, чтобы заметить Люцифера, что шел по садовым дорожкам. Наши взгляды встретились. Не отрывая от моего лица прозрачно-голубых глаз, лед которых словно жег изнутри, проникая в душу, мужчина направился ко мне, шагая прямо по цветам. Зеленые сочные стебли хрустели под его ногами, но ни я, ни Цета ничего ему не сказали.
— Здравствуй, Риэра. Мы можем поговорить?
— Здравствуй. О чем?
— О том, что я был неправ.
Мне это не снится? Люцифер был последним существом, от которого ожидала бы услышать такие слова. Это как увидеть Деметрия, с умильной улыбкой гладящего крольчат! Я покосилась на Цету. Не сводя пристального взгляда с мужчины, она молчала.
— Хорошо, идем. — Я поднялась, отряхнула подол и пошла к стене из крупных серых булыжников, что отделяла сад от дома настоятельницы. Во мне бродили странные ощущения. Нельзя было сказать, что я рада видеть Падшего, но и желания выгнать его не ощущалось. Почему с ним всегда все так странно и непонятно?
— Риэра, я не имел права ставить тебе ультиматум, — сказал он, когда мы вошли под тень деревьев. В их ветвях гулял ветер, и на нас сыпались белые мелкие лепестки, напоминая мне о храме в моем мире. — Я был зол и расстроен. Ты могла погибнуть в тот день. Поэтому были сказаны те слова.
— Понимаю.
— П…прости меня, — с запинкой попросил мужчина. — Никому никогда не говорил этих слов. Ты первая. И единственная. — Казалось, Падший сам удивлен. — Прошу тебя вернуться в Пандемониум. На твоих условиях. Вместе с Саром, разумеется. Поверь, больше никогда не попытаюсь встать между вами. Он для тебя как твой ребенок, теперь понимаю.
— Скорее, как брат. — Я улыбнулась. — И еще он напоминает мне мою младшую сестренку Лаату — такая же шкодливая… была.
— Деметрий и ее сжег на площади?
— Да. — Губы задрожали, в глазах разлились горячие слезы. Давно не вспоминала о близких. А ведь когда-то думала, что не смогу забыть. Как быстро ко всему привыкаешь.
— Риэра! — Люцифер прижал меня спиной к стволу дерева и поцеловал — осторожно, нежно, трепетно.
Это было так сладко, что заманило в его сети — и вот я уже прижимаюсь к мужчине, наши языки встречаются кончиками, будоража и заставляя желать продолжения. Затвердевшие соски сквозь тонкую ткань платья царапает жесткая вышивка на его камзоле, и эта боль отдается ноющим потягиванием гораздо ниже. Тело помнит его ласки и, оказывается, оно даже скучало по ним.