Древняя душа
Шрифт:
Громкий всхлип улетел к стрельчатым аркам. Алекс подхватил мое оседающее на пол тело. Не ощущая ног, я с его помощью вышла из собора. На свежем воздухе стало полегче. Словно сквозь вату издалека доносился шум водопада. Хочу пить. Все еще будто сквозь завесу тумана взгляд зацепился за фонтанчик на другой стороне моста.
— Саяна, что с тобой? — встревоженный голос Алекса безумно раздражал.
С трудом удержавшись, чтобы не рявкнуть на него, я дошагала до белой скульптуры — ангелочка, который держал в руках то ли ведро, то ли лейку и лил из него воду в железную
Глаза остановились на ангелочке — кудрявом мальчике лет 5–7 на вид, в длинном безрукавом балахоне до пят, подпоясанном веревкой. На небольших крылышках за его спиной, как и на запястьях, шее и ручке ведра, висели браслеты, крестики и бусы всевозможных форм и расцветок. Мое сознание цеплялось за детали — видимо, из-за опасения вновь ухнуть в тот водоворот, что отрезал меня от внешнего мира несколько минут назад.
— Люди обвешали его всем подряд, даже черепами, забавно.
Я повернула голову — на меня с усмешкой смотрела красивая девушка.
— Поглядите, — продолжила она, прикоснувшись к черному черепу из пластика на красном шнуре, что был примотан к запястью скульптуры. — Смешно, не находите? — с губ незнакомки сорвался презрительный смешок.
— Нет, не нахожу, — я пожала плечами. — Все имеют право верить, как хотят. Наше непонимание — наша проблема.
— Да вы прямо ангел! — девица рассмеялась, но глаза зло сверкнули. Странные они у нее, кстати. В них словно что-то мелькает на долю секунды и тут же пропадает. Или у меня сегодня мозг шалит?
— Идем, малышка. — Алекс подхватил меня под локоть и увлек в сторону, опасливо косясь на девушку. — Как ты? — он с тревогой вгляделся в мое лицо, когда мы отошли от нее. Рядом сверкнула фотовспышка, и я поморщилась с досадой. — Хватит на сегодня. — Муж закрыл меня спиной, надел на мою голову бейсболку, которую комкал в руках, и протянул черные очки.
Не буду спорить, достаточно на сегодня.
Глава 5 Касикандриэра. Кахара
— Вот и все, — Лия разгладила невидимые складочки на покрывале, которое постелила на кровать. — Теперь эти покои похожи на вашу комнату.
Если бы! Я вновь обвела взглядом огромную спальню родителей. Красное с черным — ненавижу это сочетание! И все так… Как бы это сказать? Все слишком — и слишком дорого, и слишком много, и слишком ярко! Обстановкой занималась королева Кассия, само собой, отец не вмешивался, и об этом в покоях королевской четы кричала каждая деталь — отделка редчайшими драгоценными камнями туалетного столика матери, ее огромная сокровищница — по размерам скорее уж сундук, огненного цвета ткань на стенах, раритетные алые ковры под ногами, ручной работы люстра над головой — каждый вечер десять дюжих мужчин опускают ее на пол, чтобы зажечь добрую сотню свечей на ней, а потом поднимают обратно. А уж вытканный лучшими мастерицами полог над кроватью! Кажется, это вещь из приданого матери.
— Можем снять это ужасный балдахин. — Проследив за моим взглядом, предложила Лия.
— Если мы прикоснемся к нему, ее удар хватит! — пробормотала я.
— А мы его ей же и отдадим, чтобы не скучала!
— Хорошая мысль! — девушке все же удалось меня рассмешить. Но улыбка продержалась недолго, мгновенно растворившись, когда мои глаза упали на картину в половину стены. Королева Кассия во всем ее великолепии надменно взирала на меня — убийцу ее долгожданного принца-первенца. — А с этим что будем делать?
— Давай наместнику подарим! — и тут нашлась Лия.
— Ты его видела?
— Утром прилетел. Толстый старик с одышкой и плешью. Первым делом нашу повариху… э-э, порадовал. Раза три подряд!
— Лия!!!
— Что? — она пожала плечами. — Ты же знаешь, как детей делают?
— Знаю!
— А чего краснеешь тогда? Тебе пора это более подробно изучить, кстати.
Я отвела глаза, и не из стыдливости, а из-за того, что одна мысль о необходимости в скором времени разделить ложе с Деметрием вгоняла в ужас. Но такова цена за жизни моих близких, и принцесса Касикандриэра согласилась ее заплатить.
— Прости. — Девушка положила руку на мое плечо.
— Все хорошо. — Я поморщилась — от резкого запаха атулий заломило виски. — Выкинь их, пожалуйста. — Мой взгляд указал на пышный букет на столике в центре.
— Конечно. — Девушка, не церемонясь, вышвырнула цветы в окно. — Знаю, что тебя взбодрит! — Лия лукаво улыбнулась. — Поехали к Богине!
— За дверями стоит сероглазый, — я мрачно посмотрела на массивные створки, расписанные любимыми атулиями мамы. — Вчера он даже часа не дал мне на сбор трав в саду, загнал обратно сюда!
— И на него найдется управа, — девушка хихикнула.
— Что ты задумала?
— Он же лично наблюдает, когда тебе готовят пищу, ведь так?
— Даже пробует. — Я поморщилась — после такого аппетит пропадает напрочь.
— Тогда сделаем вот так, — она постучала по двери, и когда та распахнулась, заявила, — Гаян, моя госпожа желает отобедать!
— Наконец-то, — донесся до меня язвительный ответ. — Думал, она голодовку объявила. — Когда звук удаляющихся шагов стих, Лия поманила меня к себе. Пока она отвлекала охрану, что развесила уши, слушая ее щебет, принцесса прямо под их носами скользнула за угол.
— Пойду помогу вашему господину, — заявила служанка.
— Ты бестия! — восхищенно прошептала я, когда она подошла ко мне. — И нам за это попадет!
— От Гаяна? Пусть орет, сколько хочет! — она презрительно фыркнула, натянула капюшон поглубже и потянула меня за собой.
Вскоре, надежно укрытые от чужих взглядов простыми плащами, мы покинули территорию дворца.
Храм Богини, белоснежный, с вечно распахнутыми настежь, для всех, огромными вратами, которые не смогла бы сдвинуть и сотня самых сильных мужчин, обнял нас, разгоряченных жарой, приятной прохладой. Мимо прошла, мелодично позвякивая колокольчиками на лодыжках, храмовая процессия с подношениями — цветами и фруктами. Издалека доносилось нежное пение — должно быть, шел урок в школе для девочек-сирот.