Древняя душа
Шрифт:
Я сняла рюкзак и опустилась на стул напротив — и правда, с облегчением. А донья Эухения тем временем принялась готовить.
— Так, Педро, говорун, давай-ка, тащи с кухни бульон, — она ткнула пальцем в другую занавеску, из крохотных треугольничков. — Потерпи, сейчас накормлю тебя на славу! — женщина встала с кресла, заставив мою челюсть упасть на пол. — А-ха-ха! — она утробно рассмеялась, тряся большим животом. — Да не пугайся, родимая, ногу поломала всего лишь, вот и пересела на колеса!
— Сколько лить, бабуля? —
— Немного, одна веганка-то у нас, — она строго проследила за золотистой струйкой бульона, что звонко ударила о дно котла. — Ага, довольно. Дальше сама справлюсь, за печью пригляди.
— Ну бабушка! — заныл отрок. — Ты же обещала отпустить!
— Подождет твоя зазноба, не скули! — отрезала суровая бабушка. — Жениться уж пора, а у тебя одни обжиманья на уме! — она взяла в руки деревянную плошку с оранжевой массой. — Учился бы лучше — а то залетит твоя мамзель, как семью-то кормить будешь?
Я хихикнула.
— Чему учиться? — возмутился Педро, бросив в мою сторону обиженный взгляд. — Всю жизнь на это смотрю! Сначала протертую пасту из кукурузы и бобов в бульон, потом мясо, свиные шкурки и овощи туда же. Все!
— Верно! — донья Эухения добавила в бульон на дне котла оранжевую массу, порезанный отварной картофель и горошек, обжаренный лук, еще несколько ингредиентов и перемешала большой деревянной ложкой. — Ладно, камни из печки принеси, чай гостье завари и беги! — сжалилась она над внуком.
В мгновение ока передо мной оказалась объемная глиняная кружка, в которой плавали залитые кипятком листья коки. Веселый чаек! А Педро тем временем и след простыл.
— Дело молодое, — посмеиваясь, бабушка покачала головой. — Скоро прабабкой стану, как пить дать! — она перестала мешать содержимое котла, поддела ложкой с каменного подноса, что принес парень, большой серый камень и… ухнула его в варево! Которое сразу начало злобно пузыриться, словно стояло на огне. — Ах-ха-ха! — вновь расхохоталась повариха. — Не пугайся, это вулканический раскаленный камень, сама искала, особенные только беру, волшебные! Только такие для моего супа подходят!
По комнате поплыл и впрямь волшебный запах. Живот свело от голода. Облизываясь, я глядела на кипящий, словно вулкан, суп. Прямо из котла начала бы хлебать, честное слово!
— Готово! — донья Эухения наполнила варевом большую глиняную миску, щедро плюхнула туда ложку соуса из, похоже, красного перца, посыпала травами и опустила на дно еще один камень, поменьше. — Ешь, дочка, набирайся сил! — она поставила булькающую миску передо мной и протянула деревянную ложку.
— Спасибо! — дважды меня приглашать не пришлось. Обжигаясь, я начала с удовольствием уплетать суп, похожий на пасту из бобовых — острую, сочную и очень нажористую — как сказал бы тот, кого не помню.
Быстро опустошив тарелку, я едва не сгрызла
— Еще секрет тебе расскажу, — понизив голос, сообщила мне повариха. — Хочешь забыть человека — оближи камень в супе калапурка!
— А чудодейственного средства на случай вспомнить у вас нет? — я невесело усмехнулась.
— Память — девушка простая, — женщина улыбнулась. — Дай ей любви — она и расцветет всем на зависть! — Спасибо, — я поднялась. — Было ооооочень вкусно! Где у вас касса? — но донья Эухения замахала руками.
— Ты гостья моя! Кто ж с гостей деньги дерет? И не думай! Раскрой-ка суму свою пошире! — и как я ни пыталась воспротивиться, она все же напихала мне в рюкзак вкусняшек. — Держи вот еще! — следом пошли четыре вулканических камня. — Не спорь, пригодятся, знаю. Спасибо еще скажешь! Храни их!
— А не скажете, неподалеку есть озеро? Горное?
— Есть, дочка. — Женщина кивнула. — Его ищешь? Далековато оно. А уж ночь на дворе. Идика-ка ты сейчас к моей сестре — как выйдешь, сразу за углом, она комнату тебе сдаст — скажи, от доньи Эухении, мол, я. А уж утречком расспросишь ее о дороге к озеру.
Сытая, довольная и немного сонная, я вышла из ресторана. Холодная ночь мстительно напомнила о себе ледяными объятиями. Дошагав до небольшого домика за углом, я скрипнула калиткой. В спину ударил чей-то взгляд. Не оглядываясь, я скользнула за массивную дверь и щелкнула щеколдой. Чего мне, бессмертному существу, бояться?
Ладно, самовнушением будем заниматься завтра. А сейчас нужно найти хозяйку и любую горизонтальную поверхность, что сможет стать моей кроватью на эту ночь. И что-нибудь накрыться — ночи на высокогорье удивительно холодные, как выяснилось! Завтра куплю свитер — самый теплый, какой найду!
В дверь за моей спиной что-то с силой ударило, заставив меня отлететь от нее словно после пинка. Снаружи кто-то начал скрестись, рыча. С подозрением на нее глядя, я отступала вглубь гостиной, пока не прижалась спиной к чему-то теплому и мягкому.
— Кто ты? — раздалось у меня над ухом.
Я обернулась. На меня смотрела копия доньи Эухении, только лет на двадцать младше и раза в три тоньше.
— Хочу снять комнату. Меня сестра ваша послала. Здравствуйте.
— А чего перепуганная такая?
— Там, — я кивнула на дверь, — скребется и рычит кто-то.
— Да Господи! Муж выпустил собаку вечером, а забрать на ночь домой забыл, как всегда. — Женщина дошла до двери и распахнула ее. — Замерзла, лапуля? — в комнату процокал маленький пушистый шпиц с острой лисьей мордочкой. — Пойдем, девушка, комнату покажу. Тебе надолго?