Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации
Шрифт:
Главными астральными божествами были, конечно, Шамаш (шумерский Уту) и Син (первоначально Су'эн, шумерский Нан-на) - бог Солнца и бог Луны. Каждый имел в Месопотамии два основных центра: Шамаш - в Ларсе и Сиппаре (храм бога Солнца именовался ''Белый дом''), Син - в Уре и в далеком Харране. Оба сохраняли популярность в течение всей истории месопотамской цивилизации, при этом Шамаш занимал исключительное положение. Он был не только богом Солнца, но и верховным судьей - земным и небесным, заботился о бедных и обиженных и предсказывал будущее, наставляя и защищая человечество. Он не фигурирует в примитивных мифологических ситуациях; даже в мифах он выступает судьей и арбитром.
Особняком стоит фигура бога бурь Адада. Собственного центра на аллювиальных равнинах у него не было, однако его почитали - под различными, в основном чужеземными именами - жители не только Ассирии, но и областей, прилегающих
Ашшур - городской бог одноименной столицы Ассирии. Среди местных богов Месопотамии он занимает особое место. Когда его город стал самой могущественной политической державой на древнем Ближнем Востоке, теологи наделили его всеми регалиями повелителя вселенной, творца и организатора космоса и сделали отцом богов. Необычайное отношение Ашшура к своему жрецу, царю Ассирии, и уникальное положение последнего указывают на сложный характер происхождения этого бога. Как и подобает местному божеству, Ашшур ассоциировался с посвященной ему горой Эпих.
Среди меньших богов следует упомянуть и нетипичных Нергала и Таммуза (Думузи). Нергал был не только богом города Куты в Центральной Вавилонии, но, как и его супруга Эрешкигаль, ''повелительница подземного мира'', считался властителем царства мертвых и богом чумы. Таммуз был божеством особым: в некоторых слоях древнемесопотамского населения его ежегодную смерть принято было торжественно оплакивать. История Таммуза стоит в центре важной группы Шумерских религиозных текстов; до сих пор не решен, хотя и часто обсуждается, вопрос о его возможной связи с некоторыми божествами более поздних семитских религии [30].
Богини месопотамского пантеона - это или богини-матери (например, Баба и Мама), или супруги богов, без особых отличительных черт (например, Царпаниту и Тайшету, вероятно, чужеземного происхождения, но аккадизированные), или фигуры, связанные со смертью и потусторонним миром. Таковы царица подземного мира Эрешкигаль и богиня Гула, известная как великая врачевательница, но первоначально, как указывает ее атрибут - собака, - богиня смерти. Только Иштар (известная под коренным, но шумеризированным именем ''Иннин'' и близкими к нему именами) была непохожа на других богинь благодаря двойственности ее природы: она была связана, с одной стороны, с планетой Венерой (утренней и вечерней звездой), а с другой - обладала божественными качествами, которые чрезвычайно трудно охарактеризовать. Иштар была вооруженной до зубов богиней, дарующей победу царю, которого любила. В то же время она была наделена свойствами, которые делали ее покровительницей, движущей силой и олицетворением плотской любви. В этих ролях под разными похожими именами, в том числе иноземными - Иштар фигурирует в месопотамских мифах и в соответствующих им текстах Запада от Анатолии до Египта. В Месопотамии ее городом был Урук, где сначала она была известна как дочь, а позднее как жена Ану.
В месопотамском пантеоне удивительно мало заметно иноземное влияние. Иногда упоминаются боги, привезенные завоевателями, такие, как Даган, Амурру, Шумалия, Шуриаш и ''арамейская Иштар''; известен ряд случаев, когда чужих богов называли шумерскими и аккадскими именами - в свою очередь, месопотамские божества появлялись под чужими именами в окраинных и соседних районах (Тешуп, Шаушка).
Следует обратить внимание на те неантропоморфные предметы поклонения - символы, в которых распознается присутствие конкретного бога. При определенных обстоятельствах они заменяли традиционное изображение бога или сопутствовали ему. Однако они также требовали поклонения и жертв. Это были либо символы космических явлений, такие, как солнечный диск, полумесяц, восьмиконечная звезда Иштар; либо церемониальное оружие определенного вида: палицы с львиной головой, жезлы, украшенные головой барана; либо предметы обихода: копье Мардука, стилос Набу, плуг или светильник. Животные, обычно сопровождавшие богов, также становились символами: собака Гулы, сложные чудовища мушхушшу (лев - змея - орел) и kusariqqu (коза - рыба), представляющие соответственно Мардука и Эа. Бык, изображаемый вместо Адада, относился к другому религиозному уровню. В числе символов имеется небольшая группа нераспознанных предметов, чьи функции и связь с божественными изображениями еще предстоит определить и изучить [31].
При изучении любого рода религиозных концепций связь индивидуума с божеством представляет наиболее сложную область исследования. Как мы уже видели, в Месопотамии она аналогична социальным связям между
Подавляющее большинство имен собственных в Месопотамии - как шумерских, так и аккадских - теофорны, т. е. связывали ребенка или его родителей с конкретным божеством. При этом они, как правило, восхваляли бога и выражали ему благодарность. Обычно имя бога входит в состав мужского имени, а имя богини образует часть женского; поскольку одни и те же теофорные элементы не обязательно встречаются в именах родителей, братьев и сестер ребенка, то трудно установить, какие соображения - религиозные или какие-либо другие - определяли выбор имени. Также неизвестно, почему в надписях на личных печатях, относящихся к старо- и средневавилонскому периодам, владелец печати (чье имя, происхождение и род занятий указываются в надписи) дополнительно характеризуется как слуга (раб или рабыня) определенного божества - причем не обязательно того, чье имя он носит. И в этом случае мы не знаем ни основы, на которой зиждется связь между богом и человеком, ни ее последствий - культовых или других. По всей вероятности, здесь имелся в виду некий существенный аспект взаимоотношений бога и человека, настолько очевидный и общеизвестный, что едва ли можно надеяться найти какие-либо объяснения по этой части в нашем текстовом материале.
Поскольку указанные пути подхода к вопросу о связи человека и божества либо не дают четкого представления об этой проблеме, либо не дают достаточно материала для ее освещения, хотелось бы предложить новый подход, основанный на изучении фразеологии молитвенной литературы.
Когда, рассматривая молитвы, мы пытаемся определить тематику обращенных к божеству просьб, то обнаруживается, что значительная часть обращений содержит ссылки на некий весьма конкретный личный опыт молящегося, на ощущение могущества и безопасности, которое, в его представлении, возникает как результат непосредственного присутствия сверхъестественной силы. Это ощущение неизменно описывается в подобающих выражениях - от лица благочестивого и богобоязненного индивидуума, находящегося под охраной и защитой одного или нескольких сверхъестественных существ, наделенных именно этой специфической функцией. Таким образом, когда человек чувствует себя прекрасно, полон жизни, наслаждается богатством и душевным покоем, он объясняет это завидное состояние ума и тела присутствием сверхъестественных сил, которые либо наполняют его тело, либо охраняют. Наоборот, всякого рода несчастья, болезни и неудачи объясняются отсутствием такой защиты. В молитвах и других текстах человек просит у великих богов, чтобы ''добрые'' духи находились возле него, заботились и защищали от врагов - людей, колдунов или демонов и тем самым обеспечивали бы физическое благополучие, успехи и удачу во всех предприятиях.
При молитвенном обращении к этим силам используется мифологическая терминология - они различаются по именам и каждому предназначается конкретная функция. При этом, когда в молитве фигурирует только одна такая сила, она именуется ilu (''бог''), а иногда lamassu (труднопереводимый термин - в качестве аналога можно было бы использовать слово ''ангел''). Ilu - мужского рода, lamassu - женского. Оба появляются часто с сопутствующими духами: ilu - с иштару (богиней), lamassu с шеду (духом мужского рода). Иногда все четыре духа защищают своего подопечного (или последний сам просит у них заступничества).
Все сказанное выше можно считать выражением психологического опыта в мифологических терминах. Для специалиста по сравнительной истории религии или культурной антропологии наличие нескольких духов-хранителей (если пользоваться термином, принятым в ассириологической литературе) - это еще один пример широко распространенной концепции о наличии множественных и внешних, т. е. существующих вне тела, душ. Четыре духа хранителя в Месопотамии - индивидуализированные и мифологизированные носители неких конкретных психологических аспектов основного явления восприятия себя, личности, связывающей и в то же время разделяющей ego и внешний мир. Для того чтобы установить специфические функции и основные значения ''душ'', называемых ilu , laniassu и т. д., необходимо более подробно рассмотреть эти термины. В филологическом плане определить их довольно трудно, так как они имеют дополнительные значения, которые свидетельствуют об их семантической нестабильности и запутанной предыстории. Наша основная задача, касающаяся изучения терминов, обозначающих душу, - это стремление показать читателю сложный характер этой концепции древних [32].