Древняя Русь. Быт и культура
Шрифт:
Не исключено, что полочки таких гуслей могли быть украшены прорезными узорами, как, например, это сделано на гудочке середины XIV в.; в верхней части его резонатора расположена не влияющая на качество звука розетка из шести отверстий (табл. 107, 5). Однако подобная деталь исключительна. Даже в специальном труде 1795 г. Матиас Гутри изображает русские гусли (крыловидные) без каких-либо отверстий.
Струнодержатель на восстановленных гуслях — съемный, сделан по археологическим образцам. В слоях XIV–XV вв. обнаружены ушки струнодержателя, «утицы», по одному экземпляру от двоих разных гуслей (табл. 108, 11, 12). На стыке окрылка и полочки у первого имеется прямоугольный «крепежный» выступ, у второго — соответствующий вырез; приспособление способствовало устойчивости полочки при оклейке гуслей. С указанным выступом найден обломок незаконченных гуслей из можжевельника; в их окрылке не просверлены колковые отверстия. С двумя крепежными выступами были еловые гусли, в найденном фрагменте которых имеется три колковых отверстия (табл. 108, 7). В этом инструменте, помимо прочего, чертеж позволяет продлить линию колковых отверстий от трех до пяти. Вообще, пока еще не найдено свидетельств, говорящих о бытовании в Новгороде гуслей с числом струн меньше пяти.
Крыловидные гусли, по мнению Б.А. Колчина, были распространены не только в Новгороде, но и на юге Руси. При этом он ссылается на находки пластинчатых браслетов с изображениями гусляров и на их производство в XII в. в Киевской земле: «в Восточную Европу и в северные ее районы гусли пришли с юга вместе со славянами» (Колчин Б.А., 1979, с. 180). Вопросы истории формирования, этнической принадлежности и географического распространения в древности крыловидных гуслей находятся в стадии изучения.
Производство где-либо браслетов с награвированными гудцами еще не говорит о местной гусельной традиции. Вместе с тем естественно предполагать, что «походные» скоморохи выносили инструменты за границы их традиционного бытования. Ареал крыловидных гуслей XIX–XX вв. почти совпадает с территорией древних кривичей и словен (Тынурист И.В., 1977, с. 28), которые соседствовали с балтским и финно-угорским населением — носителем обычая игры на конструктивно таком же инструменте. Учитывая это обстоятельство, а также не зная как выглядели струнные инструменты указанных народов до XI в., следует предположить, что гусли с игровым окном, воплотившие в себе известные черты лирообразных инструментов и обладающие неповторимым в мировом инструментарии струнодержателем, сформировались в обстановке этнокультурных взаимовлияний среди финно-угорских, балтских и славянских племен, населявших прибалтийский регион. Несколько позже, согласно данным раскопок, постепенно исчезает в гуслях игровое окно, и в быту утверждается их известный по этнографическим собраниям облик.
Практика реконструкции музыкальных инструментов привела к осмыслению каждой их конструктивной детали. Это дало возможность связать отдельные, иногда незначительные их части, находимые в культурном слое, с определенным инструментом. Так, в 1958 г. на Неревском раскопе, в слое XIV в., была обнаружена тонкая дубовая дощечка — полочка со следами приклеивания к корпусу инструмента. Кроме этого, на ней сохранились следы от некогда приклеенной к ней планки-струнодержателя. По аналогии с гуслями с надписью «СЛОВИША» и с другими восстановленными образцами было установлено, что находка 1958 г. — обломок полочки шлемовидных гуслей (табл. 108, 8). В итоге выявлен общий контур таких гуслей с вогнутым основанием. Других свидетельств о гуслях этого типа пока нет.
Результаты проводимой нами реконструкторской работы подтолкнули фольклористов к поиску в сельском быту свидетельств игры на крыловидных гуслях, гудках, других инструментах. Экспедиции в Псковскую область, руководимые А.М. Мехнецовым, увенчались открытием очагов инструментальной музыкальной традиции (Материалы фольклорных экспедиций ЛОЛГК 1982–1984 гг.). Не забытые русским населением архаичные плясовые наигрыши на разных инструментах, в том числе на гуслях, конструктивно восходящих к восстановленному нами прототипу, позволяют осуществить намеченную программу полной реконструкции археологических инструментов. На них удается воспроизвести с соблюдением обоснованных способов игры некоторые типы древних народных наигрышей.
Псковские гусляры настраивают гусли в диатонической последовательности с квартовым интервалом к нижней, басовой струне. В разных районах известны два основных способа игры, когда пальцами правой руки так или иначе бряцают по всем или отдельным струнам, при этом положение левой руки разное. При одном способе пальцы становят сверху на струны, поочередно заглушая часть их, одновременно этими же пальцами цепляют струны, заставляя их звучать. При другом способе три пальца располагают между струн, глуша поочередно то верхние, то нижние, и лишь в редких случаях, помимо этого, цепляют струны. Второй по сути способ был известен в прошлом веке Трофиму Ананьеву (Фаминцын А.С., 1890, с. 71). Другой популярный в Древней Руси струнный инструмент — смык-гудок. Звук этого инструмента извлекался при помощи смычка. Среди археологических предметов прикладного искусства нет ни одного, который бы изображал гудок. Исполнитель на нем — «гудочник» впервые упомянут в 1588 г. в «приправочных книгах» г. Тулы (Финдейзен Н., 1928. т. 1, с. 152). Раньше (начиная с 1068 г.) в письменных источниках «смыки» фигурировали как инструменты, а «смычькъ» как исполнитель. «Гудение лучцом» упоминается в списке «Кормчей книги» второй половины XIII в. (Кормчая книга, 1912). На этом основании предполагались различия между смыком и гудком (Ямпольский И., 1951, с. 10–14). Найденные в Новгороде смычковые инструменты Л. Гинзбург хронологически причислил к типу смыков (Гинзбург Л., 1971, с. 41–42). Между тем в последнее время в ряде трудов за ними утвердилось название «гудки». Этому способствует то, что в памяти народа — былинах, песнях, пословицах — запечатлен именно гудок. Достойно внимания почти полное совпадение этого названия с болгарской «гъдулкой», гудулкой. Наконец, конструктивные и исполнительные данные восстановленных археологических инструментов (в древности, очевидно, называвшихся смыками) подтверждают их полное сходство как с гудулкой, так и с гудком, упоминаемым в документах XVIII–XIX вв.
Древнейший смык-гудок изображен на фреске XV в. в ц. Успения в с. Мелетове близ Пскова. «Антъ скоморох» на трех его струнах «лучцом скриплет», держит его в вертикальном, что характерно для славянской традиции, положении и касается левой рукой струн около шпеньков (Розов Н.Н., 1968, с. 86). Корпус гудка имеет боковые выемки, но лишен голосников, что в данном случае представляется неожиданным. В сущности, он, претерпев некоторую модернизацию, подобен гудкам, раскопанным в Новгороде.
В более полном виде найден гудочек первой половины XIV в. (табл. 107, 5). Его корпус имеет долбленое корытце, головку с тремя колковыми отверстиями, в нижней его части расположено отверстие для крепления струнодержателя. Соответствующее отверстие есть в другой детали гудка — полочке, в центре которой прорезаны два сегментовидных голосника, вверху — узор, знак из шести отверстий, еще одно отверстие пониже голосников условно намечает место «кобылки», подставки под струны, — условно, ибо, как показала практика, последняя могла передвигаться. На наличие в гудке любой разновидности душки, упирающейся в дно корытца, пока ничто не указывает. Это один из меньших гудков, его длина 30 см.
При неизменном конструктивном назначении струнодержателя, его форма и способ крепления были различны. В рассмотренном гудочке использовалось сквозное отверстие, в котором закреплялась кожаная или жильная петля; к ней привязывали струны. В другом случае струны могли крепить к металлическому гвоздю (табл. 107, 4). В третьем — петля обхватывала выступ, образованный полочкой (табл. 107, 2) или корпусом (табл. 107, 1). Обязательная деталь трех найденных при раскопках полочек — голосники. Головки гудков могли быть украшены резным орнаментом (табл. 107, 2), в них, помимо трех колковых отверстий, иногда прорезали четвертое; в него вдевали шнурочек для подвешивания (табл. 107, 3).
Большинство гудков делали из ели. Но имеется также по одному образцу из можжевельника, клена и даже, как определила С.Ю. Казанская, из хвойной породы неместного произрастания (табл. 107, 1). В связи с последним возникает вопрос, местного ли он изготовления. Его обломок в группе лучковых — древнейший, середины XI в. Был ли он идентичен реконструированным гудкам? Несколько загадочен и обломок верхней части инструмента из клена середины XII в.: форма его головки необычна. Все это не лишает нас права на поиск различий среди лучковых.
Находки дают представление о стадиях изготовления гудков. Две заготовки со следами начальной обработки найдены в слоях начала XIV в. и рубежа XIV–XV вв. Они несколько крупнее предыдущих (табл. 107, 6).
Лучка, или, по-былинному, «погудальца», пока не нашли. Его легко реконструировать по многочисленным изображениям и этнографическим образцам. Тетива лучка — изогнутого древка — традиционно изготовлялась из конского волоса. Любопытное подтверждение этому находим в Рашском списке славянской Кормчей книги 1305 г. Здесь «лучецъ» и «власънъ» — синонимы (Щапов Я.Н., 1984, с. 168). Судя по грубоватой выделке некоторых находок (табл. 107, 4) гудки делали подростки. Значит, они же и музицировали.