Древняя Русь
Шрифт:
– Слушайте меня внимательно милые женщины. Вот-вот мунгалы ворвутся сюда, бегите к зеленому дому, что рядом с детинцем. Только так вы можете спасти свои жизни.
– После гибели мужа, и двух сыновей я не хочу больше жить!
Достойно промолвила Агриппина.
– Я остаюсь здесь.
– И я тоже!
Молвил епископ.
– И мы остаемся, заголосили многочисленные женщины.
Леопардов сделал мечами тройную мельницу, неуловимым движением разрубил вдоль стержня дюжину свечей.
– Так нельзя! Если вы все погибнете, то кто родит
Практически все молодые женщины бегом устремились за отважным мульти-клоном, остались лишь старухи, и княгиня Агриппина. Турган, Полкан, Марк Соколич, Семен Залихватский, Игорь Олежный и многие другие белые ратники рубились как богатыри, и все же вынуждены были постепенно отходить назад, многие из них слабели от ран и порезов. Зловредная колдунья Задан, продолжала изощренную бомбардировку, ее заряды стали действовать куда более выборочно, с самонаводящейся точностью.
Спустя час орды монголов разобьют церковные двери. Ворвутся в храм и, изрубив женщин и священников, подожгут здание. Участь тех, кто не успел бежать, ужасна, озверевшие от потерь и крови нукеры бросали в огонь маленьких детей, даже младенцев вырывая из рук матерей. Затем обезумевших от горя тут же насиловали, после чего распарывали животы, в поисках проглоченных алмазов и прочих ценностей. Монголы старались причинить как можно больше боли защитникам. Они раздевали на виду своих врагов попавших в плен соседок и землячек, гоняли их от одного к другому, завязывая подолы у них над головами и оставляя бродить, как слепых щенят, то, стегая прутьями, то похотливо лапая за интимные места. Весь день прошел в кровавой мясорубке, а когда ночь раскинула тяжелое покрывало, в спаленной дотла Рязани остались только пирующие монголы. Пантера отводила остатки Белой армии, а Леопардов притаился между развалинами, вокруг все горело. Вспомнились слова летописца
– "Некому было стонать и плакать, некому скорбеть о погибших. Родителям о детях, детям о родителях, братьям о братьях - все вместе лежали мертвыми" -
Так написано в древней летописи, теперь это видно воочию.
– Ты знаешь! Крикнул он в вдогонку Пантере.
– Порой мне кажется, как мы глупы, стараемся бесполезно спорить с колесом истории.
– Это был наш первый по настоящему крупный город, а как говорят на Руси первый блин всегда комом.
Голос Пантер не выражал растерянности и боли.
– Это наша Брестская крепость! Пружина войны лишь начинает раскручиваться!
В гневе Леопардов вновь закружил свой смертоносный танец.
Волхв Савелий в тот день попал в окружение. На соседних участках уже прорвались, "мунгалы", а их осталось всего несколько человек. Со всех сторон ползли десятки лестниц, по ним ядовитой слизью тащились тысячи боевиков. Волхв рубил, кидал камни, даже пытался долбануть огоньком, но все было бесполезно, лестницы подымались
– Это конец - прошептал Дикорос.
Лихарь Кудряш дернул за рукав
– Еще нет, давай нырнем под трупы и притворимся мертвыми, а затем когда стемнеет, переоденемся в татарское платье и покинем город.
– А если нам вскроют живот?
– А ты прямо сейчас переоденься, под убитых нечистых.
Савелий и Лихарь с отвращением натянули на себя монгольское платье, сделали вид что погибли. Часть Рязанцев, отбиваясь от татар, теснилась к выступу от стены, нависшей над рекой. Затем они скользили по ледяным накатам и падали в реку в том месте, где был проломлен лед. У кого хватало силы, тот переплывал реку и бежал в сторону леса.
Монголы спешили поскорее начать грабеж и не преследовали убегавших "Далеко не уйдут, все равно наши будут, разрежем их спины на крепкие ремни".
Волхв Савелий Дикорос и палач Лихарь Кудряш поднялись, лежать на снегу было холодно, и смешались с толпой нападавших татар. Время, от времени пользуясь суматохой, они точными ударами закалывали отбившихся нукеров.
– Смотри Савелий, уже успели разжиться.
Кудряш показал золотой в камушках браслет, вытащенный у монгола.
– Успели, тебе заплечных дел мастер все хихоньки и хахоньки посмотри лучше, что в граде делается!
Вновь забравшись на ледяной скат, они в последний раз окинули взором Рязань, уже стемнело. В вихре пламени и дыма особо выделялись колокольни горевших церквей. Победители выли и кричали, среди них было не мало вызванных шаманкой упырей и вурдалаков. Их прерывал лишь равномерный одинокий звон набатного колокола, тяжело раненый звонарь не желал отпускать язык.
– Это воля! Наша русская воля к победе! Мы никогда не смиримся!
Лихарь Кудряш сжал увесистые кулаки, погрозив в сторону ставших багровыми стен.
Внезапно звук колокола прервался, словно чей-то ржавый клинок перерезал струны певшей о свободе серебряной лиры. Потерявший человеческий облик нукер зарезал звонаря, умирая, витязь прошептал.
– Подымись русский род на защиту...
Последние слова вышли легким вздохом, тут же осев инеем.
. ГЛАВА Љ 8
Ночью на горящий город повались густой снег, к утру пожар полностью угас. Рязань напоминала страшно изуродованную мумию, своего рода кладбище растерзанных людей присыпанное серебристым в жемчужной парче покрывалом.
Бату-хан пожелал проехать через уже третий по счету покоренный, вернее разрушенный им стольный город. Гонцы поскакали к ближайшим отрядам "непобедимых", с приказом: выстроить к восходу солнца величественное каре против разрушенных Рязанских ворот.
Монгольские отряды растянулись неровной волнующейся линией вдоль берега замершей Оки. Лихие сотни построились в десять рядов. Перед каждой полусотней, с золоченым девятихвостым копьем гарцевал, лихо разукрашенный багатур.