Древняя Русь. Быт и культура
Шрифт:
Принадлежностью соборных и монастырских храмов, а также и высших духовных и светских лиц были панагиары и нагрудные панагии, служившие для ношения богородичного хлеба. Неизвестно, когда чин панагии впервые стал практиковаться в русских монастырях. С конца XIV в. он был введен митрополитом Киприаном не только в монастырях, но и во время трапезы при княжеском дворе. Наличие более древних русских панагий свидетельствует о том, что связанный с этими предметами обычай был уже известен на Руси в XIII — начале XIV в. К этому времени относятся так называемые «путные» панагии, состоявшие из двух створок в виде тарелочек, соединенных штырями. К ним прикреплялось оглавие для ношения панагии на груди. Такие панагии с освященным богородичным хлебом брали с собой в далекие и небезопасные
Известны три ранние панагии, сделанные из меди, с изображениями Богоматери Знамения и Троицы, наведенными «золотым письмом». Одна из них сохранилась полностью, две другие представлены только отдельными створками. Первая из них имеет все полагающиеся на панагиях изображения: распятие — на лицевой стороне верхней створки, Богоматери Знамения и Троицы — на внутренних сторонах (табл. 100, 2–4). Верхнее изображение обведено полосой растительного орнамента, внутренние — богородичной молитвой и молитвой, относящейся к Троице (Троицкий Н.И., 1909, с. 265–269, табл. I). По палеографии надписей это произведение датируется концом XIII в. (Орлов А.С., 1952, с. 81, 82, № 114). Эту датировку могут подтверждать и иконографические особенности Троицы с прямо сидящей фигурой среднего ангела в крестчатом нимбе со свитком в левой руке и благословляющей правой рукой. Средняя фигура Троицы всегда символизировала Христа. Только ранние панагии были сделаны в технике золотой наводки на меди. Створки от двух других панагий с изображениями Богоматери Знамения и Троицы, выполненные в этой же технике, иконографически и стилистически близки к описанной выше панагии (Малицкий Н., 1928, рис. 1; Гальнбек Н., 1928, рис. 2, 4; Вздорнов Г.И., 1970, с. 115–154, рис. на с. 125) (табл. 100, 1, 2).
К началу XIV в. относится и серебряная створка панагии, принадлежавшая Антониеву монастырю в Новгороде (табл. 100, 6–7). Она выполнена уже в иной технике гравировки и черни. А на лицевой ее стороне припаяна целая ажурная иконка с закругленным верхом, выполненная в технике серебряного литья. На ней воспроизведены сцены сошествия в ад — в верхней части, двух святых и распятия в отдельных клеймах — в нижней части. Иконография Троицы, наведенной жирной черненой линией по резьбе, здесь такая же ранняя, как и на панагиях с золотым письмом, но отличается большим примитивизмом и грубостью рисунка. На панагии имеется надпись с именем владельца — Протопоп Моисей и именем мастера — Иван. Накладные изображения, выполненные в технике серебряного литья, здесь встречаются впервые (Порфиридов Н.Г., 1961, с. 97, 98, табл. XVIII; Николаева Т.В., 1971, с. 44, 45, № 18, табл. 14).
Техника письма с золотом по меди была заимствована русскими у византийцев. Она заключалась в том, что специально подготовленную медную пластину покрывали лаком, затем процарапывали на ней изображения и надписи, которые покрывали золотом, смешанным с ртутью. При сильном нагреве ртуть испарялась, а золото восстанавливалось на меди. Впервые эту технику разгадал и подтвердил на практике Ф.Я. Мишуков (Мишуков Ф.Я., 1945, с. 111–114).
Дверями с золотым письмом украшали главным образом соборные храмы, но предполагают, что подобные двери были и в светских хоромах. Об этом судят по медной пластине, найденной на Княжей Горе близ Канева, с изображением воинов со щитами и копьями на фоне крепостного сооружения. Поскольку пластина сохранилась фрагментарно, то понять ее назначение трудно. Она могла украшать и церковные двери, так как изображения на ней могли иллюстрировать один из ветхозаветных сюжетов (Беляшевский Н., 1893, № 41, с. 146).
Летописные источники упоминают только «золотые» двери храмов. Такие двери, заказанные архиепископом Кириллом в 1231 г., были в соборном храме в Ростове Великом, в Спасском соборе в Нижнем Новгороде, по-видимому, возобновленные суздальско-нижегородским князем Борисом Константиновичем в последней четверти XIV в. из дверей XIII в. (Воронин Н.Н., 1962, с. 44). Медная пластина XIV в. с сюжетом Крещения, написанным золотым письмом, была найдена в Старой Рязани (Монгайт А.Л., 1967, с. 11, рис. 7). Другая медная пластина с таким же сюжетом неизвестного происхождения хранится в Эрмитаже.
Но самыми важными сооружениями, исполненными в технике золотого письма, являются сохранившиеся до наших дней две пары дверей (западные и южные) Рождественского собора в Суздале, сделанные одни на рубеже XII–XIII вв., другие (южные) вскоре после татарского нашествия; а также новгородские двери архиепископа Василия Калики 1336 г., перевезенные Иваном Грозным в Александровскую слободу и установленные в южном портале Троицкого собора. По-видимому, новгородским мастером в XIV в. были сделаны и царские врата с золотым письмом (Лазарев В.Н., 1953б, с. 386–442; Древнерусское декоративно-прикладное искусство в собрании Государственного Русского музея, рис. 19–21). Все эти произведения являются не только памятниками прикладного, но и изобразительного искусства.
Западные суздальские двери имеют 24 пластины с сюжетами из евангельского цикла и четыре пластины с изображениями грифонов и барсов в орнаментальном обрамлении, а также изображения патрональных святых на полукруглом нащельнике (табл. 101, 5). На южных дверях помещены 24 пластины с сюжетами ветхозаветного цикла и четыре пластины с орнаментом и изображениями зверей. Избранные святые помещены на полукруглом нащельнике и на круглых умбонах (табл. 101, 4–5). Пластины и умбоны с валиками на западных и южных дверях разновременны. Поясняющие каждый сюжет надписи дают богатый материал для эпиграфических исследований, подтверждающих датировку врат на основе исторических данных (Медведева Е.С., 1945, с. 106–111; Янин В.Л., 1959, с. 91–98; Вагнер Г.К., 1975, с. 97–142). Стилистически суздальские двери дают представление о высоких достижениях изобразительного искусства местных мастеров, знакомых с новшествами византийского и южно-славянского искусства конца XII — первой трети XIII в. (Овчинников О.Н., 1978). Двери Василия Калики имеют 16 пластин с сюжетами новозаветного цикла, пять пластин с сюжетами ветхозаветного цикла и три орнаментальные пластины (четыре верхние пластины с сюжетами богородичного цикла были добавлены в 30-х годах XVI в.) (табл. 102, 1–3). Первоначально двери были прямыми и имели семь рядов изображений (Николаева Т.В., 1976, с. 55–64; Рыбаков Б.А., 1948, с. 649, 650). Историки искусства различают почерк четырех разных мастеров, участвовавших в их росписи (Лазарев В.Н., 1953б, с. 386–442). Написанная на дверях молитва Василия Калики намекает на борьбу с ересью, волновавшую Новгород в XIV в.
С художественной точки зрения более классическим новгородским памятником являются «Лихачевские» царские врата с изображениями Благовещения и четырех евангелистов (табл. 102, 4–5). Рисунок здесь более совершенный, орнаментальные мотивы в сочетании с изображениями зверей более архаичные и сложные по сравнению с Васильевскими дверями. В этом памятнике нет стилистического разнобоя, он более цельный в художественном отношении. Сочетание звериных и орнаментальных изображений роднит «Лихачевские» врата с владимиро-суздальским искусством XIII в.
Археологические находки дают многочисленный массовый материал христианских культовых предметов, принадлежавших частным лицам. К ним прежде всего относятся каменные кресты-корсунчики, металлические кресты-тельники и небольшие подвесные литые иконки. Самые ранние из этих предметов датируются традиционно X в. Укажем прежде всего на маленькие каменные четырехконечные кресты, получившие название «корсунчиков». Это название, видимо, не случайно. Большинство каменных крестиков сделано из привозных пород камней, таких, как яшмы, лазуриты, мраморы, пирофилиты. Поставщиком этих крестов, возможно был Корсунь, — колыбель христианства, распространившегося отсюда по Киевской Руси. Каменные кресты-тельники были первыми христианскими символами, которые носили люди, принявшие крещение. Некоторые из этих крестов имели просверленное отверстие для подвешивания на простом гайтане, другие были обложены по концам серебром или золотом и имели подвижное металлическое ушко для шнура. Древнейшими «корсунчиками» были равноконечные кресты небольших размеров. Их эволюция шла в сторону увеличения вертикальной перекладины, появления граненых или закругленных углов, разнообразия металлических обкладок на концах креста. На обкладках появлялись надписи, украшения сканными жгутиками, а потом и переймы самими обкладками, с закреплениями на них полудрагоценных камней. Большое число корсунчиков было собрано на юге Руси и хранилось в собрании Ханенко (Собрание Б.Н. и В.И. Ханенко, 1899, 1900) (табл. 103, 1–5, 7–9).