Древо мира. Вехи будущего
Шрифт:
– Но она же бросила его! Это проигрыш.
– Да. Этот раунд ты проиграла.
– Ничего, следующий будет за мной.
Глава 6
– Зажми рану! Ну же! – я почти зло посмотрела на остолбеневшую женщину. – Он умрет!
Она вздрогнула и бросилась помогать. Не знаю, почему именно этот человек стал тем, кого она испугалась, не знаю и не хочу знать. Слишком много их было в последнее время.
Окровавленные повязки я бросила на пол. Кто-то додумался перевязать парня прямо там, на поле боя, прежде чем отправить ко мне. Это хорошо,
Страшная рваная рана на боку пульсировала жаром и смертью. Я видела желтоватые ребра и синюшную кожу, понимала, что на грани жизни его удерживает лишь чудо.
Женщина схватилась на ногу нашего пациента. Там была еще одна рана, тонкий надрез, из которого струйкой, не останавливаясь, бежала кровь.
– Надави, – выдохнула и закрыла глаза.
Нужно было найти темную жилу, чтобы остановить приближающуюся смерть. Одним светом здесь не обойтись.
Жилы плясали вокруг и никак не хотели поддаваться. Странно, но чем сильнее разгоралась война, тем хуже подчинялась нам магия. И не только тьма ускользала от меня. Солнечная, светлая магия покидала эти земли, будто спасаясь от смерти и ужаса. Воины Вирана не замечали этого, но маги чувствовали, как скудеют их запасы, как все больше приходиться полагаться на накопители.
Магия оставляла этот мир. Только никто не связывал это с той войной, что бушевала вокруг.
Войной, которую развязала я.
Нити скользили по горячему телу незнакомого мне парня. Они соединяли вены и артерии, сращивали плоть. Отвратительное зрелище успокаивало, но мне не хотелось бы снова стать его свидетелем. Я была готова все забыть, разучиться лечить и спасать. Сбежать.
Рэн говорил правду. Лучше уметь забывать.
– Эм, ты справляешься? – рядом возник Даймир. Он тоже был весь в крови, и я надеялась, что в чужой.
– Он последний, – оттягивая одну жилу на его ногу, ответила я. Кровь все еще бежала, но женщина со своей задачей справилась, задержав ее ток ненадолго.
– Не последний. Драуки напали еще на одну деревню. Ту, где мы были вчера.
Вскинула на него взгляд. Мы шли вперед, медленно, но верно приближаясь к дворцу Белых роз. Отец все же захотел доказать, что он почитает богиню и поэтому готов положить столько воинов, сколько сможет, но отвоевать себе место, что считалось ее домом.
– Жители?
– Не все погибли. Там оставался Лин, задержался, отстал… Он послал мне весть, когда напали.
– Он? – я чуть было не выпустила нити, что помаленьку стягивали раны.
– Жив. Но был плох, очень плох. Я сделал все, что смог. Эми, если ты захочешь, зайди к нему, я перенес его в палатку к остальным раненым.
Мне захотелось бросить все и бежать туда. Улыбчивый шутник Линвар – как я могу оставить его и не попытаться сделать хоть что-то? Не могу. У меня есть долг, я делаю то, что могу, чтобы хоть как-то компенсировать всю ту боль, что терпят эти люди, терпят из-за меня.
– Хорошо.
Даймир ушел, но у меня осталось чувство, что это были не все новости. Тревога захватывала все сильнее, и теперь казалось, что он скрыл нечто важное. И пока жилы делали то, о чем я их попросила, моя голова была занята другим. Весь день я не видела брата, и сердце упрямо твердило, что Дайм утаил от меня нечто, что связно с Гаем.
Рана подернулась тонкой кожицей, еще хрупкой, но уже способной сохранить жизнь. От кошмара и торчащих наружу ребер не осталось и следа.
– Справишься? Нужно обмыть и наложить компресс, чтобы убрать отек, – женщина кивнула мне, боясь сказать хоть слово. Это раздражало, но многие оказывали мне странное почтение, держа дистанцию, которая приличествовала ситуации. И я никак не могла понять, неужели никто не видит, что война, что здесь я не принцесса, а одна из них?
Видимо, нет.
Вышла на улицу и вдохнула свежий воздух, пропитанный запахами дыма и крови. Я привыкла к этому, может, если все когда-нибудь закончится, даже буду по ним скучать.
– Эми, – прямо передо мной возник Сарим. – Не хочешь пообедать?
– Скорее поужинать, – ответила ему, бросив взгляд на небо. Оно уже теряло свои краски, становясь бурым, будто старая, уже начавшая подсыхать кровь. – Но нет, не хочу, аппетит давно пропал.
– Зря, я попросил Торо приготовить для тебя что-нибудь особенное, – хитро подмигнул мне Сарим.
– Я хотела проведать Лина, может, потом и поем.
– Эми…
– Что?
Взгляд друга не выражал ничего хорошего.
– Не стоит тебе ходить туда.
– Что с ним?
– Он плох.
Если Сарим считал, что это остановит меня, то он сильно ошибался. Его слова лишь подстегнули, и уже через минуту я была у палатки, где держали раненых. Тех, кому не требовался сложный уход. Или тех, кому уже нечем было помочь. Даже магия не могла справиться со всем. Раны, нанесенные драуками, все равно, что звериные, в них нет ничего особенного, только жестокость и ярость. А вот маги… тут все по-другому.
Я вошла внутрь, слыша, что Сарим нагоняет, но не препятствует. И это пугало еще больше. Узким проходом между слишком близко расположенными лежаками я двинулась вперед, каждую секунду ожидая, что увижу друга – умирающим или мертвым. Но его не было. Огляделась снова, на этот раз всматриваясь в лица, ища знакомое, а потом вдруг поняла, что его нет. Лин есть, вот он, лежит у самых моих ног. Только лица у него нет, просто кровавая тряпка, закрывающая левую сторону от волос до подбородка.
Опустилась на колени, ловя ртом воздух и тщетно пытаясь найти решение. Но я видела, даже не спрашивая у более опытных, что моих способностей здесь не хватит. Если бы его подрали драуки – я бы спасла. Если бы его задело мечом или стрелой – я бы помогла. Но магия, заклинание, направленное на смерть, зацепившее по касательной, – с его последствиями мог бы справиться разве что полубог. Законы магии незыблемы, мне не сломить их.
– Че… го ре… вешь? – шепот, едва различимый, заставил поднять взгляд.
Линвар не мог улыбаться, но ехидный, насмешливый тон все равно прорвался сквозь боль и отчаяние, которые я смогла увидеть в его глазах.
– Не реву. Думаю, как буду прятать твою убогую рожу, – улыбнулась, чувствуя, как обжигающе-горячие капли скатываются по щекам.
Он хмыкнул, закашлялся и почти сразу же застонал. Ему было больно. Прикрыл глаза на мгновение, и я торопливо смахнула слезы, которые мешали видеть его. Подошла девушка, совсем юная, она выполняла здесь обязанности медсестры.